— Так-так-так… Стало быть, мы уже заделались лидерами движения. Интересно, давно это у тебя?

— Давно — что?

— Не притворяйся, это тебе не идет!

— Я имею ввиду эту вдруг появившуюся тягу к массам. Мне доложили, что ты проводишь сложные операции, и члены твоей организации обретают способность говорить.

В общем и целом я не против, так даже удобней с ними общаться… Но у тебя что, слишком много свободного времени?

Я уж не говорю об идеологической подоплеке сей деятельности… Может, тебе рабочую нагрузку увеличить?

— Мне кажется, я полностью выполняю свои служебные обязанности, и некорректно с вашей стороны указывать мне, сколько и как надо работать.

Это во-первых.

А, во-вторых, вы ведь сами говорили, что я не раб, что всеми свободами, какие возможны, я буду пользоваться неограниченно… и что в результате? Вам не нравится моя общественная деятельность.

— О, мы показываем зубки!

Это хорошо для работы. Если говорить серьезно, мне абсолютно наплевать, чем ты занимаешься в свое личное время. Меня может раздражать в этой ситуации только одно, а именно то, к чему может привести массовая раздача свобод.

Как учит нас история, обилие свобод приводит к анархии и краху экономической системы. Мне такой результат абсолютно не нужен.

Меня больше устраивает мирный труд ради наших военных целей. Звучит парадоксально, но это единственное, что может поддерживать маломальский порядок, все остальное — это диктатура и управлением кнутом, что для большинства нашего народа неприемлемо.

При таком раскладе добиться от них настоящего творческого отношения к труду практически невозможно. Подводя итог вышесказанному, повторю: мне плевать, чем ты занимаешься в своем, как ты его называешь, «движении», лишь бы темпы исследований не снижались.

Прошу о сущей мелочи: не агитируй, пожалуйста, против нас, все равно у тебя ничего не выйдет. Только наживешь неприятностей. Договорились?

— Покорнейше благодарю, господин полковник!

Полковник грубо перебил:

— Не ерничай, лучше прислушайся к моим словам, не то не сносить тебе головы. Это — последний раз, третьего шанса не будет, не надейся. На сегодня — все!

Александр покинул кабинет начальства с достоинством и высоко поднятой головой (насколько позволяло строение крысиного скелета), а про себя подумал: «Неспроста он сегодня такой злой. Видимо, ему все-таки доложили об организации, и другие подробности, тщательно нами скрываемые, быть может, даже больше, чем я думаю.

С другой стороны, знай он об истиной цели задуманного — вряд ли оставил бы меня на свободе.

Словосочетание «на свободе» подразумевается, разумеется, в кавычках, и имеет, к сожалению, двойной смысл. Или он настолько обнаглел, что уверен в своей полной непогрешимости? Ну, тогда он законченный авантюрист, в чем я лично никогда не сомневался.

Все сведения, полученные за время беседы, работают на меня и мне только на руку. Хотя осторожность лишней не бывает, стало быть, надо усилить конспирацию. А то, что полковник не углядел ничего предосудительного в проводимых мною операциях, тоже нам на пользу. Организация растет, а это не может не радовать!»

Размышляя обо всем этом, он добрался до кабинета, где находилось его рабочее место. «Интересно, кстати, — подумалось Александру, — куда это запропастился Костя? Второй день не проявлялся. Может, случилось что?

Хотя он стал таким великим… особенно в размерах… ну, что с ним может случится?»

Раздался сигнал селектора. Нажав кнопку ответа, Александр сказал:

— Да, слушаю.

В ответ он услыхал недовольное бурчание Константина. О, легок на помине.

— Только и делаешь, что слушаешь… нет чтобы поработать… Привет, старина! Как дела?

— Сегодня наш вызывал, пытал долго, был недоволен.

— Меня тоже вызывал. Злой как черт, главное — с самого утра. Просил, чтобы я за тобой присматривал и не дал пропасть. Я ответил, что все глаза проглядел, так за тобой наблюдаю. Юмор он не оценил, что говорило о его скверном расположении духа. Все выяснял, что это за организация такая, чем занимается.

— А ты ему что?

— Сказал, что наша организация, скорее, развлечение, нежели что-то серьезное.

— Правильно. Молодец. Ты прирожденный конспиратор!

— Мне показалось, он не поверил ни единому моему слову. Постоянно что-то записывал. Посматривал на меня подозрением, а в конце сказал: «Будь осторожен, мой мальчик!» К чему это он, я так и не понял.

— Да, затягивает он удавку… Ну да ничего, прорвемся! Кстати, насчёт «прорвемся». Ты собирался изготовить для меня некий хитрый приборчик… Я уже готов его принять и перейти к испытаниям.

— Я, собственно, и звонил тебе по этому поводу. Приходи ко мне в гости. Сам понимаешь мне к тебе не очень получится… Жду прямо сейчас.

Александр собрал свою группу, подвел итоги, распределил обязанности на остаток дня. Сам же направился в блок, где располагалась лаборатория Константина. Друга он застал за активной работой — Константин усердно ковырялся в установке, параллельно причитая:

— Вот так всегда, поручить никому ничего нельзя, хочешь, чтобы работало нормально — делай все сам! Золотое правило на все времена.

Заметив Александра, Константин обрадовался. Воскликнул:

— Явление мини-Христа большому во всех смыслах народу! Извини за каламбур, еще раз привет. Так что, пройдем ко мне в кабинет?

— С удовольствием. Может, тебе помочь с ремонтом? Конечно, подавать инструменты я не смогу, ввиду их огромных для меня размеров, но вот советы давать — это легко!

— Нет уж, увольте! Ты не хуже меня знаешь, чего нельзя сделать на площади… правильно, советами замучают!

Поэтому пойдем-ка займемся полезным делом. Одним словом — будешь осваивать новейшую технику. Это тебе не последнее слово техники, это — крики новейших технологий на грани фантастики. Ни больше и ни меньше!

— Я догадывался, что ты недюжинного ума человек, но… до такой степени напрягать мозги — это ведь опасно, Костя!

— Так и знал, что ты не удержишься от того, чтобы сообщить мне очередную колкость… У тебя, я знаю, это называется юмором. Что же, мне не привыкать!

Перед тобой — экспериментальный образец супер новейшей технологии!

Как видишь, мне удалось втиснуть всю начинку в эту малюсенькую коробочку. Для тебя она, конечно, размером с небольшую рацию… но если бы ты только знал, какие чудеса изобретательности мне пришлось применить, чтобы добиться столь миниатюрных размеров.