— Жаль, что крупой не засыпали вам рот, — грубо оборвала её Эйнора и повернулась к щенку. — Кутас, дружище, послушай внимательно, что я сейчас всем скажу.

У Кутаса при слове «дружище» задрожал подбородок.

— Не хочу ничего ни слышать, ни видеть, — запротестовал Кутас.

— Ну пожалуйста, — протянула руку Эйнора, — погляди на меня.

Щенок поднял осунувшуюся мордочку и взглянул на густые ресницы Эйноры.

— Эйнора, — прошептал он, — да ведь ты… ты…

— Да, — печально улыбнулась Эйнора, — я вижу. Притом уже довольно давно. С тех пор, как метеорит ударился в корабль. Но я так и не открыла глаза. И не только потому, что мои глаза не похожи на незабудки. Просто я могла, не вызывая подозрений, наблюдать и увидела довольно странные вещи, о которых пришла пора рассказать всем…

— Внимание, пассажиры! — прервал Эйнору голос пилота. — Прошу приготовиться к катапультированию.

— Что ещё за новости?! — всплеснул лапами Кадрилис, как в былые времена, но, вовремя спохватившись, степенно сложил их на груди. — Пилот, я жду разъяснений. Почему пассажиры не могут воспользоваться выходом и трапом?

— На вопрос командира отвечаю, — пояснил пилот. — Мы не можем спокойно выйти по той причине, что корабль опустился на мягкое покрытие планеты, а значит, оно может быть повреждено острыми концами трапа.

— Приказываю подготовиться к катапультированию! — отдал приказ командир, не глядя на Эйнору.

— Нет! — заслонила Эйнора проход к люку «Птички». — Никто отсюда не выйдет, пока я не расскажу то, что собиралась сообщить командиру!

Она замолчала, сделала глубокий вдох, и тут из своей кабины вышел Менес. Кадрилис сразу же заметил на его комбинезоне красное пятнышко, напоминающее каплю крови.

— Командир Кадрилис, — спросил пилот, — кто катапультируется первым?

Кадрилис вспомнил слова Лягарии о том, что в случае опасности командир должен покинуть корабль первым.

— Я, — ответил он и снова посмотрел на треснутые стёкла пилотских очков.

Внезапно Кадрилиса одолел страх: а если и вправду им готовят ловушку? Тогда он погибнет первым. Кто тогда будет руководить пассажирами? Кто будет отдавать разумные приказы? Кутас, что ли, — этот насмешник поджигатель? Ему бы только картинки разглядывать! Или хромоногий пузан Твинас? Да он уснёт до того, как отдать приказ! Эйнора? Но она же слепуха, вернее, уже не слепая, зато гордячка и фантазёрка… Референт Лягария? Но её уже свергли с поста руководителя. Вот и выходит, что он — единственный, кто достоин занимать официальную должность командира — кстати, уже зафиксированную. Именно поэтому… да, поэтому он, как командир… просто обязан поостеречься и не рисковать без нужды. Вот почему Кадрилис дополнил свой ответ словами:

— Я… предлагаю катапультироваться добровольцу!

Ни слова не говоря, к люку шагнул Кутас.

— Не пущу! — преградила щенку дорогу Эйнора и устремила на пилота горящий ненавистью взгляд. — Никто не покинет корабль, пока я не расскажу о вашем коварстве!

Наконец-то пассажиры поняли, что дело принимает серьёзный оборот.

— Твинас, — велела Эйнора, — встань у входа в кабину и не пропускай пилота назад. Отвечаешь своей головой!

Увалень с несвойственной ему ловкостью бросился к дверке и заслонил её своей широкой спиной, приготовившись не пропустить Менеса в кабину, даже если его изрубят на куски.

— А я и не знал, — сказал пилот, — что у вас новый командир, вернее, командирша — вон как она раскомандовалась.

Кадрилис почувствовал себя униженным. Властным жестом он высвободил заклеенное пластырем ухо и позвонил в звонок:

— Тут командир я! Прошу спокойствия!

— Говорить в принципе разрешается, только попрошу соблюдать дисциплину и порядок, — пояснила референт-лягушка, которую озадачили слова Эйноры.

— Выкладывай всё начистоту, Эйнора! — пробасил Твинас.

