Во всём остальном мире лакомые объекты постоянно выставлялись на торги и переходили из рук в руки. Российские олигархи в последнее время словно бы устроили соревнование: кто купит что подороже и поименитей.

В Лондоне скупались целые кварталы, ещё совсем недавно принадлежавшие королевской семье. То же самое происходило и на Лазурном берегу. Предпочитали купить хоть послепожарную развалюху, но зато такую, чтобы все газеты написали, что бывший дворец одного из Виндзоров теперь — собственность очередного опального олигарха из России.

Герцензон же, как всегда, и здесь пошёл своим путём. Под Лондоном он просто приобрел солидный участок земли и возвёл на нём новенький дом в стиле столь любимого им московского модерна. Изысканные растительные орнаменты, плавные линии, естественная вписанность в окружающую среду, неяркие пастельные тона. Так же, по–своему, он поступил и с виллой на Лазурном берегу, выстроив на высоком утёсе нечто напоминающее крымское Ласточкино гнездо.

Яхту Иван Адамович тоже не стал перекупать из вторых или третьих рук. «Сибирь» заложили и построили на знаменитых верфях в Киле специально под его, герцензоновский, заказ.

Оснастили «Сибирь» новейшим навигационным оборудованием, так что с её управлением вполне справлялась команда из двенадцати человек. Плюс — охрана, повар, тройка стюардов. А так как, в случае крайней необходимости, на «Сибири» с комфортом могло разместиться до тридцати человек гостей, можно себе представить, насколько на борту судна было просторно, ежели гостейнабиралось не более десятка. Обычно больше и не бывало. Не любил Иван Адамович слишком большие и, соответственно, шумные и неуправляемые компании.

На сей раз в Неаполе к Герцензону присоединились и всего–то семь человек. А если уж совсем соблюсти протокольную точность, то и вовсе двое. Глава «Маг–ойла» Теймур Теймуразович Магомаев и Пётр Григорьевич Бондаренко, глава УНК, то есть Уральской Нефтяной Компании. Если учитывать, что сам Иван Адамович целиком и полностью контролировал Сибирскую Нефтяную Компанию, то верхушка российского нефтяного бизнеса была практически в сборе.

Другие солидные коллеги в лице господ Чуканова и Сафина уже давно почили в бозе. Хозяин УКОСа Ходырев от встречи отказался. Похоже, совсем заигрался в политику. Будь она неладна. А благополучно подмявшего под себя «Севернефть» и «Башконефть» господина Сидорова решили на малый саммит не звать. Не потому что не уважали. Просто накопились кое–какие вопросы, которые необходимо было обсудить в его отсутствие. Бизнес ведь дело тонкое, а порой и коварное. Хотя к Георгию Валентиновичу все вышеозначенные господа относились с огромным уважением, коего он, естественно, заслуживал в полной мере.

Кроме господ Магомаева и Бондаренко на борт «Сибири» вступил и пяток прехорошеньких девушек, выписанных по каталогу и после соответствующих собеседований, проведённых лично Иваном Адамовичем. Девушки были, помимо всяких прочих достоинств, ещё и русскоговорящими, что тоже являлось немаловажным фактором, так как Теймур Теймуразович не владел иными иностранными языками кроме одинаково родных русского и азербайджанского. А ведь именно он, то ли по причине возраста, то ли по иным скрытым от широкой общественности причинам любил с молодыми и красивыми девушками прежде всего общаться на общекультурные и иные темы, а уж только после того использовать их по прямому предназначению.

Так что, собеседуя с девочками в Париже, куда Герцензон слетал ради этого на денёк, он не в последнюю очередь оценивал и их интелектуально–образовательные составляющие, а не только модельные параметры и выражения хорошеньких личиков. Таким образом, культурно–эстетически–оздоровительная программа саммита была подготовлена на высшем уровне.

Когда хотелось — ловили рыбку, вволю купались, как в бассейне, так и в открытом море. И даже играли в незатейливые шарады, которых большим любителем был всё тот же неутомимый Теймур Теймуразович, в прошлом — один из знаменитых капитанов КВН. Более всего он любил загадки для блондинок. А так как три из пяти красоток принадлежали именно к этой части рода человеческого, то простор для фантазии Магомаева был велик. Девушки умело и не без изящества ему подыгрывали.

