О том, что события, приведшие к столкновениям и гибели христиан, действительно происходили в тот период, свидетельствует то, что о них сохранились устные и письменные предания, вошедшие в церковные анналы. Варяг Иоанн и его сын Федор, наделенные христианскими именами авторами их жития, а не летописей, были объявлены церковью мучениками. В житиях говорится о том, будто бы Владимир приказал над их могилами построить церковь Богородицы — Десятинную церковь, а потом, уже гораздо позже, неизвестно почему останки убиенных якобы перенесли в Антониеву пещеру Киево-Печерской лавры. К ним обычно прикладывались не имеющие детей люди с молитвой «о чадородии».

Конечно же, ни о каких мучениках и праведниках Владимир в то время не помышлял, все еще оставаясь сторонником язычества, а церковь Богородицы была возведена лишь годы спустя и посвящалась она не этим «мученикам», а взятию князем Корсуни и его женитьбе на греческой царевне Анне.

Рассказ летописца об избиении христиан язычниками явился свидетельством все более возрастающего расслоения киевского населения на имущих и неимущих, на господ и холопов. Рост противоречий между ними принимал религиозную окраску и выливался в открытые столкновения. Становилось все более очевидным, что старая языческая вера, которая всего прочнее держалась в среде коренного населения и беднейших слоев, не могла быть опорой боярской верхушки, обратившей свои взоры к христианской церкви. Не мог не прийти к аналогичному выводу и Владимир после того, как испытал грозную стихию городских волнений.

Вместе с тем на него оказывали сильное влияние присутствовавшие в Киеве церковные послы, которых засылали Константинополь и Рим с целью обращения Руси в свою веру. Таким образом, Киев стал ареной борьбы между двумя мировыми христианскими центрами за преобладание во всей Восточной Европе. С этого времени христианская экспансия, направленная на Киевскую Русь, не только не ослаблялась, но принимала самые различные политические формы.

Вопрос о «выборе веры» действительно стоял перед князем и боярством, но смысл его сводился к тому, насколько новая религия послужит укреплению власти и какие экономические выгоды она принесет. Все преимущества здесь были на стороне греческой церкви. Оставалось найти наилучший способ или предлог для учреждения ее на Руси. Разговор об этом возникал не раз на боярском совете, и принимались решения об отправке специальных посольств в Константинополь для ведения переговоров об установлении греческой церковной митрополии на Руси, что нашло отражение в наших летописях, содержащих легенду о «выборе веры». В ней запечатлелась более чем вековая история христианизации Киевской Руси, которая пришла в соприкосновение с множеством племен и народов, государств и империи, живших по разным законам и имевших разные религии. Киевским князьям со времени Аскольда приходилось многократно задумываться о том, какую форму правления избрать и чью религию предпочесть. Сама же по себе летописная легенда о «выборе веры» представляет большой интерес как шедевр ранне-средневековой русской литературы.

Почему легенда? А разве не было на самом деле выбора веры, когда приспела крайняя необходимость замены язычества тем или иным видом наиболее распространенных мировых религий? Похоже на то. Ведь при сложившихся к тому времени на Руси условиях этот выбор был предрешен всем предшествующим периодом существования Киевского княжества, его вовлеченностью в отношения с христианскими странами и народами, и прежде всего Византией. Греко-православная церковь уже занимала прочное положение в княжестве среди иных вер и религий. Распространение православия шло через Болгарию, в киевских церквах главенствовали болгарские священники. И все же легенда о «выборе веры» представляется нам исключительно интересной и не только как шедевр летописной литературы, но и как философско-политический трактат о значении религии и церкви, об их роли в развитии Русского государства.

Первое десятилетие своего княжения Владимир, опираясь на боярскую верхушку и военный совет дружины, употребил на создание органов управления городами и землями своего обширного государства, на укрепление военной и экономической основы власти. Были созданы боярская дума, волостные и городские управы, возглавляемые княжескими наместниками, городские ополчения во главе с княжьими воеводами. Вводились новые виды подушных податей и налогов с дома, сохи, торгов и доходов купечества. Одновременно с этим назрела необходимость и религиозных реформ, то есть легализации христианских общин и церквей и их централизации под эгидой княжеской власти по образу и подобию византийской церковной системы.

