– Когда он приходил к вам? – настойчиво спросил Шон.

Пэрриш часто заморгал.

– Не помню.

Бамс! – Пэрриша снова шмякнули о стену. И снова Шон нащупал пальцем болевую точку под ухом.

– Подумайте получше, – предложил он обманчиво вежливым тоном.

Пэрриш шумно втянул воздух.

– А… дайте п-п-подумать. Когда он приходил, у меня в-в-велосипед стоял в офисе. Подарок на день рождения дочки, ей исполнилось одиннадцать лет.

– Когда у вашей дочери день рождения? – уточнил Дэви.

– Д-двадцать третьего августа. Прямо завтра.

Шон так резко отпустил Пэрриша, что тот от неожиданности упал на колени. Майлс взял его за локоть и помог подняться. Как всегда, вежливый и примерный парень. Кому-то придется вбить кое-какие истины в парнишку, поскольку Макклауды, похоже, не справляются.

Эта и другие беспорядочные мысли тупо пронеслись в голове Шона, в то время как он оцепенел от потрясения. Двадцать третье августа?

Они похоронили брата на холме у его любимого водопада двадцатого августа. Двадцать третье? Что за хрень?

Шон наклонился и уперся в колени руками, стараясь, чтобы кровь прилила к голове. Свалиться как подкошенному перед Пэрришем, лишившись чувств, не сыграет на руку его твердокаменной жалкой, как дерьмо, технике устрашения.

К счастью жалкие, как дерьмо, техники устрашения Кона и Дэви находились в прекрасном рабочем состоянии. Шон же сосредоточенно старался удержаться, чтобы не потерять сознание.

Спустя какое-то время чья-то грубая рука сильно ударила его между лопаток, заставив идти по коридору. Мимо сексапильной блондинки с взглядом «возьми меня». Их не остановила охрана, не ждала полиция. Пэрриш собирался играть за обе стороны, пока ему указывали, под чью дудку плясать. Придурок.

Когда они дошли до парковочной стоянки, Дэви схватил Шона за загривок и с такой силой пихнул во внедорожник, что Шон чуть не взвыл.

– Я же предупреждал тебя, что мы не будем применять силу, – рявкнул Дэви брату в лицо. – А ты взбеленился. Оба раза. Нам не нужны проблемы, молокосос. Если ты не можешь удержаться от своего дерьма, я свяжу тебя, суну кляп и запихну в багажник, клянусь Господом.

Шон обратился к Коннору за поддержкой, но получил только скривившийся рот и пожатие плеч.

– Я подержу тебя, пока он будет вязать, – сказал Кон.

Шон посмотрел на Майлса, который ответил ему взглядом «какого черта вы от меня хотите». Шон хмыкнул и пожал плечами. Да плевать. Он слишком поражен, чтобы нянчиться со своими уязвленными чувствами. Он потер шишку на голове, сев в машину, и пробормотал:

– Двадцать третье августа.

Дэви выехал со стоянки.

– Понимаю, что тебе не дает покоя, – угрюмо сказал он. – Прошло пятнадцать лет. Этот гад мог и солгать. Или ошибиться.

– А если нет? – возразил Шон. – Мы предали тело земле двадцатого августа. Если этот тип видел Кева двадцать третьего, тогда…

– Кто покоится на холме? – закончил за него Коннор.

Пока они размышляли над ответом, воцарилось мертвое молчание.

– А у вас… не было… снимков зубов? – запинаясь, спросил Майлс.

Кон покачал головой.

– Никто из нас не ходил к дантистам, пока мы не повзрослели. Отец был убежден, что они вживляют в зубы передатчики.

– О. Э, не беда, – смешался Майлс. – Может, ДНК?

– Забудь, – резко оборвал Дэви. – Не имеет значения. Кев погиб, Шон. Других причин, почему он до сих пор не связался с нами, нет. Они его достали. Поверь и смирись. Мы не можем всю жизнь гадать.

Шон замотал головой.

– Хрен собачий, – уныло выругался Дэви. – Значит, еще одна придурь?

Шон встретился со взбешенными глазами брата в зеркале и холодно в них уставился. И ничего не сказал. Говорить было не о чем.

Кон выглядел несчастным и обеспокоенным. Он массировал больное колено.

– Отлично, – пробурчал Дэви. – Так что теперь?

Шон пожал плечами.

– Это же очевидно, – ответил он. – Мы идем в библиотеку.