Плюсом этого незамысловатого общения было то, что девушкам при вступлении их на борт дали короткие кодовые имена. Чтобы лучше запомнить и всё же различать их между собой. В ход пошли вариации от имени Люся. В результате родились, практически из пены морской: собственно Люся, Люсик, Люська, Люсьена и Люси. Ещё одно достоинство данного нововведения заключалось в том, что все девочки отзывались на короткое «Люсь». Так что ошибиться было просто невозможно.

— Сыграйте–ка мне, Люси, сценку в библиотеке, — предложил Теймур Теймуразович девушкам.

Люськи, посовещавшись, начали представление.

Длинноволосая блондинка Люсьена в серебристо–синем бикини, вошла в «библиотеку». Читателей изображали сами олигархи.

Брюнетка Люсик, заколов пышную гриву в пучок, сидела за столиком. Она строго щурилась, взирая на «вошедшую». Люсьена громко и непосредственно, на всю «библиотеку» попросила:

— Дайте мне, пожалуйста, большую колу и гамбургер!

— Девушка! Вы в библиотеке! — возмущённо ответила Люсик скрипучим голосом.

— Ах да! — спохватилась Люсьена и, театрально понизив голос, практически прошептала: — Мне колу и гамбургер!

Читатели аплодировали недолго, но не по–библиотечному громко.

Конечно, всё это напоминало доморощенный КВН, но в хорошей компании, да посреди Средиземного моря, это было именно то, что нужно для отдохновения засорённых цифрами и прочими заморочками мужских мозгов. Да и во всём остальном Люськи полностью соответствовали. Отрабатывали гонорар на все сто пятьдесят процентов.

Чем ещё хорош был морской саммит, так это тем, что о делах можно было говорить как бы между прочим. К тому же эти трое знали друг друга так хорошо, что уже научились говорить на общем языке, мало кому другому понятном. Даже Люсек можно было не отгонять. Лишь только раз, и то буквально на десять минут, нефтяное трио уединилось в малом салоне. Чтобы подвести итоги и подписать, что называется, протокол. Ясное дело, исключительно виртуальный.

Самую строгую позицию занял Теймур Теймуразович. Это и понятно — на данный момент именно у него имелись самые большие интересы на российском Дальнем востоке.

— И всё–таки я полагаю, — говорил он, потягивая сильно разбавленный мартини со льдом, — что серьёзные меры надо принимать уже сейчас. Если учитывать те темпы роста, которые Георгий Валентинович набрал за неполные два года, и соотнести их с нашим, — он сделал пальцем круг в воздухе, обозначая присутствующих, — с нашим личным опытом, то что выходит? А выходит то, что этот мальчишка скоро сожрёт нас всех с потрохами.

— Подавится, — недоверчиво покачал головой Бондаренко. Он пил тёмное пиво, закусывая солёными фисташками.

— Это как посмотреть, мой дорогой, Магомаев поднял ладонь и начал демонстративно загибать пальцы. — Первое — у Сидорова и его команды в руках, практически в полном распоряжении «Севернефть», где у них теперь уже контрольный пакет акций. Плюс «Башконефть», которая им, можно сказать, досталась просто по наследству. А теперь вдобавок возник этот вопрос с Немало — Корякским проектом. Второе — у них своя медиа–империя: от федерального канала ТВ до рекламных газетёнок где–нибудь в российской глубинке. И третье — собственная фракция в Госдуме, набирающая силы. Это, между прочим, тоже ничего себе. Я уж не говорю про всякую иную мелочь вроде ликёро–водочного и прочего животноводческого бизнеса. И, вновь подчеркну, всё серьёзно раскручено за два года всего, — Магомаев сжал кулак, потому что на этом его пальцы закончились.

— А что за животноводческий бизнес? — удивился Герцензон. — Это что–то новенькое, впервые слышу.

— Да Сафин, тот молодой, что на «Башконефти» теперь, серьёзно вложился в разведение лошадей, — объяснил популярно Магомаев. — Кстати, по–моему, толковый малый. Надо бы к нему получше присмотреться, — добавил он вроде как уже самому себе.