Справа от моста была устроена смотровая таможенная площадка для автомобилей. К ней вела небольшая очередь. Но у них было предписание. Все они, как было в нем напечатано, исполняли служебное задание — ехали для обмена опытом и совместных тренировочных мероприятий. Андрей Кириллович вписал сюда даже не имеющего отношения к «Добрыне» Самарина

Эта бумага, а также служебные удостоверения давали им право проехать, минуя очередь.

Однако все же выходить из микроавтобуса пришлось. Такое правило не относилось разве что к президенту.

Спустя пять минут они уже были на мосту и подъехали к эстонскому посту.

— Ну что, спросить у них, что говорил им человек без документов? — весело полюбопытствовала Мила.

— Не смей! — испугался Дубинин. — Задержат на глазах у всей Эстонии.

— Да я пошутила, не до такой уж степени я безумна.

Операция была назначена на пять утра.

— Лучшее время для нападения, — прокомментировал «горячий эстонский парень» Андрес.

Был он высок, плечист и своей основательностью и внешностью слегка напоминал Андрея Кирилловича.

В первую минуту встречи они с Дубининым обнялись и обменялись несколькими хлопками по плечам, из чего Дмитрий заключил, что когда-то они вместе служили.

— Сейчас поедем в гостиницу, там поужинаем, немного отдохнете — и в четыре подъем, — сообщил он всем, предварительно пожав руки. — От гостиницы до объекта двадцать минут езды.

— Это Савва — наш консультант по нестандартным явлениям, — представил Дубинин, стоящего чуть в стороне Савву.

И Дмитрий понял, что странная черная шляпа на Андреса произвела почти такое же впечатление, как когда-то на них. Однако воспитанный европеец удивления не проявил.

Андрес сказал водителю «вольво» несколько слов по-эстонски, пересел в их микроавтобус, и обе машины, проехав по улицам Нарвы, двинулись по шоссе в сторону населенного пункта, который назывался Нарва-Йисуу, а по-русски упрощался до Усть-Нарвы.

По дороге они еще раз обсудили план операции. На предложение пропустить вперед безоружного Савву Андрес отреагировал спокойно, возможно, он в своей приграничной зоне видел и не такое.

К объекту они подъезжали в полной темноте. Впереди двигалась машина Андреса, затем два автобуса с эстонским оцеплением, а между ними — микроавтобус. Машины довольно скоро съехали с шоссе и свернули на узкую асфальтированную дорогу в лес.

Перед этим поворотом Савва неожиданно забеспокоился.

— Дмитрий Евгеньевич, — позвал он взволнованным шепотом. — Я не знаю что, но там что-то происходит.

«Вот тебе и специалист по нестандартным ситуациям, — подумал Самарин. — Пока были далеко — храбрился, а как дело дошло до дела, так и перетрусил». Он даже чуть не врубил по-мужски: «Ничего там не происходит, милый вы мой. Это у вас происходит».

Свежачок, так сказать. Впервые каждый боится по-своему.

Кто без устали хохочет, а у кого колени трясутся. Потом все привыкают. Хотя легкое волнение остается: никогда не знаешь, как все сложится.

Однако минут через пять Андрес остановил колонну и, когда они вышли, услышали едва различимые беспорядочные короткие автоматные очереди.

— Похоже, нас опередили, — предположил Дубинин.

Люди из оцепления по-прежнему дисциплинированно сидели в автобусах, несколько человек стояло в небольшом пространстве, освещенном фарами. Их окружал абсолютно темный беззвучный лес.

Выстрелы стихли, но раздался утробный то ли волчий, то ли собачий вой.

— Это воет пес. Мальчик называл его кличку, — проговорил Дмитрий. — Вроде бы Упырь.

— Мне кажется, я даже знаю, что там происходит, — сказал Савва. — Нам лучше ехать быстрее, быть может, удастся предотвратить беду…

Андрес коротко кивнул, все быстро сели в машины, а проехав еще минут пять, увидели, что узкая лесная дорога упирается в высокую глухую стену с массивными воротами.

Офицер, сидевший в первом автобусе рядом с водителем, дал короткую команду и бойцы из оцепления, один за другим соскочив на дорогу, длинной цепью стали огибать забор.

