— Мой долг, — сказал пилот, — проникнуть внутрь и осмотреть его.

— А если вы обнаружите внутри чудовище? — спросила лягушка.

— То, что хохотало! — добавил Кутас.

— Мой долг, — холодно повторил пилот, — войти внутрь и осмотреть корабль.

Он поручил Кадрили су подержать оттянутую ветку, а сам подошёл к кораблю и стал сметать снег, которым были запорошены ступеньки трапа, ведущего к входу. С одной стороны трапа находились тонкие перила, и, держась за них, пилот начал подниматься наверх. Затаив дыхание, все следили за ним, ожидая чего-то неожиданного и страшного.

— Есть спички. Может, посветить? — шёпотом предложил Кадрилис.

Пилот молча покачал шлемом. И вот уже рука в перчатке коснулась ручки входной двери, вот нажала на неё… Дверь приоткрылась, показался тёмный провал… Дверь за пилотом закрылась… Что внутри — неизвестно! А снаружи — напряжённость и тишина, нарушаемая лишь звуком посасывания трубки.

— Я понял, кто хохотал, — тихо произнёс Твинас.

— Кто? Кто? — наперебой стали спрашивать все.

— Тот, кто хотел отпугнуть водителя от ёлки, чтобы он не обнаружил под ней космический корабль.

— И кто это? — решил уточнить Кутас, подозрительно нацелив нос-фасолину на дверь корабля.

— Этого я не знаю, — сознался толстый сыщик.

— Скажите, что там всё-таки происходит? — не выдержала Эйнора, бессильно дрожа ресницами. — Почему никто ничего не объясняет?!

— Попрошу не волноваться, — сказал появившийся на трапе пилот. — Корабль совершенно пуст. В пассажирском салоне имеются четыре кресла. В кабине пилота я обнаружил схему корабля и инструкцию.

— Схему и инструкцию! — повторил с уважением Кутас. — А что это такое?

— Это чертежи корабля и указания по управлению им, — пояснил пилот. — Хотя я пилот турбореактивного самолёта и вряд ли мне удастся разобраться с этой моделью, но я попытаюсь. Придётся немного подождать. — И пилот снова исчез за дверью.

— Давайте вернёмся к костру, — предложил Твинас. — Продолжим наше знакомство, так время быстрее пробежит.

— А если, — беспокойно огляделся Кутас, — появится капитан корабля?

— Тоже мне! — храбро выпятил порванную грудку одноухий. — Никто его корабль пока и пальцем не тронул. Пусть только появится, будет иметь дело со мной!

Всё весело рассмеялись и снова устроились у костра.

Кадрилис подкинул внушительную охапку хвороста в костёр, огонь взметнулся высоко вверх, и игрушки приготовились снова рассказывать о себе и слушать других. Но мыслями все они находились за таинственной дверью космического корабля, где пилот в одиночестве изучал удивительную машину. «Что же дальше? Что из этого выйдет?» — спрашивал каждый себя.

— Говори, Эйнора, — первым опомнился Кадрилис. — Вперёд!

— Знаешь, твоя история очень необычна, — сказал Кутас. — Никто не может догадаться, что же с тобой произошло дальше.

— Дальше будет ещё необычнее, — пообещала кукла. — Только… на чём я остановилась?

— На том, — напомнил Твинас, — что твой шкаф забыли запереть.

— Ах да! Однажды вечером уборщица, смахнув пыль с полок, ушла, а шкаф запереть забыла.

— Вот как? — удивилась лягушка. — Ты такая молодая, а налицо признаки склероза. Ведь до этого ты говорила, что дверцу оставила открытой воспитательница.

— Пусть будет воспитательница, если это нужно для твоей повестки дня или часовой стрелки, — высокомерно отрезала кукла. — Кто-то вытер пыль — воспитательница, уборщица, повариха, прачка! — и забыл запереть шкаф. Именно этого я ждала столько дней! Я твёрдо решила сбежать, вырваться из стеклянного плена любой ценой. Заранее я собрала самые необходимые для побега вещи, поэтому спустя несколько минут была в дорожном костюмчике, спортивных ботинках, даже шёлковые перчатки не забыла…

— Шёлковые перчатки к спортивной обуви?! — усмехнулась лягушка. — Ну и вкус! Фи!

