Сержант Маупин, не ожидая приказа, разделил свою пятерку: сам с тремя солдатами двинулся по правой стороне улицы, остальные двое, вместе с Козак и радистом, — по левой. Ведущий группы смотрел вперед, остальные ощупывали взглядом противоположную сторону улицы, стараясь не пропустить ни малейшего признака опасности. Пройдя так метров пятьдесят, Козак жестом приказала отделению остановиться, Маупин передал ее сигнал остальным. Солдаты замерли на месте и, держа винтовки наготове, присели на корточки, прижимаясь спинами к стене.
Убедившись, что все тихо и спокойно, Нэнси решила, что пора доложить обстановку Уиттворту и подождать Риверу со вторым отделением. Недоуменно оглядывая улицу — несмотря на дневное время, на ней не было ни души, — она стала шарить ладонью по бедру в поисках карты, которую всегда держала в большом накладном кармане брюк. Но карман оказался пуст, и она поняла, что второпях забыла карту в "Брэдли".
Вынув руку из кармана, она с досадой стукнула кулаком гґо бедру.
До чего же глупо! Что ни шаг, то дурацкая оплошность. Слава Богу, хоть противника не видно. Эта мысль навела лейтенанта на тревожные размышления: с самого начала они вели погоню вслепую и ни разу не видели людей, которых преследовали. Вполне возможно, что те — уже на полпути к Мехико. Так кого же они, все-таки, преследуют? Козак впервые пришла в голову мысль, что она не имеет ни малейшего понятия, сколько всего беглецов, как они выглядят, как вооружены и даже какого они пола. Зато ей было очень хорошо известно другое: вместе с четырнадцатью солдатами она оказалась на окраине мексиканского города и от своих ее отделяют двести метров открытой местности, полоса кустарника и река.
Внезапно она отчетливо осознала всю абсурдность ситуации. И хотя ей очень не хотелось возвращаться с пустыми руками — как-никак, это ее первое боевое задание! — Козак понимала, что продолжать погоню бессмысленно. В конце концов, она сумеет объяснить причины, побудившие ее вернуться, так, чтобы понял даже капитан Уиттворт.
Она приказала сержанту Маупину послать двух солдат вперед — убедиться, что опасности нет. А потом надо будет перестроить людей и дать приказ отступить обратно, на американский берег Рио-Гранде.
Лейтенант следила, как Рон Коуди и Джон Ганти, крадучись, пробираются по противоположной стороне улицы. Они как раз скрылись за поворотом, когда сзади подошел Ривера и остановился, ожидая, чтобы подтянулось все отделение. Оглянувшись, Нэнси увидела, что из кармана Риверы торчит уголок карты. Оставалось придумать, как выманить у него эту карту, чтобы сержант не догадался, что она забыла свою. Как бы невзначай она спросила:
— Ну, сержант Ривера, где, по-вашему, мы сейчас находимся?
Не подозревая подвоха, сержант полез в карман и, достав карту, стал ее разглядывать. Отыскав нужное место, он показал его лейтенанту:
— Скорее всего, вот здесь, в этой деревушке.
Взяв у Риверы карту, Козак проследила маршрут — от переправы к тому месту, где они теперь находились. В это время Ривера, подойдя к ней вплотную, шепнул ей на ухо:
— Лейтенант, надо поговорить. Что-то эта затея перестала мне нравиться.
Козак подняла глаза и улыбнулась:
— Я как раз об этом думала, сержант. Вы правы, пора убираться восвояси.
Ривера отступил на пару шагов и едва заметно улыбнулся:
— Значит, голова у вас на месте. Ладно, тогда я со вторым отделением отойду обратно к кустам, а вы нас прикроете?
Слова сержанта прозвучали как вопрос, и Нэнси поняла, что он тактично подсказывает ей правильное решение. Она-то собиралась отдать другой приказ: сначала отвести первое отделение, но поняв ход мыслей Риверы, изменила свое решение. Первое отделение уже заняло удобную позицию, а группа охранения из двух человек обеспечивала прикрытие. Отводить его сейчас — значило бы внести ненужную сумятицу.
— Хорошо, я с первым отделением остаюсь, а вы со вторым отправляйтесь обратно. Как только вы будете на месте, мы последуем за вами.
Обрадованный, что их безрассудная вылазка в Мексику скоро закончится, Ривера ответил:
— Будет исполнено, нет проблем.
