Взглянув на отчет, потом снова на Напье, Эд для большего

эффекта сделал паузу и загадочно хмыкнул. На несколько се­кунд снова уткнувшись в отчет, он создавал впечатление, что обдумывает очередной вопрос, хотя на самом деле знал, каким , будет этот и все последующие вопросы.

—     

Что ж, мистер Напье, ваш отчет весьма содержателен. В нем вы описываете операции ЦРУ в Мексике, в изобилии при­водя даты, подробности, факты и цифры. Тот, кто станет читать его, не зная реального положения вещей, может сделать вывод, что у нас имелись все возможности обнаружить, что в Мексике назревают события, представляющие угрозу для Соединенных Штатов. Однако то, что произошло там с 28 по 30 июня сего года, не подтверждает такого вывода. Если сравнить это с собы­тиями 7 декабря. 1941 года в Перл-Харборе, то действия тогдаш­ней разведки покажутся верхом бдительности. Как вы объясни­те несоответствие между имевшимися у вас возможностями и плачевными результатами, что обнаружилось в ходе недавних событий?

Напье был готов к такому вопросу. Прежде чем ответить, он с усмешкой откинулся на спинку стула, не подозревая, что его ожидает ловушка.

—     

Вам, конгрессмен Льюис, как члену Комитета Палаты по делам разведки, прекрасно известно, сколько требований предъяв­ляют к разведке Соединенных Штатов. И еще, я уверен, вам известен бюджет, на основе которого мы должны решить мно­жество задач, необходимых для соответствия этим требованиям. Существует, и это, я уверен, вам тоже известно, несоответствие между многочисленными требованиями и слишком скудными ассигнованиями. Поэтому нам приходится делать тщательный выбор, сосредотачивая усилия в первую очередь на том, что в данное время мы считаем наиболее важным.

—     

И кто же осуществляет этот выбор, мистер Напье?

В ответе прозвучала самоуверенность, подкрепленная небреж­ным взмахом руки.

—     

Ну, разумеется, руководитель — на основе рекомендаций экспертов по конкретным проблемам и специалистов по регио­нам.

—    

Таких, как вы? — вставил Льюис.

—  

Да, сэр, таких, как я, — откинув голову назад, гордо заявил Напье.

—    

Достаточно ли полны сведения о положении дел в Мекси­ке, которые вы, мистер Напье, предоставили своему руковод­ству?

—    

Разумеется, конгрессмен. Ведь я отвечаю за Центральную Америку, в частности — за Мексику. Почти все, что касается Мексики, проходит через меня: я просматриваю, проверяю и перерабатываю материал, прежде чем он пойдет к руководителю или выше.

Льюис, как опытный охотник, приготовился окончательно загнать Напье в ловушку, обратив самоуверенность чиновника против него самого.

—    

Тогда, мистер Напье, я полагаю, вы также советуете

руко­

водству, каким проблемам отдать приоритет, и как лучше рас­пределить ассигнования и ресурсы, чтобы решить их?

—       

Разумеется, конгрессмен. Руководитель, отвечающий за многие регионы, как правило, считается с нашими рекоменда­циями.

Мгновение Эд боролся с искушением высмеять сидящего пе­ред ним важного бюрократа. Но подумав, он нанес удар бесстра­стно, почти небрежно.

—       

Следовательно, мистер Напье, вы берете на себя ответ­ственность за то, что ЦРУ не сумело распознать опасность, гро­зящую правительству Мексики, и не смогло предсказать случив­шийся в конце

Июня

военный переворот.

Заявление Льюиса обрушилось на Напье, как бомба. Выпря­мившись на стуле, он вспыхнул и, прежде чем ответить, тупо уставился на конгрессмена,

гіосле чего начал оправдываться.

—   

Я ничего подобного не говорил. С нашей стороны никакой ошибки не было. Как указано в моем отчете, события прошед­шего июня были совершенно беспрецедентны и неожиданны. Кто мог предугадать стихийное выступление горстки офицеров?

Пришел черед Эда откинуться на спинку стула и усмехнуться.

—     

Вы что же, хотите убедить нас, что весь этот кризис гря­нул, как гром среди ясного неба? Что тринадцать полковников однажды утром проснулись и вдруг, ни с того ни с сего, решили свергнуть свое правительство?

