— По-моему, они меня вычислили, — мрачным тоном ответила та. — Они петляют, как заправские штирлицы. И не заметить меня на хвосте просто не могут. Даже если они полные идиотки и скрываться им незачем. Почему мы не взяли вторую машину и какую-нибудь неприметную?

— О, теперь я понимаю, как исторически развивалось дело слежки и наружного наблюдения, — рассмеялась Саша. — Рано или поздно наблюдателю, в каком бы веке и в какой бы стране он ни жил, приходят одни и те же мысли. Смена «хвоста», маскировка, неприметность… Я думала взять вторую машину — свою, но это показалось мне смешным. Они же все-таки не штирлицы.

— А футляры припасли, — сказала Алена. — Ты обещала объяснить мне про них. Я понимаю, что любое оружие полагается носить в футляре из-под музыкальных инструментов. Но зачем их таскать в театр и обратно, когда есть багажник?

— Я думаю, что они не носят их в театр и не возят, — заметила Саша серьезно. — Они, хоть и не штирлицы, но операцию свою продумывали тщательно. Рассудок, расчет, предвидение, действие на опережение — это все из арсенала их способностей. Я видела их в игре и знаю.

— И что из этого следует? — недовольно спросила Алена, еле-еле надавливая на педаль газа, чтобы, не дай Бог, не обогнать «запорожец».

— Они не могут выходить из дома с футлярами, — сказала Саша. — Неужели непонятно? Они по «легенде» идут в театр. С какой стати им брать в театр музыкальные инструменты? Чтобы на досуге поиграть в оркестре? А если их кто-нибудь во дворе встретит? А если за ними кто-то наблюдает? Поэтому они берут полиэтиленовые пакеты, кладут в них маркеры и прочее снаряжение. Если кто-то и спросит: «А что это у вас в пакетах?», ответят — туфли театральные. Потом идут в театр. Там они немного сидят в партере, а когда спектакль начинается — незаметно исчезают. Идут куда-нибудь в реквизиторскую или оркестрантскую, берут там футляры, выходят из театра, а в машине укладывают маркеры, куда положено добропорядочному киллеру.

— А почему не держать футляры все время в багажнике? — упрямилась Алена. — Да и маркеры тоже? Зачем столько возни — в театр, обратно? Упаковывать еще. А если кто-то увидит, как они их упаковывают?

— Во-первых, черта с два можно увидеть, что делается в салоне «запорожца», если в нем не горит свет, — терпеливо разъяснила Саша. — Во-вторых, театр необходим для алиби. А в-третьих, не могут они футляры и маркеры в багажнике держать. Потому что даже багажник твоего «лексуса» при желании выпотрошить можно. А уж «запорожец»…

— Такое впечатление, что перед преступлениями они у тебя консультировались, — не без восхищения произнесла Алена и тут же вскричала: — Нет, ты посмотри, что они творят! Они меня по второму кругу катают!

— Да… — вздохнула Саша, когда они во второй раз свернули на проспект Бакунина. — Прокололось гестапо. Попробуй обогнать их, а я сейчас выйду и еще одного частника поймаю. Ты поотвлекаешь их немного и отстанешь. Дальше я их поведу. На частнике.

— Детский сад! — воскликнула Алена. — А Мелешко своего ты не можешь на это дело подрядить? Пирогова?

— Шутишь? — искренне поразилась Саша. — Первого января?

— Да, — сникла Алена. — О первом января я как-то подзабыла…

Все когда-нибудь кончается. Закончилась и утомительная слежка Александры за Екатериной Максимовной и Елизаветой Петровной. Когда Саша пересела в белую немытую «шестерку», а «лексус» Алены отстал от «запорожца», дело сдвинулось с мертвой точки: бабушки перестали ездить кругами, повернули на Суворовский проспект, а с Суворовского проспекта — на Кирочную улицу. Саша позвонила Алене и попросила не подъезжать к месту конечного пункта ближе, чем на триста метров.

