Я не удивился, когда увидел, что компьютер, ноутбук, стоит в сумке под столом. Я его принёс, или «принёс», уже неважно. Ники спала. Я осторожно, стараясь не шуметь, достал компьютер, подключил его к сети и включил. Хорошо, что он такой бесшумный.

Ники спала. Я вышел из кабинета и решил заказать себе ужин. По-настоящему заказать. И ещё кофе. Хорошо иметь здоровое сердце! С той стороны не удивились, когда я почти в точности повторил «деревенское меню», то самое, что было утром. Я дождался официанта, вручил ему чаевые и прикатил столик в кабинет. Ники спала. Только чуть по-другому повернулась.

Я подключился ко Всемирной Сети и принялся искать. Пока не очень понимая, что. Постепенно понял, что не разбужу Ники, и пододвинул столик поближе.

Да простит меня София. Я не хотел подглядывать, куда она ходила, что читала. Но всё это сохранилось в памяти. И я решил пройти по её следам. Может быть, тогда мысли хоть немного улягутся.

…София смотрела расписания поездов, новости об Университете Сант-Альбан, и — всё, что смогла найти по Сант-Альбан вообще. Ещё она полистала несколько статей об амулетах и отправила два электронных письма, надо полагать, самой себе.

Копии не удалила. То есть удалила, но они остались, их можно восстановить. И вновь я удивился — утром мне ни с того ни с сего захотелось порыться в бумагах у Доминик, теперь вот это. Нет. Я очистил всё, что на компьютере считалось мусором и прикрыл крышку. Посмотрел на Ники — та отвернулась к стенке, сжалась в клубок. Не очень удобно спать на этом диване.

Её телефон лежал на полу — выпал, когда я пристраивал её одежду на спинке стула. Я взял телефон в руки… не заблокирован. И снова захотелось увидеть — например, кому она звонила последнему. Я вытер покрывшийся холодным потом лоб и положил телефон на стол, так, чтобы его было видно с дивана. Наваждение какое-то. Я закрыл компьютер и выкатил столик наружу. Пойти прогуляться?

Взамен мне захотелось заглянуть в спальную — туда, куда я не заходил с тех пор, как мы уговорили Софию там остаться. Просто зайти, ну, посмотреть по сторонам…

Проклятие! Я выкатил столик из номера, закрыл дверь и побежал к лифту. Вниз, в ресторан.

По пути обнаружил, что бумажник остался в номере, но не стал «подбирать» его. Наверное, не зря Ники просила сидеть тихо и правками не увлекаться.

Нужно было взять компьютер с собой. По крайней мере, не сидел бы сиднем — читал бы. Некоторое время я боролся с ленью, и в конце концов лень победила. Я «взял» компьютер с собой. В конце концов, сегодня я уже столько наделал правок, пусть мелких, что одной больше, одной меньше — по-моему, уже неважно.

После второй чашечки кофе я понял, что здоровье нужно всё-таки поберечь, и перешёл на минеральную воду. В ресторане было полно народу, но шум мне был даже приятен: тишина там, в кабинете, давила.

Я сидел и читал про Сант-Альбан.

Биография наследницы графа де Сант-Альбан тоже приведена. Официальная. Я смотрел на улыбающуюся девушку, и думал — кто на фотографии? Настоящая Доминик или Ники, та, что спит сейчас в номере?

Доходы графства — вина, конюшни, трюфели… ну и Университет, конечно — последний граф де Сант-Альбан привлёк немало спонсоров и собрал выдающихся преподавателей со всего юга Галлии и многих — из Рима. Я почитал новости об Университете — восстановительные работы идут вовсю, и вся страна исполнена решимости помочь найти и призвать к ответу организаторов «Фаланги». Я подумал о Ники и вздохнул. Опустил взгляд и сидел, постукивая пальцами по столу. Когда я поднял голову, перед столиком стояла София.

Мокрая и задумчивая.

— Дай ключи, — попросила она.

Минут через двадцать она спустилась — одетая в то платье, в котором вышла из поезда вместе с Жаном.

Села напротив меня и опустила взгляд.

— Хочешь есть? — не выдержал я минут через пять. Она кивнула.

