— Еще немного, и нам потребуются прицелы с ночным видением, — буркнул он. — Что за игра, когда все сидят по норам! Я сейчас не выдержу и побегу. У меня задница подмерзает. Ты видишь Игната? Когда он даст сигнал к штурму?

— Я вижу его вымпел, — сказала Саша. — Он приказывает выступать только после того, как из-за укрытия вылезут бабушки. Мы же их прикрываем, ты забыл? Кстати, Артур Арнольдович и Сега начали передвижение на брюхе.

— У-у-у… — застонал Денис.

Неизвестно, сколько бы продлились его мучения, но в стане противника произошли серьезные перемены. Видимо, экспрессивные в глубине души прибалтийские стрелки не выдержали ожидания. Одновременно из-за всех укрытий стали подниматься бойцы, кто-то из «викингов» крикнул: «Атака зеро!», группа прикрытия поднялась и вскинула маркеры. На передний край вскочили фланговые и, разбегаясь в стороны, стали стрелять в обнаружившиеся мишени автоматическими очередями. Наконец из-за мешков выбежали экстра-бабушки и тоже включились в дело. Сзади шла серьезная «огневая» поддержка «генеральского» резерва. То там, то тут поднимали вверх маркеры игроки обеих команд, признавая свое поражение. Через некоторое время зрители увидели, как огромная пушистая елка передвигается на четырех ногах в сторону базы «викингов». Еще через несколько минут судья объявил безоговорочную победу этой команды. Трибуны взревели. На смотровых ярусах «башни» снова полетели на пол разлетающиеся вдребезги мобильники и портативные компьютеры. А Степашка от радости подбросил к потолку легкий пластиковый стол со всеми стоявшими на нем предметами.

В этот день Саша повела себя не свойственным для нее образом. За воротами клуба ее ждала машина, на которой она должна была ехать в «Невские берега» — рабочие долги, накопившиеся за время, проведенное в пейнтбольном клубе, взывали и корили. Тут же стояла Алена. Та хоть и рада была за подругу, но тоже взывала, корила и перечисляла предстоящие дела, что должны были свалиться на Александру в ближайшем будущем. Саше предстояло выполнить еще одно свое обещание — заехать в управление, чтобы «доложить» отцу и Андрею Мелешко о последних результатах своего расследования. И заодно выяснить, нет ли новых данных об угрожающих письмах, которые получил, как оказалось, не только доктор Сушкевич, но и издатель эзотерической литературы, и начальник районного жилищного агентства. В общем, сполна отдав долг здоровому образу жизни, нужно было скорее возвращаться в будни. Но вместо того чтобы сесть в машину и завести мотор, Александра виновато оглянулась на Алену и сказала:

— Извини меня, пожалуйста. Но на студию я сейчас не поеду.

— В чем дело? — Алена недовольно подняла брови. Тон ее был холоден и сух. — Какой еще план созрел в твоей голове?

— Никакого, — проговорила Саша. — Две старушки-огневушки, как называют их у нас в команде, пригласили всех игроков отпраздновать победу. Отказываться неудобно.

— Я тебя не узнаю, — покачала головой Алена. — Ты отказываешься от работы в угоду какой-то тусовке со старушками.

— Не только со старушками, — сказала Саша. — Если хочешь, я возьму тебя с собой.

— Саша я иногда способна на безумные поступки, но не до такой же степени, — проворчала Калязина. — Мы и так с тобой полдня потеряли. Не забывай, пожалуйста, праздник на носу. У нас все ребята на ногах. Рождественская программа не готова. Блок новостей на завтра не смонтирован. Банковские документы неподписанные грудой лежат. А завтра последний день года!

— В подписании документов я тебе не помощник, — ответила Саша. — А в остальном — в твоем полном распоряжении. Через два часа. Ну что может случиться за два часа? Механизм запущен твердой рукой руководства в твоем лице, сотрудники канала все как на подбор инициативны и ответственны. Поедем. Пан Корецкий там тоже будет.

Алена фыркнула. Посверкала глазами. Постучала сапожком. Шепотом выругалась. И согласилась.

— Но только на полтора часа — не больше, строго предупредила она. — Далеко эти старушки живут?

