Утром Кира проснулась с восхитительным чувством покоя: никто не гнался за ней, не пытался убить, ей было тепло, и она знала, что завтрак состоится, причём есть она будет за столом, из тарелки, а пить из чашки, а не из горлышка бутылки. Сладко потянувшись, девушка отдёрнула занавеску и спустила ноги на мягкий ковёр. Открыв сундук, выбрала наряд. Пока она переодевалась, взгляд её случайно упал на рюкзак, который она в первый день закинула в сундук, да так и забыла… В первый день?

Кира резко выпрямилась и оглядела комнату: Рошер ещё спала, вторая кровать пустовала, слуги убрали постель, потому что та вторая девушка так и не появилась. Когда же это было?

Кира вдруг в ужасе схватилась за голову, сообразив, что не может вспомнить, как давно она здесь. День. Нет, вроде больше. Неделю? Месяц??

Она подбежала к окну: сад стоял такой же зелёный, как и в день приезда, так же порхали бабочки над цветами, благоухали фруктовым ароматом деревья.

Кира схватила свой рюкзак и в панике заметалась по комнате. На неё вдруг накатила волна ужаса, она вспоминала все странности, и пыталась понять, каким образом её сознание проигнорировало их все. Совершенно случайно девушка остановилась перед трюмо, и из горла вырвался вскрик — из зеркала на неё смотрела исхудавшая, бледная тень её прежней. Под глазами залегли тёмные круги, кожа сильно побледнела, а волосы успели отрасти до плеч, что означало, что прошло никак не меньше месяца, и на двре уже август.

Кира бросилась будить Рошер. Идана просыпалась неохотно, зато теперь Кира видела, что её медленная плавная походка — следствие сильного истощения, а не особой грации. Она провела во дворце гораздо больше времени, и сейчас как никогда напоминала насекомое. Между прочим, Кира отметила, что голода не чувствует, значит, кормили их настоящей едой, а не мороком, так почему они так исхудали? Может, причины была схожа с действием клейма Клауда, и что-то тянуло из них силы всё это время? А попутно их откармливали, постоянно развлекали, делали всё, чтобы «доноры» пребывали в состоянии счастья и отдавали больше энергии.

— Вставай! Просыпайся! — тормошила Кира соседку.

Рошер наконец встала, сонно потирая глаза.

— В чём дело?

Кира принялась сбивчиво объяснять, но смысл слов, похоже, не доходил до иданы, и она только сонно хлопала глазами.

— Ты же авантюристка! — вспомнила вдруг Кира. — Рошер Найверт, конечно! Я всё-таки слышала о тебе! Вспоминай, когда ты сюда попала? Куда ты шла? Ведь наверняка у тебя было какое-то дело, ну же!

Во взгляде иданы начало проступать нечто осмысленное, она завертела головой, точно впервые увидела их комнату.

— Я пришла не одна, со мной была Эмберли, она… — взгляд её остановился на третьей кровати. — Её увели! Она… она похудела, и потом просто однажды не пришла! Она умерла? — Рошер растерянно посмотрела на Киру.

— Наверняка. — не церемонясь кивнула девушка. — И с нами так же будет, если ничего не сделать.

— Что здесь творится? — пробормотала Рошер. — Это Гортензия? Как долго я здесь?

— Понятия не имею. Кажется, хозяйка дворца заманивает людей, чтобы тянуть из них жизнь, непонятно только — как.

Рошер подошла к окну, выходившему на лужайку, побарабанила пальцами по подоконнику и решительно сдвинула брови.

— В первую очередь нужно во всём разобраться. Например, каким образом Гортензия дурачит голову такому количеству народа.

— Наваждение наступает сразу, как человек входит в сад. — заметила Кира. — Но в первые несколько часов оно не такое сильное.

— Может, она дурачит нас через запахи? — предположила Рошер. — Заметила, что, где бы ты не находилась, всё время пахнет благовониями? Думаю, в саду она выращивает какие-то особые растения. Я поднимусь на верхний этаж, там находятся покои Гортензии, а ты сходи на лужайку: никто из «гостей» не ходит туда, но готова поклясться, что за деревьями срывается что-то интересное.

— У меня здесь друзья. — сказала Кира. — Нужно разыскать их.

— Позже. — покачала головой Рошер. — Сейчас нужно действовать, иначе мы можем потерять время, приводя их в сознание. Кстати, — вспомнила она, — как ты сама избавилась от наваждения?

— Не знаю. — растерялась Кира. — Я проснулась как обычно, стала одеваться… и увидела свой рюкзак.

— И его не забрали? — удивилась Рошер.