Брюс и София, отель «Мажестик», 1 июля 2010 года, 23:40

Ещё минут через двадцать я взял ещё воды, и кофе — для Софии.

— Где так промокла? Ты шла пешком?

— От такси к отелю. Ужас! — София вздрогнула. — Как из ведра.

Я кивнул и раскрыл компьютер, повернул его так, чтобы она видела экран. С экрана на неё глянула Ники — то есть, Иреанн Доминик де Сант-Альбан, фото двухлетней давности.

— Ничего интересного, — махнула рукой София. — Там всё равно нет того, что я ищу.

— Спроси её саму.

София энергично помотала головой.

— Я не хочу. И ты ей не говори. Я хотела узнать, как она жила последние несколько лет, чем занималась.

Я непонимающе посмотрел на неё.

— Она ведь не здесь родилась, — терпеливо пояснила София. — Значит, откуда-то приехала. Она проговорилась, что занималась… этим своим терроризмом…

Я вздрогнул и оглянулся. Люди не обращали на нас внимания.

— …год с небольшим, — закончила София. Ей было всё равно, кто нас слышит. — Я хочу понять, какой она была раньше.

— А если она подправила прошлое? Так, чтобы все находили только то, что она хочет?

— Я ей всё равно не верю, — проворчала София, склоняя голову. Она, видимо, не подумала, что Ники могла подправить и прошлое. — Не во всём верю. Извини.

Я долго думал, говорить Софии или нет. Про то, что Ники «заняла» чьё-то тело. Тело другого человека. Чёрт, у самого в голове не укладывается.

— Она была другой, — медленно произнёс я. София тут же подняла голову. — Наверное, года полтора назад Ники просто не было. То есть была, но не наша.

— «Наша», — усмехнулась София. — Это она тебе сказала?

Я кивнул.

— Она нам рассказала очень мало, — София допила последние капельки кофе. — Мне страшно, Брюс. Я боюсь, что она расскажет всё. Я не хочу знать всё!

Я помолчал, постукивая пальцами по крышке стола.

София вздохнула.

— Прости. У меня в голове ужасная путаница. Пойдём, а?

Я укутал Ники пледом и вернулся в гостиную. София ушла в спальную и закрылась там. А мне всё не спалось. Сидел, смотрел на экран компьютера; в конце концов, выключил его и откинулся в кресле.

Будем рассуждать логично, как любит говорить София. Почему Ники так напугана? Её жуткое детище, «Фаланга», вышла из повиновения? Но я же сам видел — все талисманы мертвы. Я не очень понимаю, как там всё действует, но если Ники протыкает чей-то талисман ножом, тот человек погибает. Жутковато, мистика, но можно принять пока без сильного вреда для ума.

Или она действительно боится тех, кто поручил ей создать это? Ники не более чем намекала. Я вспомнил, кем мне казалась Ники в лесу, а потом в клинике — действительно терминатор, машина для убийства. Но теперь стали всплывать и подробности. Я помнил два момента, они врезались в память: один из бандитов прикрывался медсестрой, вёл огонь из-за живого щита. Ники могла просто выпустить очередь в обоих. Но она убила только бандита — снайперский, почти невозможный выстрел, учитывая расстояние. И там, на лестнице — я помню, что за мёртвой медсестрой с автоматом был кто-то ещё — Ники не стала стрелять.

Да, Софи, я видел её глаза.

София появилась в конце коридора — в халате. Никогда прежде не видел её в халате. Медленно подошла поближе, забралась с ногами на диван, откинулась на спинку и закрыла глаза.

— Поздно, Софи, — я подошёл к дивану, присел на корточки. — Длинный день. Иди спать.

Она покачала головой.

— Я не могу заснуть. Я съездила домой, Брюс.

Она открыла глаза.

— Знаешь, я попробовала. Мне ужасно стыдно… я попробовала всё это на них, на маме с папой. Они ничего не замечали. Понимаешь? Они как все, для них всё это правда.

Я понимал, о чём она. Представляю, какое это должно было быть потрясение. Стал бы я сам «пробовать» свои силы на матушке?

Если говорить честно, то стал бы. Сделал бы так, чтобы она раз и навсегда перестала постоянно указывать мне, как жить и что делать. Но я не уверен, что смогу без чьей-нибудь «указки», если быть честным до конца.