— Перчатки я не надевала, а положила в чемоданчик вместе с бальным платьем и драгоценностями, уважаемая, — ледяным тоном пояснила Эйнора. — И попрошу не прерывать меня.

— Хи-хи-хи… — не удержался щенок.

— Цепляясь за полки, я спустилась вниз, выбралась из шкафа, — продолжала свой рассказ Эйнора, — и отправилась в незнакомый мир, который мне так не терпелось увидеть поближе. О, если бы мне дано было знать, какие тяжкие испытания выпадут на мою долю, я не завязала бы шнурками свои ботинки! — Она дёрнула за шнурок, которым была перепоясана её ночная сорочка.

— Ты всё рассказала? — спросила лягушка.

— Разумеется, нет! — воскликнул вместо куклы Кадрилис. — Говори, Эйнора, мы тебя слушаем — все до единого!

Заяц, искоса поглядывающий на дверь космического корабля, знал, что говорил: он заметил, что дверь чуть-чуть приоткрыта, — изучавший инструкцию и просматривавший схемы пилот тоже был не прочь послушать Эйнору.

— Благодарю, — кивнула Кадрилису кукла. — Итак, в полночь я выбралась из шкафа, выпрыгнула в окно гостиной, перелезла через забор детского сада и пошла куда глаза глядят… Я блуждала по улицам и площадям, рассматривала витрины, статуи и колонны — всё для меня было новым, невиданным. Я не могла нарадоваться свободе… Однако ноги мои с непривычки быстро устали, чемоданчик оттянул руку, новые ботиночки нестерпимо жали, и тут… откуда ни возьмись появился тощий бездомный пёс…

— Игрушечный или неигрушечный? — полюбопытствовал Кутас.

— Самый настоящий волкодав, — ответила Эйнора. — Я испугалась, бросилась бежать, а он — за мной. Я мчалась из последних сил, не разбирая дороги, пока не очутилась за городом… Увидела какой-то лесок — и туда, сама не помню, как вскарабкалась на сосну. Повесила чемоданчик на ветку…

— С чемоданом в руке вскарабкалась на дерево? — удивилась лягушка. — Да кто этому поверит? Может, ты цирковая акробатка?

Замечание лягушки оказалось в самую точку, и все напряглись — что же ответит гордая Эйнора? Дверь корабля открылась шире, пингвин громче зачмокал трубкой, а ухо Кадрилиса приподнялось чуть выше.

— Живя в шкафу, — ответила Эйнора, — я научилась перебираться с полки на полку не хуже циркового акробата, так что для меня не проблема взобраться на сосну даже с чемоданчиками в обеих руках.

— Во даёт! — всплеснул лапами Кадрилис. — Утёрла нос нашей фифе.

— Хи-хи-хи… — прыснул щенок.

— Избавившись от пса, — вернулась к рассказу Эйнора, — я почувствовала облегчение и даже вздремнула — ветка оказалась удобной, густой и без снега. Утром я проснулась оттого, что совсем окоченела, и тогда только поняла, что для зимнего путешествия оделась слишком легко. Я спустилась с чемоданчиком вниз, открыла его, чтобы вытащить тёплую кофточку и шерстяную юбку, как вдруг услышала шаги. Ко мне приближались два грабителя! На их головы были натянуты капроновые чулки — это чтобы их нельзя было узнать. Дальше всё произошло очень быстро: один вырвал у меня из рук чемоданчик, другой сорвал с меня одежду, жемчужное ожерелье с шеи и даже оторвал мои золотистые косы — видно, продаст в парикмахерскую… Уходя, они обронили перчатку, поэтому у меня теперь только одна. Но самое страшное ждало меня впереди… Сделав своё чёрное дело, они подозрительно поглядели на меня, и один сказал: «Она может заявить на нас в полицию, и тогда нам не миновать тюрьмы» — «Что правда, то правда, — согласился второй, — надо бы её обезвредить, чтобы потом не опознала». Я и ахнуть не успела, как один грабитель хлестнул меня по глазам… по моим незабудковым глазам… чтобы я никогда-никогда больше не смогла их открыть.

Пингвин Твинас бросил короткий, но острый, как игла, взгляд на дрогнувшие веки Эйноры.

— Постой, постой! — снова засомневалась лягушка. — С какой стати грабители побоялись опознания, если, как ты говоришь, их лица скрывали капроновые чулки?

Кутас и Кадрилис переглянулись: да, этой лягушке ума не занимать!