— Ух ты… здорово, наверное. А может быть, попробуем?

— Э?

— Ну смотри, так пока нельзя, как мы решили, так? А если воспользоваться этим слиянием?

— Я не знаю, давай я завтра найду все, что есть по этой теме, там и решим, хорошо? Спи давай, до подъема осталось чуть больше восьми часов. Добрых снов, — я поцеловал ее в макушку, благо она опять устроилась у меня на груди, и тихонько погладил по спине. Вот только левых мыслей не надо, все культурно — в пижамах спим!

Тренировки, прогулки, занятия и чтение, фильмы и музыка, прослушивание которой превратилось в своего рода соревнование–демонстрацию. По очереди один ставил песню, которая ему нравится, и оба слушали. Учитывая, что я почти что стал меломаном: хорошие песни мне нравились независимо от стиля, вопрос был в качестве этих песен, а у Гермионы был хороший вкус — дело удалось! Как и тренировки стали удаваться — в таком темпе она успевала все схватывать на лету, так что к началу второй недели я стал ее водить в ту комнату. Мы окрестили ее Боевым залом. Только в режиме «Партии» — то есть постоянная мысленная связь — но чистая, как текст сообщений. Делов–то ее установить — читаем заклинание приглашения, на руке тебя и принявшего появляется по два браслета: на одном твои показатели магического запаса и состояния здоровья, на втором — члена группы. Максимум персон для такого заклинания, насколько мне известно, — девять человек. Но думать «на партию» можно строго по очереди, не все твои мысли попадают, а только те, что хочешь. Короче, штука сложная, но полезная. Благодаря ей, мы, и так понимающие друг друга почти с полуслова, отлично смогли работать и в зале, забираясь все дальше и дальше — а чем дальше, тем уровень сложности выше. Я с удивлением отметил, что сам сюда еще не забирался. Вот что может слаженная группа! С тем заклинанием слияния вышла заминка. Я вычитал все, что можно и нельзя, и суть была такова: в принципе, ритуал провести можно было, но участники его навсегда становятся такими «связанными», до смерти одного из них. Да, они могут регулировать уровень связи — просто поговорить или «искупать» в эмоциях, или же почти полностью слиться. Можно было и на время блокировать связь, но там были свои хитрости. Потом пришлось все это объяснять Гермионе, и мы еще сидели решали, насколько далеко мы готовы зайти. Все же этот шаг — не поцелуй, и не слово, хотя и к таким вещам мы относились серьезно. Это почти как… брак что ли для магглов (п. а. в моем понимании, у магов главное в этом деле — помолвка). Думал каждый несколько дней, точнее — думала Гермиона. У меня все было просто — я ее люблю? Да, я даже с чистым сердцем сказал это. Не что она мне нравится или симпатична, а что я ее люблю. В моем понимании, эти слова обязывают ко многому. Их нельзя говорить просто так, это… как расписка на бумаге, что ты души не чаешь в этом человеке, жить без него не хочешь. Что каждое мгновение рядом с ним прекрасно, а каждая мысль о нем отзывается улыбкой на лице и теплом в сердце. Что, придя домой через пятьдесят лет, злой и измотанный, ты будешь счастлив увидеть на кухне этого человека. Вот. Гермиона тоже решилась, так что ритуал все же был проведен. При помощи кота я замучился рисовать пентаграммы и руны с символами из описания к ритуалу. Хорошо с зельеварением в нашем мире были проблемы, а то пришлось бы готовить что–нибудь. Сам ритуал был странным, периодически от идиотизма ситуации вызывая улыбку. «Стоя на коленях в центре возьмитесь за руки, повторяйте следующее» и тому подобное. В финале нужно было снять все щиты и блоки и добровольно пустить разум второго внутрь своего сознания. Во все твои секреты и домыслы с помыслами, память, подсознание. Вот это было, пожалуй, самое серьезное из всего. Когда на меня хлынул этот нескончаемый информационный поток, захотелось даже закричать. Будто две волны в море сошлись друг на друга, два Девятых вала. Нет, мелко — как столкновение двух галактик, да. Очнулись мы в той же комнате, на холодном полу. Как сообщил котяра, в конце фейерверк был потрясающий: все пентаграммы и символы вспыхнули зеленым пламенем, а мы стояли на коленях, держась за руки и сверкая сиянием. Прям какая–то розовая романтическая муть в худшем исполнении. Вот только когда я коснулся руки Гермионы, на запястьях наших правых рук вспыхнули небольшие магические рисунки, схожие с магическими татуировками (у меня таких было две, как и у любого хорошего мага нашего измерения. Мои, например ускоряли скорость «каста» или же «плетения» заклинания, усиливали урон, но немного снижали защиту. Ее компенсировала в бою бижутерия всякая и костюм). Так вот, там было изображение пантеры и чего–то еще, сплетенные воедино.