— В центре, — улыбнулась Саша, заискивающе заглядывая в глаза подруге. — До нашего офиса пятнадцать минут езды.

Екатерина Максимовна Томилина и Елизавета Петровна Лоскутова жили в большой квартире на улице Марата и, как оказалось, формально были соседками по коммуналке. А фактически обе, несколько лет назад овдовев, стали единственными друг для друга близкими существами. Обе имели детей и внуков, но у тех были свои заботы, поэтому семьей для каждой стала соседка-подруга. Впрочем, дружили они с незапамятных времен, еще когда были молоды, полны сил и счастливы. Екатерина Максимовна всю жизнь прослужила в Александринском театре (в советское время называвшемся Пушкинским) актрисой на вторых ролях, а Елизавета Петровна работала в том же театре костюмером женской гардеробной. Дружба их была нежной и крепкой, хотя в театре женщины между собой, как правило, дружат редко, но с другой стороны — что им было делить: актрисе и костюмерше, на какой почве ссориться? Платья и костюмы в костюмерной Елизаветы Петровны были всегда в абсолютном порядке, и от Катеньки за все годы работы она никогда не слышала недовольных слов и замечаний. В свою очередь, Екатерина Максимовна, какую бы маленькую роль ни играла, всегда получала добрые слова похвалы и цветы от Лизаньки в день премьеры. Их связывала работа в профсоюзе, общие интересы, общие взгляды и общие беды.

Когда по театру прошла волна сокращений и подруг с почетом проводили на пенсию, они горевали недолго. Сначала устроились вести театральный кружок при подростковом клубе в своем микрорайоне, потом боролись против закрытия этого клуба с местной администрацией, потом ударились в политику, вступив в какую-то новую демократическую партию, потом разочаровались в ней и решили заняться спортом. И не каким-нибудь пенсионерским, где бабушки и дедушки на полсантиметра приседают и ручками помахивают, а самым что ни на есть серьезным. А именно — пейнтболом. Поначалу в пейнтбольном клубе их никто не воспринимал всерьез, но старушки, всю жизнь привыкшие все делать на совесть, скоро достигли в этом сложном спорте поразительных успехов. Выступая на турнирах за свой клуб, они снискали титул «незапятнанных». А это, надо сказать, самое высшее звание в среде тех, кто понимает в пейнтболе хоть немного.

Все это Саша с Аленой узнали от самих бабушек, помогая им на кухне приготовить на скорую руку угощенье гостям, строгая салаты и поджаривая синявинские окорочка.

— Потом Миша распустил клуб, — размеренно и грустно вещала Екатерина Максимовна. — И мы, честно сказать, не знали, куда деваться, к чему приложить свою неуемную энергию. Вы ведь знаете, несмотря на предвзятое мнение, у стариков много энергии, зачастую гораздо больше, чем у молодых. Ходить просто на так называемые случайные игры за деньги нам не по карману, несмотря на то, что у нас свое снаряжение. А предлагать себя каким-то командам, признаюсь откровенно, мы стеснялись. Я и когда актрисой была, никогда себя не предлагала, ролей не выпрашивала. Возможно, это неправильно. Смотрю сейчас на молодых — они за любую роль готовы зубами и когтями драться. А я вот не могла. О чем это я, Лизанька?

— Миша распустил клуб, — терпеливо проговорила Елизавета Петровна, с нежностью глядя на свою подругу. — И мы не знали, куда деваться. И когда Игнат нас пригласил, мы были на седьмом небе от счастья.

— Ну, это ты преувеличиваешь, — поморщилась Екатерина Максимовна. — Я всего несколько раз в жизни была на седьмом небе от счастья, и состояние, когда нас пригласили в «Викинг», не было похоже на счастье. Но мы были рады. Вполне.

— Да, мы были очень рады, — кивнула Елизавета Петровна. — А то совсем закисли. Не знали, чем себя развлечь. Внуки к нам редко заглядывают, дети и того реже. Даже завтра каждый в своей семье праздник отмечает. Мой старший — и вовсе где-то на Маврикии. Нет чтобы собраться семьями за большим столом…