Почему спуск из шестого круга в седьмой состоит из разрушенной скалы, объяснено ниже (Ада XII, 34 и д.).

Этот смрад поднимается с кровавой реки нижележащего седьмого круга (Ад. XII, 46) и есть символ худой славы, оставленной по себе грешниками, наказуемыми в этом кругу. Копишь.

У библиотекаря Анастасия, летописца IX века, находится известие, которое гласит, что папа Анастасий II, вступивший на престол папский около 497 г., принял, не смотря на сопротивление епископов, еретическое учение фессалоникийского диакона Фотина, придерживавшегося лжеучения Акакия, патриарха константинопольского. Тот же летописец уверяет, что папа Анастасий погиб чудесным образом от внезапно-приключившейся ему ужасной болезни в то время, когда защищал свою ересь перед собором епископов. Ландино. – Показание летописца, которому следует Данте, кажется неверным, потому что во времена Фотина, жившего около 350 г., не было никакого папы этого имени. Тем не менее, Данте воспользовался этим случаем, чтобы показать, что и папа может быть еретиком и что, стало быть, его суд непогрешителен только в том случае, когда он не противоречит решению вселенского собора. Филалетес. – Гробница папы граничить с кругом, где наказуется насилие: это значит, что ересь в душе сильных мира сего близка к насилию. Копишь.

Три меньшие круга (в подл.: cerchietti, т. е. более тесные, более концентрические) суть три остальные круга ада, находящиеся в пределах адского города, седьмой, восьмой и девятый. Все они глубже и глубже нисходят ко дну ада и чем глубже, тем более суживаются, на подобие ступеней амфитеатра, сценой которому служит замерзший Коцит, в который погружен Люцифер, взмахами своих крыльев сам его замораживающий, в знаменование того, что казни грешников есть их собственное дело. Копишь.

Поэтому Данте впоследствии уже не спрашивает о том, какой именно род греха наказуется в каждом отделе ада, а только осведомляется об особенных прегрешениях и обстоятельствах жизни отдельных грешников. Филалетес.

В этой песня Данте излагает нравственное построение своего ада, классификацию грехов, так последовательно и ясно, что почти нет надобности входит в какие либо дальнейшие толкования. Но так как для многих читателей изложенное в прозе кажется более понятным, то мы предлагаем краткий обзор грехов и их наказаний, распределенных сообразно с архитектурным построением Дантова ада (слич. Ада IV, прим. к 7–8.).

Все грехи человеческие, по Аристотелю (см. ниже), можно разделять на три класса, именно: на грехи, происходящие или от невоздержания, или безумной животности (matta bestialitade), или от злости (ст. 89–84).

Грехи, всходящие от невоздержания, менее важны (ст. 70–88), потому что невоздержание предполагает не злую волю, но только потемнение самосознания, потерю воли. По этому во втором, третьем, четвертом и пятом кругах ада, еще вне пределов адского города, составляющего начало истинного ада (Ада VIII, 75 и прим.), наказуются менее жестоко сладострастные, обжоры, скупые вместе с расточителями и гневные. Символом этого отдела ада служит тьма (см. Ада III, примеч. к 87).

За ними, в шестом кругу ада, следуют еретики и открывают собою ряд грешников, наказуемых уже в истинном аде. Но и этих грешников нельзя еще назвать истинно-злыми, потому что грехи их произошли собственно не от злой наклонности. Тем не менее, они наказуются за раскаленными стенами и связуют собою грешников первого рода с последующими.

Прямая цель истинно-злых наклонностей есть обида, к которой две дороги: или насилие, или обман. Первое заслуживает меньшого наказания, чем последний, потому что сильные страсти, как недостатки природные, могут содействовать к тому, что человек, увлеченный ими, прибегает к силе, тогда как обманщик обдуманно и хладнокровно употребляет во вред другим свой разум, – этот дар, которым человек отличается от всех других тварей. Потому и сказано, что обман свойствен только человеку. – Quum autem duobus modit, i. e. aut vi, aut fraude fiat iqjuria: fraua quaai vulpeculae, vis, leonis videtur: utrumque homine altenissimum, aed fraus odio digna majore. Cicero, De offlciis, I, 13.41.

Насилие, соответствующее безумной животности Аристотеля, наказуется в седьмом кругу (XII–XVI), составляющем второй отдел ада, символом которому служит огонь или жар. Круг этот распадается на три отдела, смотря потому, кому наносится насилие: ближним (XII), самому себе (XIII), или Богу (XIV–XVII, до ст. 78). В первом отделе помещены: мучители, поджигатели и разбойники; во втором: самоубийцы, отчаянные игроки и расточители своих имений, а также все решающиеся на отчаянные подвиги с целью самоубийства; в третьем: преданные содомскому греху, ростовщики и богохульники.