— Я положила его в сундук сразу, как пришла в комнату. Наверное, они не проверяли.

— Может быть, предметы из прежней жизни могут провести в чувство, потому у нас одежду забирают?

— Не знаю, и гадать не имеет смысла. — сказала Кира. — Я всё-таки думаю, что мне нужно найти друзей. Помощь нам не помешает.

— А кто они? — спросила Рошер, которая, судя по выражению её лица, опасалась, что ей придётся возиться с толпой перепуганных обывателей.

Кира представила своих друзей «во всей красе», и улыбнулась.

— Можешь поверить, пользы от них будет больше, чем вреда. Нам и искать-то их не придётся: они должны непременно спуститься к завтраку. К тому же, если нас самих не окажется в столовой, кто-нибудь наверняка обратит внимание.

С этими доводами Рошер была вынуждена согласиться, и, когда молчаливая служанка заглянула в комнату, чтобы пригласить их, они спустились вниз, ничем не выдав произошедших изменений. Прежде чем идти, Кира припрятала рюкзак обратно в сундук.

В столовой, как обычно, собрались все обитатели дворца, никак не меньше сотни. Теперь Кира обратила внимание, что среди них было несколько иданов, но в основном — невысокие жители городов, так или иначе попавшие в Долину Всех Ветров и встретившиеся с Гортензией. Она заманивала людей видениями спокойной жизни, и, надо отдать должное, не обманывала, но гости её недолго наслаждались мещанским счастьем.

Кира вертела головой, пытаясь отыскать друзей, с ужасом припоминая, что с первого дня ни разу с ними не встречалась и вообще забыла об их существовании. Наконец она увидела Фарлока и Клауда за дальним столом и вздохнула с облегчением.

После завтрака Кира подошла к друзьям и поздоровалась, как могла беспечнее: она хотела сперва посмотреть, насколько сильно ведьма задурила им головы, кроме того, вокруг было ещё слишком много народа, и она опасалась говорить открыто.

Фарлок её не узнал. Он внимательно вгляделся в лицо девушки, сморщив лоб и хмурясь, но ничего не сказал, а вот на лице вора промелькнула тень узнавания, хотя, когда он ответил на приветствие, голос прозвучал несколько неуверенно:

— Кажется, вчера…

— Уже очень давно. — перебила Кира. — Мы подзадержались в гостях, вам так не кажется?

Клауд потёр глаза, а Фарлок вовсе никак не отреагировал: покой и безделье прельщают сердца людей подчас сильнее, чем запретные удовольствия. Несколько минут Кира пыталась втолковать им, что они в опасности, что нужно как-то выбираться из дворца, и поскорее, но Фарлок к увещеваниям остался глух, а вор выглядел сильно измученным, и до него все слова доносились словно через вату. Помимо Гортензии, из него тянуло силы и клеймо Хозяина, и он мог умереть раньше, чем любой из них.

В конце концов Рошер утянула девушку прочь из обеденного зала, они и без того простояли здесь слишком долго, привлекая ненужное внимание. В коридоре идана предупредила, что в полдень они встречаются в саду возле музыкальной беседки, а до того времени должны постараться выяснить всё, что смогут.

Кира спустилась в сад. Какое-то время она бродила по аллеям, окольными путями подбираясь к западной стене дворца. Оказавшись на месте, она юркнула в заросли сирени и вышла с противоположной стороны на открытую лужайку. В этот час большинство «постояльцев» дворца отдыхали в саду, но из окон её могли увидеть слуги, или даже сама Гортензия, поэтому девушка бегом пересекла лужайку и замерла в тени деревьев. Она немного постояла, чтобы убедиться, что осталась незамеченной, и двинулась через густые заросли ежевики (или чего-то очень на ежевику похожего). На этой стороне сад был не такой светлый: за ним не ухаживали, позволяя деревьям и кустарнику разрастаться как заблагорассудится. Кире то и дело приходилось отводить в сторону низко склонённые ветки кустов, закрывавших дорогу. Правда, очень скоро парк закончился, и она остановилась перед железной витой оградой, которая начиналась сразу же за узкой полосой газона. Ограда не казалась высокой, может быть, чуть выше человеческого роста, но, когда Кира попробовала перелезть, то не смогла. Минут десять девушка безуспешно пыталась вскарабкаться, однако всякий раз каким-то чудом оказывалась на земле. В конце концов, разозлившись и отчаявшись, она отступила и ещё раз осмотрела упрямый забор. Даже ребёнок смог бы влезть на него, почему же ей никак не удаётся? Всё это очень походило на какую-то иллюзию.