Конечным пунктом оказался большой красивый дом в стиле барокко с высокими арками и несколькими парадными по периметру двора. Старушки экстра-класса нырнули в одну из них. Александра, поколебавшись, расплатилась с «извозчиком», вышла из машины и подошла к двери, за которой исчезли Екатерина Максимовна и Елизавета Петровна. На двери парадной был кодовый замок. Пробные манипуляции с кнопками ни к чему не привели. Пришлось дожидаться, пока кто-то из жильцов не выйдет наружу. Саша рванулась наверх, полагая, что бабушки отправились на чердак. Но чердак оказался намертво заколочен толстыми добротными досками.

В душе Александры шевельнулась тревога, сменившаяся сомнением. Вдруг пожилые подруги просто пришли к кому-нибудь в гости? А петляли они по улицам с целью позлить преследователей. «Нет, — опровергла себя Саша. — Театр, футляры… Бабушки явно шли на дело». Она спустилась вниз и только сейчас поняла, как оплошала. Под старинной мраморной лестницей имелось небольшое пространство, ведущее к черному ходу. Как можно было об этом не подумать! Ведь во всех старых домах есть черный ход! Саша толкнула тяжелую дверь, обитую жестью, и она со скрежетом и скрипом распахнулась. За дверью оказался крохотный дворик с узким проходом, ведущим на улицу. Идя по этому проходу, Саша уже знала, что зеленого «запорожца», припаркованного возле дома несколько минут назад, она не увидит.

— Давай прихватим их у театра, — предложила Алена, выслушав покаянную речь Александры. — Они же туда вернутся?

— Как это прихватим? — удивилась Саша.

— Обыкновенно. Подойдем и спросим: а что это у вас в футлярах, уважаемые дамы?

— А они вежливо пошлют нас подальше, — вздохнула Саша. — Но даже если они откроют футляры? Маркеры в них носить не запрещено. Это же надо так проколоться! Как я не подумала про черный ход?

— Не расстраивайся, — сказала Алена. — Завтра пятница. Они тоже выйдут на охоту. В привычке преступников к методичности есть свои плюсы. Попроси Пирогова приделать на «запор» маячок. Чтобы нам не мотаться за ним, как придурочным. Надеюсь, второго числа с ним уже можно общаться? Да заодно подключи все-таки к нашей охоте официальные органы. Одно дело мы их поймаем с поличным, другое дело — они.

— Ты, как всегда, права, — кивнула Саша. — Но мы будем выглядеть, как две дуры, если окажется, что моя версия неверна.

— Как это неверна! — вскипела Алена. — Лично у меня нет никаких сомнений, что это они стреляли в Феликса и остальных. Театр, футляры… Следы заметали на дорогах. Точно они!

— Послушай, — вдруг нахмурилась Саша. — Если все раскроется… Как на это будет реагировать Степашка? Он же их просто убьет.

Алена от такого неожиданного для нее поворота в размышлениях подруги даже на тормоз нажала. Сзади послышался скрежет — «девятка», следовавшая за «лексусом», только чудом не въехала в его заднюю часть.

— Действительно… И правильно сделает. Я за этими погонями совсем забыла, что эти божьи одуваны — порядочные мерзавки, — сказала Алена. — Но, черт возьми, зачем они стреляли в Феликса?

— Об этом мы у них спросим, — задумчиво ответила Саша. — Но… Может быть, не стоит привлекать официальные органы? Поговорим с ними сами.

— Погрозим пальчиком, попросим больше так не делать, — фыркнула Алена. — Сашка, тот, кто развлекается столь омерзительным образом, должен быть наказан. И если Степашка их убьет, он будет прав. Даже я готова это сделать. Это ведь надо такое развлечение придумать на старости лет!

А Екатерина Максимовна и Елизавета Петровна пожелали себе в новом году завершить свое дело. Потому что удача не может бесконечно смотреть тебе в лицо. Рано или поздно она отворачивается. Откровенно говоря, все шло к тому, что это должно было произойти довольно скоро.

— Как ты думаешь, Катюша, — сказала Елизавета Петровна, задумчиво вертя бокал с шампанским. — Нас вычислят?

— Не должны, — безапелляционно проговорила Екатерина Максимовна. — Кому придет в голову назначить двух невинных старушек на роли снайперов-мстителей?

— А по-моему, эта девочка-журналистка что-то подозревает, — предположила Елизавета Петровна. — И все ее вопросы позавчера были неспроста. Ты видела, как она реагировала, когда ты вдруг пустилась толковать о докторе. По-моему, тебя занесло. А Саша все поняла.