Он уже начал отдавать сержанту Расселу Поуэру, командовавшему вторым отделением, приказ вести людей к реке, но его прервали ружейные выстрелы. На секунду повисла мертвая тишина, солдаты обоих отделений замерли на месте. Козак и Ривера переглянулись: стреляли дважды, и оба раза — не из винтовки М-16. Козак оглянулась в том направлении, откуда раздались выстрелы, потом снова повернулась к Ривере, собираясь ему что-то сказать, и тут тишину разорвал грохот перестрелки. На этот раз отчетливо слышался треск очередей М-16 и стрельба более мощного оружия крупного калибра. Коуди и Ганти вступили в бой.
Как только выстрелы стихли, Козак, не посоветовавшись с Риверой, начала отдавать приказы:
— Первое отделение — в дом. Второе отделение — отходите к реке и приготовьтесь прикрыть отступление первого.
Не дожидаясь повторного приказа, Маупин вскочил и крикнул своим людям:
— Рапп, Сэйлес — в дом, вместе с лейтенантом. Остальные — за мной. И пошевеливайтесь!
Поуэр тоже был на ногах. Крикнув своим солдатам: "Эй, ребята! Все слышали приказ? Тогда — руки в ноги, и вперед!", — он пригнулся и, держа винтовку наготове, бросился к реке.
Ривера несколько секунд оставался на месте, наблюдая, как , его люди выполняют приказ. Только убедившись, что все идет нормально, и лейтенант владеет ситуацией, он дернул ее за руку и выпалил:
— Давайте, лейтенант, я с первым отделением останусь здесь и прикрою ваше отступление. Даю вам две минуты, чтобы добраться до реки, а потом двинусь следом.
Повернувшись к своему взводному сержанту, Козак положила руку ему на плечо;
— Нет, с первым отделением останусь я, а вы ступайте.
Ривера хотел было возразить, но Нэнси его перебила:
— Это мой долг, сержант Ривера: командир наступает первым, отступает последним и все такое прочее. Да вы и сами знаете. А теперь — вперед.
Сержант взглянул ей в глаза и сдался. Спорить было некогда. К тому же, она права. Будь лейтенант мужчиной, он никогда не сделал бы такого предложения. Оно вырвалось у него непроизвольно, потому что он на миг забыл: лейтенант — не просто женщина, а пехотный офицер. Впредь надо следить за собой. Ривера молча повернулся и побежал за вторым отделением, на прощанье бросив Козак:
— Только долго не возитесь и не лезьте в перестрелку. Помните: у вас две минуты.
Снова повернувшись в сторону, откуда доносилась стрельба, Нэнси задумалась: как же быть с Коуди и Гаити? Может, добраться до угла и посмотреть, что там происходит? Но тут за поворотом послышался приближающийся топот. Мгновение спустя грянули винтовочные выстрелы, и в том месте, где улица изгибалась вправо, на мостовую полетели осколки бетона и штукатурки. Поскольку ответных быстрелов из М-16 не последовало, а топот бегущих ног все Приближался, Козак решила, что это возвращаются Коуди и Ганти, а противник стреляет им вслед.
Выпрямившись, она опустила винтовку горизонтально и, установив переключатель на стрельбу короткими очередями, собралась идти на выручку. Но она успела сделать всего несколько шагов: из-за поворота выскочил Коуди, за ним — Гаити, а вдогонку им трещали выстрелы. Прижавшись к стене, Козак увидела, как Гаити повернулся, опустил винтовку и дал очередь по невидимым преследователям. На миг стрельба стихла, и рядовой бросился бежать дальше.
Когда Коуди поравнялся с Козак, она окликнула его и показала на открытую дверь:
— Скорее сюда!
Коуди, не мешкая, проскочил мимо нее и скрылся в доме. Теперь, когда он был в безопасности, лейтенант сосредоточила все внимание на рядовом Гаити. Забыв обо всем, она пристально следила за каждым его движением. Гаити, все еще находясь на углу, обернулся назад. Дальше все происходило будто в замедленном кино: рядовой стал поворачиваться, и вдруг Козак увидела, как глаза его широко раскрылись, будто он чему-то удивился. Вместо того, чтобы бежать дальше, он неуверенно затоптался на месте, а руки его взлетели вверх, будто он пытался сохранить равновесие. Но это ему не удалось, и он, выронив винтовку, стал валиться навзничь. Издали казалось, что он поскользнулся на льду. Только лед туг был ни при чем: Гаити ранили.