— Командир Кадрилис, — обратилась к зайцу Эйнора, — я не претендую на вашу должность, хочу лишь напомнить, что однажды открыла вам тайну, от которой, возможно, зависит наша судьба. Я надеялась, что вы приступите к расследованию, но вы, к сожалению, даже лапой не пошевелили, чтобы выяснить всё до конца. Ведь вполне может оказаться, — повернулась Эйнора к остальным пассажирам, — что Тандадрика — чистой воды вымысел, а пилот Менес — космический пират, который везёт нас неведомо куда и передаст в невесть чьи когти.

Возможно, именно поэтому мы блуждаем по разным планетам и всё никак не находим благословенную Тандадрику.

Онемевшие пассажиры переглянулись, а сыщик чуть не подавился трубкой.

— Но ведь, — пробормотал растерянно командир, — ведь пилот только что сообщил нам, что мы уже почти добрались до Тандадрики!

— А откуда вам известно, что это родина игрушек, а не планета разбойников?

— Прошу обратить внимание, — не утерпела Лягария, — что оратор однажды уже наврала с три короба про разбойников.

— Выложи им всё без утайки, Эйнора! — снова прогудел пингвин.

— Послушайте внимательно, — сказала Эйнора. — Когда корабль, как вы помните, опустился на цветок, все вышли из него, а я осталась внутри вместе с пилотом. Он собирался заделать в обшивке пробоину от метеорита. А ко мне в тот момент как раз вернулось зрение, но пилот об этом не знал. И вот, когда он заделывал дыру…

— То вытащил вторую руку, которую до этого прятал, вы это хотите сказать? — насмешливо спросил Менес. — Должен вас огорчить, Эйнора. Когда я заделывал пробоину, то знал, что вы следите за мной широко открытыми и вовсе не голубыми глазами.

— Знали?! Откуда? — похолодела Эйнора.

— Взгляните, — показал на залатанную дыру пилот. — Я заделывал её блестящей, как зеркало, жестью, и в ней отчётливо отразились ваши глаза, Эйнора, и ваше лицо со всеми вашими переживаниями. Но только я никому не выдал вашу тайну. А вот вы мою выдали!

Эйнора смущённо замолчала, а пилот полушутя добавил:

— Но глаза у вас действительно красивые.

— Между прочим, я не сказала главного, — сурово взглянула на пилота Эйнора. — Все вы помните, как я лежала на пороге корабля. А сознание я тогда потеряла потому, что тайком пробралась в кабину пилота и увидела…

— Вот это, верно? — Менес расстегнул комбинезон и вынул из-за пазухи чучело невиданной птицы.

— Да, — буркнула Эйнора. — Только это было во много раз больше и страшнее.

— У страха глаза велики, — усмехнулся пилот. — На планете, куда мы вскоре прибудем, подобных птиц сколько угодно. Вы обнаружите и такие штуки, благодаря которым станет понятно, почему у меня есть вторая рука, хотя когда-то я её действительно лишился. — Поёрзав под комбинезоном, он выпрямился перед пассажирами, раскинув обе руки в перчатках.

— Так кто же вы такой, в конце концов? — напрямик спросила Эйнора, глядя карими глазами на затемнённые стёкла очков.

— Я?.. Я и игрушка, и игрок… А для вас, Эйнора, стану принцем из сказки, о котором вы мечтали и в стеклянном шкафу, и в студёном зимнем лесу.

И он положил обе руки на плечи куклы. Эйнора стояла как заворожённая, а затем несмело протянула ладонь и слегка приподняла его затемнённые очки. На неё, совсем как два лоскутка небесной лазури, как две незабудки, взглянули глаза принца из сказки.

— Она уже кокетничает! — заверещала референт.

Со стороны пилотской кабины, где продолжал нести караульную службу Твинас, послышался приглушённый вздох. О том, что творилось в левом боку доброго пингвина, он и сам толком не догадывался, однако наверняка на душе у него было нерадостно. Сыщик не мог дождаться, когда наконец пилот уберёт руки в перчатках с хрупких плеч Эйноры, потому что никогда прежде так остро не ощущал свои грузность, мешковатость и хромоту. Оказывается, он, сыщик с трубкой, даже не почувствовал наличия тайн, до которых докопалась Эйнора, терпеливо ожидающая сейчас, когда же пилот уберёт руки… Или она вовсе не желала этого? Нет, он, Твинас, в жизни не осмелился бы положить крылья ей на плечи и пристально смотреть на неё, как этот… сказочный принц!