— Я должен идти, — проговорил Савва.

«Молоток, — подумал Дмитрий, — не дрожит». А вслух сказал другое:

— Может, лучше сразу по второму варианту: подорвем ворота и вперед?

— Нет, сначала я один. Только… попросите людей из оцепления, чтобы мне помогли перелезть через ограду.

Андрес окликнул несколько человек. Они также молча вернулись в автобус, вынесли перископическую лестницу и прислонили ее к стене. Савва довольно быстро поднялся на стену. Не прозвучало ни одного выстрела. Он спрыгнул вниз, а остальным осталось напряженно ожидать с внешней стороны.

— Даже если он всех нейтрализует, сумеет ли справиться с системой ворот? — проговорила Мила. — Техника — не человек, ей зубы не заговоришь.

— Справится, я в него верю, — ответил Дубинин.

— Еще пять минут — и будем подрывать ворота, — предложил Андрес. — Возьмите в машине оружие.

Словно подтверждая слова Дубинина, створки ворот дрогнули и начали медленно разъезжаться.

В пространстве, освещаемом яркими лампами, маячила длинная тощая фигура Саввы. Он поддерживал, полуобняв, человека, похожего на доктора Айболита, только что спасенного из лап разбойника Бармалея.

— Олег Глебович, — назвал его имя Дмитрий. — Ветеринар.

— Там живы только животные, — проговорил Савва, — все люди мертвы. И я, кажется, знаю, кто это сделал.

В эстонском автобусе сидел врач. Он засуетился вокруг спасенного, отвел его в автобус, о чем-то спросил и объявил всем:

— Он не ел несколько дней.

— Вас били? — спросил Дмитрий.

— Ни в коем случае, — гордо произнес врач, но эта гордость выглядела скорее жалкой. — Я отказался с ними работать, объявил голодовку, и сегодня утром они должны были меня казнить… стравить собакам. Если бы не вы…

Быстро достав ампулу и шприц, эстонский доктор сказал, словно спрашивая разрешения у Андреса:

— В первую очередь нужно сделать глюкозу. Он очень слаб.

— Делайте все, что сочтете нужным, — ответил Андрес.

Дубинин, Мила и Самарин, прихватив «Калашниковы», лежавшие на заднем сидении «вольво», двинулись через проем в питомник. Андрес на всякий случай оцепления не снимал.

— Даю команду на вход только в случае перестрелки, — напомнил он. — В рукопашный бой не вступайте.

Савва, отказавшись от предложенного оружия, отправился вместе со своими «коллегами». Теперь он выступал в качестве своего рода экскурсовода — показывал убитых.

Первый труп лежал рядом с воротами, уткнувшись в бетонное покрытие. Похоже, он собирался бежать. Куделин перевернул его ногой, нагнулся, чтобы понять, как он был убит, и присвистнул:

— Голова болтается, как на ниточке! Перелом шейных позвонков. И ни одной пули в теле!

У второго была неестественно согнута рука — переломана, словно палка. И тоже перебиты шейные позвонки. Рядом на земле валялся автомат. Дубинин осторожно вытащил уже загнанный патрон, отсоединил рожок.

— Идиот, палил в молоко, а он его сзади, в прыжке.

— Он их что, всех одним манером? — поразился Дмитрий, когда они осмотрели третьего, лежавшего с автоматом в руках.

— Знакомый почерк! — многозначительно проговорил Куделин, повернувшись к Миле.

Дмитрий решил не задавать лишних вопросов.

В вольерах, тихо поскуливая, сидели собаки разных пород, мастей и размеров.

— Я их успокоил, но ведь они все натренированы на убийство людей. — И Савва скорбно вздохнул — Кто теперь ими займется?

— Хорошо бы сейчас сюда въехал какой-нибудь шеф, и мы бы взяли его с поличным, — проговорил Дмитрий.

— Размечтался! Шефы сюда не ездят, так, шестерка какая-нибудь. — Мила даже тут не теряла своей язвительности. — Похоже, кроме пяти трупов, больше никого нет.

— Мне кажется, откуда-то доносится не запах, нет — дуновение человеческой боли. И страха, — сказал вдруг Савва. — Может быть, из-под земли.