Обман, истекающий из глубокой злости человека и потому только ему свойственный, составляет третий, самый нижний отдел ада. Обман бывает двоякого рода, смотря по тому, над кем он совершается: над тем ли, кто имеет доверие к обманывающему: стало быть, над тем, с кем мы, кроме природной связи любви, соединены еще союзом доверенности и братства; или над тем, кто не имеет доверия, когда, следственно, нарушаются только общие законы человеческой любви. Обман второго рода наказуется в восьмом кругу, разделенном на 10 отделений, в которых казнятся собственно обманщики, а именно: соблазнители и пользовавшиеся слабостью обоих полов (ruffiani); льстецы; симонисты или торговавшие дарами Св. Духа; прорицатели; светские симонисты или менялы (barattieri) и взяточники; лицемеры; хитрые тати и святотатцы; злосоветники; сеятели расколов и подделыватели всякого рода (Ад. XVIII–XXX). – Обман первого рода, или измена, величайший грех, истекающий из высшего эгоизма души человеческой, наказуется в последнем девятом кругу ада, где символом ему служить вечный холод. Изменники в свою очередь распадаются на четыре класса: на изменников ближнему, другу, отечеству или граду, и Богу (Ад. XXХ-XXХІѴ).

Содом, известный город в Пниестине, преданный противоестественному греху и за то вместе с Гоморрой и другими городами сожженный огнем небесным.

Каорса. Купцы, преданные лихоимству, во многих законах средних веков назывались Lombardi и Caorcini или Cawarcini, Caturcini etc. Название Caorcini и проч. они получили вероятно от Каорсы или Когора (по лат. Cadurcum), г. в Лангедоке, откуда вышли первые ростовщики.

Т. е. общие законы любви, вкорененные в нас самой природой.

Т. е. восьмой круг, где наказуются простые обманщики.

Более тесную, более родственную любовь, из которой возникают доверие и родственные, дружественные отношения.

Меньший круг есть девятый, имеющий вид колодезя, на дне которого погружен во льды Дис (Плутон), Люцифер, Веельзевул, – имена, у Данта однозначущие.

Гневные (Ада VII, 110 и д.), сладострастные (V, 31 и д.), обжоры (VI), скупые и расточители (VIII, 25 и д.).

Виргилий разумеет здесь Ифику Аристотеля, который в кн. VII, гл. I. говорит: «Относительно нравов, должно избегать трех вещей: невоздержания (ἀκραςία), порока (κακία) и животности (ϑηριότης).» Под именем первого, разумеет он неумеренное наслаждение естественными удовольствиями (ἡδέα φύςει) и разделяет последние на такие, которые основаны на потребностях вашего тела (ἀναγκαῖα), напр. удовольствие, доставляемое употреблением пищи и половое побуждение, и на такие, которые хотя и не составляют наших потребностей, однако ж сами по себе приятны (αἱρετά), напр. желание победы, славолюбие, стремление к обогащению, гнев и проч. Грехи из этого источника наказуются у Данта вне пределов раскаленного города.

Под именем животности, Аристотель разумеет удовлетворение побуждений, которые уже и сами по себе неприятны (кн. VII, гл. V), куда он относит множество неестественных жестокостей, людоедство, неестественную похоть и т. д. Все эти пороки у Данта, под общим названием насилия, помещены в седьмом кругу, куда причисляет он сверх того и богохульство, как грех, по природе несвойственный человеку, также лихоимство, по той же самой причине, как мы увидим ниже.

Накониц порок Аристотель противопоставляет добродетели (ἀρετή), под именем которой разумеет он познание прямого, доброго (кн. VII, гл. XIII). Из этого видно, что «порок» Аристотеля почти ничем не отличается от «обмана» Дантова: ибо тот и другой состоят в злоупотреблении высших свойств духа с злою целью. Когда дух направляется к злому, тогда все, из него исходящее, есть обман, прикрытый только личиною истины. Сюда же Данте отнес и измену, как высшее проявление обмана, и соединил и то и другое под одним общим именем «злости». Филалетес. Копишь.

Аристотель говорит в своей физике, кн. II, гл. 2: «Искусство (τἑχνη) подражает природе.»

«Tulii ergo Dominus Deus hominem, et posuit eum in paradiso voluptatis, ut operaretur et custodiret illum.» Vulg. Genes. Cap. II, 15. – «In sudore vultus tui vesceris pane.» Ibid. Cap. III, 19. – Из этого следует, что человек должен удовлетворять своим потребностям, применяя в пользу свою силы природы чрез прилежание и изобретательность.

В подлин.: Prender sua vita, ed avanzar la gente.

«Природа и искусство даны человеку как производители его жизни. Природа дает для человека необходимое для жизни, а искусство обрабатывает данное ею. Ростовщик нарушает закон природы, потому что он заставляет деньги производить деньги. Что не в закони природы; а так как искусство наше закон свой берет с природы же, то нарушает он закон всякой.» Шевырев. – В этом воззрении Данта на ростовщиков видно господствовавшее в средние века мнение о беззаконности всякого роста. Филалетес.

В этих стихах Данте, как и везде при обозначении времени, определяет с астрономическою точностью начало утра. Созвездие Рыб появляется над горизонтом, созвездие Большой Медведицы (в просторечии называемой Колесницею) лежит на Кавре. Кавр или Кор (Caurus, Corus) есть ветер, дующий с NNW, и на востоке называемый ponente maestro. По вычислению астрономов, созвездие Рыб 9 Апреля 1300 начало подниматься из-за горизонта в 3 часа, а в 5 часов было уже совершенно над ним, из чего должно заключить, если возьмем за основание 9 Апреля, что настал 5 час; это же положение созвездий для 6 Апреля того же года будет означать 4 часа 48 минуть; а для 26 Марта 2 часа 4 мин. См. у Филалетеса. Die Hölle, р. 73–74.