Чернова очень озабочена тем, чтобы донести до зрителя болезнь героини и то, как она скрывает ее. […]

Некрасов хорош и убедителен, но жаль, есть сходство с «Совестью». Прекрасная работа у Годзи, особенно в первой части. Во второй надо резче сломать роль. Чрезмерно потерт костюм. Это уже подзаборник. Шапошниковой надо найти иное начало — для той женщины, из-за которой весь сыр-бор.

8/XII

Директор оркестра им. Осипова просит дать «Калашникова»[616] во Дворце съездов 3/I утром, для иностранцев в программе «Русская зима».

 Зондировал почву для разговоров о поездке в феврале по Закавказью — Баку, Ереван, Тбилиси — с «Калашниковым», на 10 дней. Ах, как бы я хотел это сделать! Но не отпустит меня театр.

13/XII

«ЛЕНИНГРАДСКИЙ ПРОСПЕКТ»

(КУЙБЫШЕВ)

Утром репетиция всех сцен. Вообще актеры относятся доброжелательно и предупредительно. Один Скворец (Пономарев[617]) дал весьма откровенно понять, что менять ничего не будет и что «не будет и новых текстов!», хотя я ничего не предлагал ему, а только просил сказать слово в слово. Интересно!

Аншлаг. Спектакль приняли хорошо.

Режиссер: «Удивительное сочетание в образе и индивидуального и типичного. У меня тесть такой — кадровый ленинградский рабочий, тоже удивительного такта, внимания, доброты, крепкого сердца».

Сегодня играл спокойнее, потому все доходчивее. Актеры стали просить советов.

20/XII

МОСКВА

«МАСКАРАД»

Трудно играть. Я весь какой-то несвежий. Весь рисунок неподвижен, мертвый, душа пересказывает, а не говорит заново.

Поездка в Куйбышев утомила явно.

Зал слушал, аплодировал, но контакта настоящего у меня не было. Не люблю такие спектакли. Надо, чтобы думала голова, чувствовало сердце, а не язык и голос.

22/XII

Слушал старую запись «Демона», хотят перевести на пластинку; решил переписать; я пошел дальше.

23/XII

Чествовали Ю.А.[618]

Чудесно организованный вечер. Театрализованные приветствия — веселые, изобретательные, сердечные — сделали вечер, едва ли не лучший из тех, на которых мне довелось присутствовать.

Молодец инициатор затеи — Шапс!

Хорошо!

Праздник искусства. Светло. Много воздуха. Переполненный зал. На душе приятно. Москва щедро, добро, весело одарила Завадского.

31/XII

Ю.А. благодарил труппу за работу в году. Звал не стареть.

Объявил, что решен вопрос о гастролях театра во Франции — в Париже. «Парижская весна» — на две недели в апреле.

Гастроли на лето — Харьков, Полтава, Киев.

На чем мне молодеть? Или по крайней мере не стареть?

Да, о старости… У меня, кажется, и душа начинает морщиться.

Все говорилось, что «физика подводит», но дело пошло глубже.

Всем пишу, всем желаю нового счастья, а сам кисну. Единственная отдушина — собственные работы для эстрады. В перспективе — ничего. Вся надежда только на свой репертуар.

Перепишу, если удастся, Демона. Поработаю.

Сделаю и перепишу, если пойдут на это, «Мцыри».

За это время надо что-нибудь еще выдумать, а то и в самом деле придешь к выводу, что — точка. […]

3/I

Фестиваль «РУССКАЯ ЗИМА»

(Кремлевский театр)

«МАСКАРАД»

Не декларации нужны, а подлинные страсти, духовное напряжение. Надо быть бдительным, чтобы не подменить их «мастерством». Наращивать, накапливать духовную сосредоточенность, без которой не может быть поэзии, будет обыденщина и серость.

Спектакль играл хорошо, наполненно и с отдачей.

4/I

Зато сегодня я болен.

5/I

Ю.А.: — Говорят, ты замечательно играл?

Но и сегодня никак не отойду. Нет, такое больше позволять себе нельзя.

На худсовете обсуждался вопрос о поездке в Париж. «Маскарад» упоминается, как само собою разумеющееся и в первую очередь.

А я… не знаю. Будет ли парижанам дело до мятежной и бесконечно русской натуры?

10/I

«МАСКАРАД»

[…] Хороший, творческий спектакль. Существовалось легко, много нового, импровизационного.

…Зашел Ю.А.: «Мне много говорят, что ты замечательно играешь. Я думал, что ты делаешь то, что я знаю. Оказывается, ты пошел дальше и ушел очень далеко. Опять новое. В этом плане — легкое перебрасывание, и стремительность, и тихие места сулят большую перспективу в росте роли, еще большую человечность. Большая наполненность дает возможность прийти к этим приемам и раскрывает роль в новых качествах. Прекрасно. Молодец». И поцеловал.

18/I

Записывал Демона, для пластинки.

Бездарь, бездарь, бездарь!

Знаю, что писать два-три раза не в силах, и, не записав как следует первую часть, начал писать вторую. И… ни первой, ни второй Первую надо переписывать по техническим требованиям, вторую — я перегрузил, потерял объект.

Бездарь!

21/I

Все рекомендуют для гастролей в Париже спектакль сократить до 2.30–2.45. Иначе иностранцы будут уходить, хотя спектакль и очень хорош.

27/I

Завадский сказал, что организована комиссия (!) из режиссеров под председательством Е. Суркова по сокращению текста пьесы.

Говорю самому:

— У нас такие паузы, что каждая стоит монолога Арбенина.

— У тебя первого.

— И у меня. Как бы ни подошла комиссия, а тем не менее все-таки Арбенин — стержень.

— Давай встречные предложения.

— Зачем? Делайте, как думаете, если я затягиваю спектакль. Я только думаю, как бы не полетели тексты, а паузы и медленная речь останутся.

31/I

«Дело Оппенгеймера»[619]. Хорошая, трудная, заманчивая пьеса. Три хороших роли. Нужно срочно брать. Думающая, интеллигентная пьеса. За пьесу борются МХАТ, Малый, Охлопков. Наша заявка первая.

Нашим пьеса нравится — и Завадскому, и Вульф, и Шапсу, но… чтобы не отпустить, ее надо начинать сейчас же репетировать. Иначе она уйдет.

2/II

Встретил меня Шапс. Спрашивал мнение о пьесе. Я рассказал. Он будет ставить, если пьеса — наша.

— А кого бы ты хотел играть?

— Три роли. Но так как это невозможно, то… любую из них.

— На Оппенгеймера больше похож Плятт, но он считает, что нет конца роли и хочет играть Рааба.

Думаю, что это выгоднее театру… А мне — Оппенгеймера. Но… если роль будет решаться как повод для разговора остальных действующих лиц о нем, — лучше пусть играет другой, я не пойду на это. Если режиссера увлечет детектив, мне нечего делать. Если же Оппенгеймер будет решаться крупным планом, как в кино, где текст идет за кадром, — дело другое. Роль почти без текста, нужно решать в детальнейшей психологической разработке внутреннего монолога, почти пантомимически и вести ее от — до, тогда это может увлечь меня и взволновать зрителя…

— Нужно, конечно, и финал найти, изобрести так, чтобы судьба человека, которого постигает — грозит духовная, творческая изоляция и гражданская смерть, стояла во главе угла.

7/II

«МАСКАРАД»

А я не знал, что сегодня смотрит Ленинский комитет[620]. Сосин сказал, что заказано 100 билетов.

Надо провести сегодня новую работу, по возможности, убрать внутрь все взрывные места, кроме финала десятой картины.