— На память, — я протянул их Шарлотте. Та побледнела, отрицательно покачала головой.

— Брюс, нет, бог с тобой, я же просто…

— Возьмите, Кристин, — я протянул ладонь «медвежонку». — На удачу.

Она не сразу, но взяла.

Шарлотта схватила мою ладонь двумя своими.

— Береги себя, Брюс! — крепко пожала, отпустила.

Кристин тоже пожала мне руку — осторожно, словно боялась дотрагиваться.

— Спасибо, — повторила она одними только губами.

Шарлотта схватила её за руку и повлекла прочь. По дороге несколько раз оглянулась. Что такое? Что случилось?

Я оглянулся и снова замер. Доминик стояла шагах в трёх от меня. Но… что-то не так. Не так смотрит. Не так одета, не так держится. Чёрные джинсы, чёрная куртка, чёрный шарф, чёрные очки — их она медленно сняла.

— Ники?

Она посмотрела на меня — пустое лицо, деревянное лицо. На нём постепенно появились человеческие эмоции.

— Мы знакомы, мсье?

Она сделала шаг ко мне.

Лаванда. Никакого жасмина. Другие духи, их запах мне кажется слишком сильным.

— Я ошибся, мадемуазель де Сант-Альбан, — я слегка наклонил голову. — Извините.

— Вы Брюс Деверо, я про вас читала, — она смотрела на меня, и во взгляде я читал усталость и — отчаяние? Что случилось с ней? — Вы действительно ошиблись?

Я кивнул.

Она опустила взгляд и побрела дальше. Через пару шагов остановилась, оглянулась.

— Если вы всё-таки не ошиблись, мсье Деверо… я бываю в кафе, здесь, рядом. Каждое утро.

Я кивнул. Тень улыбки скользнула по её лицу, она отвернулась и быстро зашагала прочь.

…Я просидел у фонтана долго. Сколько — не знаю. Я видел ещё несколько людей, которым здесь делать нечего — или которых не могло быть. Приятеля по двору — десять лет назад его сбила машина. Появилась моя матушка — всё уговаривала вернуться домой, хоть ненадолго. Заглянул комиссар Лакруа, которому приспичило поговорить о своём отпуске. Прочие, смутно знакомые люди. В конце концов наступил покой — я сидел, слушал журчание фонтана, и испытывал странное, но приятное чувство — чувство безопасности. Здесь — безопасно.

— Брюс?

Голос Софии. Я вздрогнул. Какая это София?

Она подошла поближе.

— Это ты? Брюс, это ты?

Я встал со скамейки. Протянул правую руку ладонью вверх. Сосредоточился, глядя в глаза Софии и… ещё один камушек возник на ладони.

София бросилась ко мне, обняла.

— Господи, я уже не знаю, чему тут верить! Это ты, Брюс? Это правда ты?

На неё было длинное тёмно-зелёное платье, малахитовое ожерелье, изящные золотые серёжки с зелёными камушками. С каждым разом она всё красивее и красивее…

Она стукнула меня кулачками в грудь.

— Скажи!

И я повторил вслух.

София вздохнула, снова прижалась ко мне.

— Мне холодно, — прошептала она. — Брюс, который час?

Я посмотрел и… оторопел. Пять минут первого ночи. Уже ночь?! Как я мог не заметить?

— Справились, — вздохнула София. — Я думала, я с ума сойду Ты сразу сюда пришёл?

Я кивнул.

— Не сразу, но с первого раза.

— Я три раза пробовала, — София поджала губы. — До сих пор не верится. Идём?

Я снял с себя пиджак и накинул ей на плечи — сразу ощутил, что прохладно, весьма.

— Нужно по… — София не договорила.

Парк растёкся вокруг и темнота окутала нас обоих, ненадолго. А когда темнота ушла, мы сидели, втроём, в дальнем углу ресторана, под сенью двух пальм. Рядом тихонько журчал небольшой ручеёк — стекал по боку огромного камня и падал в бассейн.

Ники была в своём давешнем стального цвета костюме, с шарфом в полтора оборота. Мой пиджак так и остался на плечах у Софии.

Перед нами стояли бокалы — с шампанским.

— Молодцы! — Ники была очень довольна. — У вас получилось. Очень хорошо получилось!

— С четвёртого раза, — сухо заметила София.

— У меня получилось с девятого, — Ники понизила голос. — За удачу! — она первой подняла бокал.