Напье разозлился. Льюис делал из него дурака, и чиновнику это явно не нравилось. Однако он был слишком выбит из колеи, чтобы отвечать обдуманно.

—    

Разумеется, нет, мистер конгрессмен. Такую операцию не­возможно провести без тщательного планирования и без подго­товки. Для этого нужно время.

—     

И ваше управление не обнаружило никаких признаков такой подготовки? Кроме того, мистер Напье, вы только что заявили, что переворот был стихийным. Каким же он все-таки был — подготов­ленным или стихийным?

Угодив между двух огней, Напье на этот раз помедлил.

—    

Как я уже отметил, конгрессмен Льюис,

Мы

сосредоточили усилия на сборе информации об операциях по перевозке нарко­тиков. Я считал... Управление не видело никакого повода сомне­ваться в стабильности мексиканского правительства и верности армии.

Резко подавшись вперед, Льюис посмотрел Напье прямо в глаза.

—     

Значит, сэр, вы допустили ошибку. Вы не сумели сделать того, что мы ждем от ЦРУ. В мгновение ока все правительство страны, граница которой с США составляет полторы тысячи миль, оказывается упраздненным и замененным группой людей, о которых нам неизвестно абсолютно ничего. Если это — не ошибка, сэр, что же тогда?

Потеряв дар речи, Напье судорожно пытался найти подходя­щий ответ. Но Льюис не дал ему такой возможности. Он владел рингом, Напье был на канатах, и пришла пора нанести последний удар. Льюис не был заинтересован в том, чтобы прикончить эту мелкую сошку: его волновала куда более значительная цель — разведка в целом. Напье быд лишь рядовым пехотинцем, кото­рый оказался на линии огня и получил пулю.

Повернувшись лицом к председателю подкомитета, конгрессмен обратился к нему лично и ко всей Палате в целом:

—      

Как бывало и раньше, очередной международный кризис застал Соединенные Штаты врасплох. Вместо того чтобы полу­чить своевременное предупреждение и подготовиться, руковод­ство страны и сегодня разбирается в мексиканских событиях ничуть не лучше, чем любой человек с улицы. — Взяв в руку отчет Напье и скомкав его, как ненужную бумажку, Льюис про­должал гнуть свое: — Я считаю форменным скандалом, что мисс Джен Филдс, рядовой репортер агентства новостей, случайно оказавшаяся в Мексике во время переворота, дает нам лучшую информацию и более глубокую оценку этот кризиса, чем управле­ние, в которое мы ежегодно вкладываем миллиарды долларов. И я не думаю, что кто-то станет оправдывать такое положение дел, потому что, на мой взгляд, никаких разумных оправданий про­сто не может быть. Нас, господин председатель, сейчас должно интересовать только одно: как мистер Напье и его управление собираются исправить столь вопиющее положение. Вот над чем, сэр, нам предстоит работать. Это наш долг перед американской общественностью и перед собственной совестью. Любое другое решение было бы преступлением.

Хотя большинству членов Комитета не понравился способ нападения, который избрал Эд, никто не посмел выступить про­тив. Его позиция была неуязвима, а речь не могла остаться без внимания прессы во время предстоящей предвыборной кампа­нии. После минутного размышления председатель, поняв, что ход заседания вышел из-под его контроля, и до конца летней сессии закруглиться не удастся, объявил перерыв. Льюис ловко перешел в наступление, и теперь, чтобы спасти репутацию Ко­митета, председателю предстояло поломать голову, как продол­жить атаку на разведку.

Все знавшие Джен Филдс и следившие за ее работой удиви­лись бы, услышав, что Эд Льюис назвал ее рядовым репортером. Не случись того, что некоторые называли романом с подполков­ником американской армии, Джен могла бы претендовать на место в любом национальном агентстве новостей по своему выбору. И хотя она по собственной воле проработала три года простым корреспондентом, что для нее было

рівносильно ссылке, ее ре­портажи о последних событиях в Мексике снова выдвинули ее в первый ряд. Эта удача доставила ей бесконечную радость и снискала уважение и зависть среди толп корреспондентов, кото­рые слетелись в Мехико в поисках острых сюжетов.