– Сначала мы пропустим тебя через серию тестов, чтобы определить уровень обучаемости. Доктор О разрабатывает персональную программу, – объяснял Джаред, удаляясь по автостраде. – Тесты – напряг, но только первые пару дней. Потом начинается веселуха.

Синди уставилась в ветровое стекло, тараща глаза. Ей поджаривали задницу. До хрустящей корочки.

– Ух ты, – сдавленным голосом сказала она. – Суперкруто.

Джаред ждал от нее каких-нибудь восторженных и умных комментариев, но что бы Синди ни сказала, это выдаст в ней пустоголовую идиотку, которой она и была. С головой. И все пропало.

– А, ладно, – храбро попытался снова Джаред. – Итак. Мне понравилась аннотация, что ты написала о прогнозах распределения форматной частоты в модели откликов слухового нерва. Я даже показал ее доктору О. Я думал, может, мы попытаемся скомбинировать данные по времени и скорости для меньшей совокупности модельных волокон и настроим их…

– Хм, может, нам поболтать о чем-нибудь нетехническом? – Синди вытерла влажные ладони о джинсы. – Знаешь, я, типа, предпочитаю знакомиться с теми, с кем говорю. Обычную ерунду.

– Хорошо. – Джаред, судя по виду, недоумевал. – Что именно обычное?

– Ну, знаешь, обычная жизнь. Кино. Текущие события. Мода. Я верю в широкие интересы. Нельзя же сидеть и все время думать над решениями в виде плоской волны? Надо оставить местечко и для красных ковбойских сапог, и для кофейных брауни, и «Ревущего безоара».

– Что за чертовщина такая «Ревущий безоар»? – нахмурился Джаред.

– Кислотная панко-группа, которая творит крутые мультимедийные штуки, – пояснила Синди. – Они добиваются совершенно дикого звука, а инженер использует сигналы, которые извлекают музыканты в реальном времени, чтобы сделать фантастическое интерактивное световое шоу. Я покажу тебе их вебсайт, если хочешь.

– Хорошо. Отлично. Звучит интересно, – смущенно сказал он.

Воцарилось неловкое молчание, которое Синди хотелось отчаянно заполнить, но она не решилась испытывать судьбу.

Потом Джаред снова заговорил:

– У меня такое впечатление, что ты всему этому не рада.

Еще бы.

– Встань на мое место, – оправдывалась она. – Девушка только что осталась наедине с почти незнакомым парнем и едет в место, о котором у нее сведения из сети. Всякий скажет, что у меня мозги отсохли.

Ага, как вся ее семейка.

– Нет, не отсохли, – возразил Джаред. – Я знаю, что у тебя не все было в жизни гладко.

Вот как? Дерьмо! Она не прочитала переписку Мины и Джареда, поэтому даже не в курсе собственной легенды. Черт!

Однако Джаред что-то убедительно втолковывал.

– …хотел тебе сказать, что понимаю твое положение, – говорил он. – Я сам сирота. В приемных семьях с семи лет.

– Правда? – изумленно вытаращилась Синди. – Да брось!

– Ходил в школу в Дир Крик.

Синди моргнула.

– Ты имеешь виду исправительное учреждение?

– Наркотики, – признался парень. – Я самолично устроил лабораторию по производству мета в сарае приемного отца, когда учился в девятом классе. Доктор О услышал об этом, приехал со мной познакомиться. И решил, что у парня, способного влипнуть в такие неприятности в тринадцать лет, должен иметься потенциал.

– Ух ты. Как круто, – слабо выдавила Синди.

– Когда я вышел, доктор О пригласил меня в «Приют». – Джерад помолчал и добавил: – Единственный настоящий дом, который у меня когда-либо был.

– Ух ты, – снова повторила она, чувствуя себя полной дурой.

– Знаешь, может, и тебе он станет домом.

Синди попыталась улыбнуться. Кажется, Джаред по-настоящему милый парень. Однако к уголкам ее губ словно гири привязали.

– Так где этот «Приют» все-таки?

Джаред захихикал:

– Я мог бы тебе сказать, но тогда мне пришлось бы тебя убить. – Должно быть, он услышал, как желудок у нее превратился в холодный ком и со стуком рухнул вниз. Поэтому метнул взгляд ей в лицо и сказал: – Шутка. Как у тебя с юмором? Ха-ха-ха, хи-хи-хи? Веселье? Ирония и все такое?