— Почему не принца Датского.

— И весело засмеялся. Никак нельзя!

— Это почему? — Вечно ты со своим юмором и не вовремя, закипая, спросил Александр.

— Во-первых, тебе нельзя, ты еще и шагу самостоятельно не сделал. А во-вторых, она слишком красивая! Я и сам не прочь за такой крыской приударить…

— Ах ты, мерзавец! — воскликнул Александр, понимая, что это всего лишь шутка, и добавил, подыгрывая другу: — Решил воспользоваться моей временной немощью?

Учти, любитель покорять чужие сердца, прежний владелец этого тела, если судить по бицепсам, был не хиляк. Берегись, побью, несмотря на нашу дружбу! Дай только на ноги встать.

— Сдаюсь, сдаюсь, пошутил… да пошутил я! Еще и впрямь побьешь. Все влюбленные — почти сумасшедшие, и ты не исключение, а с сумасшедшего что возьмешь…

Риск дело благородное, но не для меня. Кстати, теперь ты Эдвард, а Иззя — Кристи. Советую понемногу привыкать к новым именам.

— Как это?

— Таковы условия договора с родственниками этих людей. Иначе они не соглашались на эксперимент. Между нами, они надеются, что их дети будут отчасти и самих себя помнить… Хотя с точки зрения современных знаний о работе мозга это практически исключено.

Но, сам понимаешь, на сто процентов уверенным быть нельзя. На всякий пожарный, будь готов к возможным непредвиденным эффектам… что-то вроде раздвоения личности или типа того. Ну что же, пора сделать первый шаг в новой жизни! Ты готов?

— Горю от нетерпения. Давай начнем уже!

Александр попытался привстать на каталке, да не рассчитал усилий своей новой мускулатуры и едва не шандарахнулся головой о склоненную над ним голову Константина.

— Эй, эй, я же предупреждал! Аккуратней, продумывай заранее каждое движение. Такова плата за новые… или забытые старые?... пространственные ощущения и временную неспособность координации своих движений.

Ты теперь — мальчик ползункового возраста! В переносном смысле, разумеется. Так что не пытайся сразу стать чемпионом мира по спортивной ходьбе. А сейчас попробуй поднять обе ноги и на весу имитируй движения, совершаемые при ходьбе.

Не ослабляй внимания, мышцы отвыкли от работы и поначалу могут нестерпимо ныть. Терпи! Передохни и начни снова. А я пока займусь Иззей, точнее, она теперь Кристи, а ещё точнее — Иззя-Кристина. До чего же чудесное, красивое имя!.. Смотри не перепутай, Кутузов!

Константин предусмотрительно разместил каталки таким образом, чтобы они не видели друг друга… так, на всякий случай, от греха подальше. Никто пока не знает, как они отреагируют на свой новый облик, их необходимо было подготовить. Больше, конечно же, Иззю. Как раз этим Константин и собрался заняться.

Иззя лежала умиротворенно, смежив веки, дыхание ее было глубоким и ровным, отчего создавалось впечатление, будто спокойный сон захватил ее целиком, без остатка… но нет. Стоило Константину приблизиться, как она открыла глаза. Они были такие бездонно голубые и до того красивые, что Константин невольно оробел.

Молча смотрел в эти глаза, в которых можно - было утонуть без оглядки, а про себя подумал: «Скольких мужчин она сводила с ума в прежней жизни! Казалось, нет на свете ни одного мужчины, который сумел бы устоять перед чарами этих глаз!»

Это лицо давно казалось ему знакомым. С первого раза, когда он ее увидел, Константин пытался вспомнить, где же он мог видеть эту девушку? В присутствии родителей приглядываться было не очень-то удобно, не дай бог, могли подумать, не маньяк ли он, а подобные подозрения были Косте совсем ни к чему…

Сейчас — другое дело, смотри не хочу. Тем более, в ее глаза он заглянул впервые. Было от чего впасть в легкое замешательство! Излучали они нечто совершенно необыкновенное, божественное, ранее им никогда не виданное… Она первой нарушила тишину.

— Где я? В клинике? Меня ранили… Где Александр? Что с ним?! И мое тело… я абсолютно его не чувствую!

— Слишком много вопросов на мою бедную голову! Попробую ответить по порядку, так сказать, по мере поступления. Вы, Иззя, находитесь у друзей. Вы абсолютно здоровы. Что касается ранения… оно было, не скрою, но мы успешно всё заштопали, чему несказанно рады. Надеюсь, вы тоже. Не чувствуете тела? Такое тоже бывает. Чего только не встретишь, в подлунном мире! Насчет состояния Александра отвечу так: здоров, цел и невредим. Ему намного лучше, чем раньше, чего он желает и вам. Он здесь, неподалеку, и при первой же возможности вы увидитесь. Вам не о чем беспокоиться.

— Костя, почему ты обращаешься ко мне на «вы»? Разве мы не знакомы? Разве ты не был у нас в гостях?

Константин понял, что прокололся.

— Понимаешь ли… произошли некоторые изменения. Ты пока не совсем готова их принять, как мне кажется, ты их, скорее всего, не ожидала. Но они в твоей ситуации были совершенно неизбежны.

— Мне ампутировали лапу? Или… две? Говори правду, пусть горькую, но правду!

— Дорогая ты наша… Ничего тебе не ампутировали. То есть, конечно, ты лишилась некоего атрибута, но, думаю, в новой жизни он тебе все равно не понадобится. Я имею в виду хвост.

— Неужели обмен удался? Неужели я теперь выгляжу как вы? Ну, говори не тяни!

— Ну, не совсем как я… Ты выглядишь как человек, к тому же — как самая красивая девушка на свете. Но это уже мое мнение, но может Я и ошибаюсь! — Оба весело засмеялись.

— Правда?

— Истинная правда! И мне кажется, это к лучшему. Себя я считаю не уродом, конечно, но и красавцем не назвал бы.

— А какая я?

— Слов нет… и потом, что зазря время тратить? — ответил Константин, а про себя подумал: хорошо, что в личных вещах в тумбочке возле кровати в клинике нашлась её прежняя пижама… но уж больно тонкая и прозрачная!

Большая модница была эта Кристина. Собственно почему была? Есть! Скорее всего она от нее в этом смысле вряд ли отстанет. Девушки, что с них возьмешь!

Константину было нелегко постоянно заставлять себя отводить глаза от прекрасно сложенного тела… Успокаивало лишь то, что для неё нескромных взглядов, пока ещё не существовало.

— Вот зеркало, специально принес по такому случаю. Но пожалуйста, соберись духом! Зрелище не для слабонервных… да шучу я!

Он поднес зеркало так, чтобы ей было удобно видеть отражение. Иззя долго всматривалась в незнакомое, но довольно приветливое лицо молодой девушки. Затем прошептала:

— Неужели это я? Не верю своим глазам. Даже не знаю, могу ли считать эти глаза своими… или не совсем?

— Твои, твои, теперь — твои, и не самые блеклые на этом свете! Можешь поверить, подобная красота мне, например, очень нравятся!

— Константин, вы всегда были добры ко мне, а сейчас еще и комплименты дарите. Почему то перешла на Вы Иззя.