986 год, согласно «Повести временных лет», проходит под знаком религиозных диспутов и «испытаний» разных вер, организуемых якобы по инициативе самого князя. Не исключено, что его внимание привлекали и чисто религиозные вопросы, различия в доктринах ведущих вероисповеданий, тем более если учесть, что большинство западных славян склонялось к принятию католичества. Но на первом плане все же стояли экономические соображения, ибо в данном случае непосредственно затрагивались интересы боярства и купечества, теснейшим образом связанных с Византией.

Итак, обратимся к рассказу летописца. Картина «выбора веры» предстает в сценах последовательного приема и бесед с представителями разных вероучений в княжеском дворце на Горе. Первыми оказались посланцы волжских болгар, которые, в отличие от дунайских болгар, принадлежали к финно-угорским племенам и исповедовали мусульманство.

Предлагая свою веру, болгарские послы убеждали Владимира: «Ты, князь, мудр и смыслен, а закона не знаешь, уверуй в закон наш и поклонись Магомету».

— А какова же ваша вера? — спросил он.

— Веруем богу, и учит нас Магомет так: совершать обрезание, не есть свинины, не нить вина, зато но смерти, говорит, можно творить блуд с женами. Даст Магомет каждому по семидесяти красивых жен и изберет из них одну красивейшую, и возложит на нее красоту всех, та и будет ему женой.

Искажая преднамеренно самую главную суть ислама, летописец как бы смотрит на него глазами самого князя — жизнелюба и прелюбодея: «Владимир же… слушал их всласть. Но вот что было ему нелюбо: обрезание, воздержание от свиного мяса и от питья; и сказал он: «Руси есть веселие пить, не можем без того быть».

Таким образом, мусульманство отвергалось с порога как чуждый славянину образ жизни, который сложился на Востоке в среде кочевых племен.

Мусульманских послов сменили католические, присланные самим римским первосвященником. Такие посольства многократно направлялись в Киев и раньше, но они ничего не добились, ибо слишком явны были их намерения подчинить Русь римскому папе по примеру Чехии, Венгрии и Польши. Однако католики решили еще раз попытать счастья.

— Земля твоя такая же, как и наша, — сказали посланцы Рима. — А вера наша не похожа на твою, так как наша вера — свет; кланяемся мы богу, сотворившему небо и землю, звезды, месяц и все, что дышит, а ваши боги — просто дерево…

— Ну, а в чем заповедь ваша? — спросил их Владимир.

— Пост по силе, если кто пьет и ест, то все во славу божию, как сказал учитель наш Павел.

Кажется, и на сей раз миссия римских послов закончилась неудачей, о чем свидетельствовали заключительные слова Владимира: «Идите откуда пришли, ибо и отцы наши не приняли этого». В них содержался явный намек на прежние провалы католических миссий.

Менее всего князь и его бояре были склонны принять католичество. Здесь в Киеве еще хорошо помнили о великом посольстве во главе с гордым и строптивым рыцарем-епископом Адельбертом, которое прислал в 960 году германский король Оттон I. Епископ пытался беззастенчиво склонить княгиню Ольгу к согласию встать под покровительство германского короля и католической церкви. При этом давались заверения и обещания взять Русь под защиту от Византии и прочих ее врагов. Присутствовавший на церемонии приема посольства и на переговорах Святослав, сын Ольги, был вне себя от гнева и ярости. Каково было слушать эти наглые ультимативные предложения ему — сотрясателю Византийской империи и покорителю столь многих племен и народов? Он внезапно прервал переговоры и приказал Адельберту вместе с посольством немедленно убраться из пределов княжества, что те и сделали с великой поспешностью…