— Похоже, это все же волк. Пантера — мой патронус, волк — твой. Это связывают с анимагической формой. А связь анимагической формы с личностью часто проводят шаманы некоторых северных племен — они считают, что тотем животного является олицетворением человека, его ипостасью. Удивительно, я никогда об этом не задумывалась, — Гермиона растерянно отвернулась от компа и посмотрела на меня.

Со связью спустя три дня мы почти разобрались — самым сложным было как раз понять, как ее усиливать и ослаблять. Но полный блок пока умел ставить только я, а Гермиона была в процессе. Впечатления от этого были непередаваемые, как и новые возможности. Вот я не просто сейчас взял ее за руки, успокаивая, но еще и искупал в своих эмоциях, стараясь унять ее тревогу. Или же погладить ее по руке, ощутив, что ей это приятно, мне вдвойне будет приятно! Рисунки на запястьях тоже удалось унять, теперь они проявлялись, если один другого звал. Проявлялись и начинали немного жечь руку, были очень четкими, когда связь была особенно сильной. Кстати они более оформились, и из плохо похожего пятна проявились в пантеру у нее, и волка у меня. Так что с новыми возможностями мы, считай, справились!

Остаток недели мы провели, стараясь максимально использовать время, пока мы вместе. Гуляли, посещали музеи, парки, аквапарк и выставки, аттракционы (фигня по сравнению с истребителем!), тренировались и развлекались, читали и смотрели, делали вместе домашнее задание на лето и спорили. Нам было не просто хорошо, вместе нам было замечательно. Даже мелкие ссоры все эти недели удавалось решить полюбовно — подушкой или легкой борьбой в шутку, или отшутиться. Провожать ее в воскресенье было тоскливо, и не просто тоскливо — невероятно как. Правда, наша связь работала и на расстоянии, но все же это были лучшие недели в нашей жизни. Я уже передал сумки ее отцу, мы рассказали часть наших похождений (а вот упоминать, как мы спали, пусть мы и просто спали — не стоит) и я собрался уходить, как в открытую дверь влетела здоровенная белая сова…

Вести, принесенные Буклей, были не просто плохими — они были очень плохими. Гарри возвращался с кино со знакомой девушкой из соседнего дома, когда около дома номер три на площади Гриммо среди белого дня его атаковали два дементора. Конечно, Патронус прогнал их, но возник ряд проблем. Первая проблема — посланы они были специально за Гарри. То есть или Министерство Магии, или Волдеморт отличились и начали действовать. Заклинание Гарри пришлось применить при магле, и за это он тут же был отчислен, а затем, когда Дамблдор спустя час после происшествия промыл мозги кое–кому из Министерства и использовал свою власть и связи, было назначено слушание дела «О незаконном применении магии несовершеннолетним Гарри Джеймсом Поттером». Учитывая, что турнуть Дамблдора с поста верховного чародея Визенгамота у Фаджа пока не вышло, шансы на успех в деле были. В письме Гарри напоминал, что мы приглашены на свадьбу, а в связи с произошедшими событиями нам было бы неплохо приехать пораньше и какое–то время побыть на площади Гриммо для безопасности. Туда же Орден хотел перевести на время и Уизли — у их дома была очень слабая защита, в отличие от родового дома Блэков. Мы с Гермионой перечитали письмо дважды, после чего нас усадили пить чай и думать всем вместе — Гермиона отдала письмо родителям.