Я посмотрел на Софию. Та кивнула. Словно по сигналу, заиграл оркестр. Что-то старое, очень старое, я помнил лишь смутно.

— Это… — София оглянулась.

Ники кивнула.

— Это то, что ты слушала в парке, ещё в Риме. Каждое воскресенье.

София улыбнулась, и лёд окончательно пропал из её взгляда.

— Ты ничего не спрашиваешь, Брюс? — минут через пять Ники отложила вилку и нож. — А ты, Софи? Вы сами поняли?

— Там безопасно, — произнесли мы с Софией почти хором. Переглянулись, рассмеялись.

— Там безопасно, — повторила София. — Я искала место, где мне будет безопасно?

Ники кивнула.

— Таких мест много. Нужно уметь находить их. Когда будет трудно, когда сил не останется, когда не захочется жить. Вы научитесь находить их и становиться невидимыми.

— Разве так бывает? — недоверчиво расширила глаза София.

Ники подмигнула и… исчезла. Мы оба вздрогнули, оглянулись. Никто не обратил внимания на её исчезновение.

— Это не так легко, — Ники возникла из ничего — она сидела на корточках справа от Софии. — Но этому можно научиться. — Она исчезла вновь. Через пару секунд она вновь появилась на своём месте. — Я никуда не девалась, — пояснила она. — Просто вы меня не замечали.

София приоткрыла рот, видно было, что она хочет что-то спросить и… закрыла рот, кивнула.

— Этот вечер — ваш, — Ники махнула официанту, тот подошёл и наполнил бокалы. — Наш, — поправилась она. Отдыхайте как хотите и сколько хотите. Завтра — как встанет солнце — мы продолжим тренировки.

— Сколько хочу? — София усмехнулась.

— Сколько хочешь, — подтвердила Ники. — Я не джинн, но я умею исполнять некоторые желания. Ты первая, Софи!

Трое, Галлия, ночь

София танцевала. В зале было много народу, почти все — отнюдь не из высшего общества. Впрочем, откуда в провинциальном трактире высшее общество?

Мы с Ники смотрели. Я просто улыбался, когда София на миг встречалась со мной взглядом, Ники хлопала в ладоши. Музыканты тоже были колоритными, особенно — тот, что всех ближе к нам — высокий, с усами щёткой; сапоги, брюки и рубаха, похоже, достались ему от прадеда. Он играл на губной гармонике, играл виртуозно — я бы с удовольствием послушал его одного.

— Можем послушать, — крикнула Ники, чтобы перекричать весёлый шум.

Ну сколько же можно!

— Всё, больше не буду! — на лице её возникло виноватое и испуганное выражение, я только рассмеялся. На неё невозможно подолгу злиться.

— Где мы, Ники? — спросил я, когда очередной танец кончился. Музыкантов угостили — если их так угощают после каждой песни, непонятно, как они умудряются досидеть хотя бы до полуночи. В глиняных кружках вряд ли была вода или безалкогольное пиво.

Она пожала плечами.

— Спроси у Софи. Это место ей чем-то дорого.

— Ты можешь переносить нас в наши воспоминания?!

— Иногда, — она подмигнула. — Иногда могу. Ну же, иди, станцуй с ней!

Я посмотрел на неё.

— Она ждёт тебя, — спокойно заметила Ники.

— А ты? — я поднялся, оглянулся — Софи говорила с каким-то парнем, явно из местных — иногда прижимала ладони ко рту и заливалась весёлым смехом. Но… да, я заметил, как она посматривает в нашу с Ники сторону.

— Иди! — Ники с силой толкнула меня. — Иди, горе моё!

Раньше я от неё такого не слышал.

София действительно меня ждала. Медленный танец — наверное, то, чего она ждала весь вечер. Я смотрел в её глаза, она в мои, я держал её за талию и чувствовал… то, наверное, что не нужно было бы замечать.

«Тебе хорошо здесь?» — я смотрел в её счастливые глаза, и вокруг нас тоже были счастливые пары — могущие быть счастливыми по таким малым поводам!

Она рассмеялась, сильнее сжала моё плечо.

«Ты часто бывала здесь?»

Она кивнула.

«Можно…»

«Нет. Не говори, Брюс, не надо».

Её глаза, зелёные вокруг всей этой зелени, её улыбка, яркая и сладкая с примесью горечи, запах её кожи…

Она прижалась лбом к моему плечу.