— Что же вы узнали?

— Все говорят, что немцы особенно жестоко обращаются с евреями.

— Но ведь, судя по газетам, они жестоко обращаются со всеми. Вот во вчерашней сводке сказали, как много было убито мирных жителей в Житомире; не было сказано, что были убиты только евреи.

— В сводках не вдаются в подробности. Я и раньше слышала, что немцы особенно злы к евреям, вчера я пошла проверить эти слухи. Меня это беспокоит. Я, конечно, эвакуируюсь в первую очередь, ну а вдруг город будет занят внезапно, парашютным десантом, а у меня маленькие дети. Меня это страшно беспокоит… Вы знаете, я даже недавно пыталась переменить фамилию детям, то есть передать им имя отца, но, оказывается, это не так просто сделать, это берет много времени. Нужно сперва опубликовать об этом в газете, потом ждать определенный срок, а потом уже проводить все бумажные формальности.

— А отец русский?

— Да, он донской казак.

— И он согласился, чтобы дети носили вашу фамилию?

— Ему все равно, а мне моя фамилия дорога. Моя семья большая и дружная и я хотела, чтобы мои дети принадлежали к ней не только по крови, но и по имени. Теперь я собираюсь послать детей в станицу, к сестре мужа, но какой смысл посылать их туда, если у них типичная еврейская фамилия — Гинзбург.

— Кто там будет спрашивать фамилию? Люди будут знать, что это дети ее брата, вот и все.

— Будут разного рода регистрации: для получения карточек и тому подобное. Да и надежнее, если они смогут доказать, кто они такие.

— Но это же невероятно, чтобы немцы убивали только евреев! Невозможно себе даже представить, что будут жестокости к ни в чем неповинным людям только потому, что они принадлежат к другой расе.

— Мне тоже это кажется невероятным, но это то, что говорят беженцы, а они кое-что видели. А потом, вот бывали же в России еврейские погромы…

— Я об этом слышала, но это было другое дело. Погром, это был грабеж, хулиганы и грабители собирались в шайки и шли грабить.

— Почему евреев?

— Потому, что они выделялись правительством в особую категорию, были неравноправными. Хулиганье и считало, что их грабить безопаснее. Точно так же громили "буржуев" в первые годы революции. Были настоящие погромы, например купцов. Я помню, в нашем Кропоткине громили лавочников, разбивали магазины, ломали мебель, выпускали пух из подушек и били хозяев, если они не успевали спрятаться. Говорят, так же громили усадьбы помещиков. Не может быть, чтобы в немецких войсках были громилы. Мне всегда казалось, что евреи и немцы очень близки между собою; почти у всех евреев немецкие фамилии и немецкий язык евреи приняли за свой во всем мире, даже разобрать нельзя, кто еврей, а кто немец.

— Если кто захочет, то разберется. Если бы не дети, я бы не беспокоилась, у меня много друзей в городе и можно будет просто пережить у них в случае чего.

— Что думает ваш муж по этому поводу?

— Он на фронте.

Беженцы в Ростове не оседали, они пробирались дальше на юг или на восток. Довольно много их приехало в Ессентуки, и половина бабушкиного дома была реквизирована для них. Она прислала нам письмо, прося приехать и забрать бывшую у нее в то время Наташу. Сережа поехал за ней и, когда они возвратились, Наташины первые слова ко мне были:

— Мама, знаешь, какая новость? У меня в голове поселились козявки!

— Нечего сказать, приятная новость! От кого же ты набралась козявок?

— Они перелезли ко мне от беженских детей. У бабушки теперь в доме много детей. Семь!

От вшей избавиться было нетрудно, но с гнидами пришлось повозиться. Их надо было снимать с волос каждую отдельно.

Сережа рассказал мне, как Наташа удивила бабушку. Раз ночью она разбудила бабушку:

— Бабушка, пожалуйста, не рычи, мне страшно!

Бабушка часто храпела по ночам, но никак не ожидала, что ее храп похож на рычание.

Сегодня в первый раз бомбили город и есть жертвы. Бомбы были сброшены на толпу, которая собралась возле магазина на главной улице, где начали выдавать сахар по детским карточкам. Погибло несколько десятков человек, среди них дети. До этого ходили слухи, что немцы бомбят только военные объекты и точность попадания у них очень хорошая, а так как почти все крупные предприятия находятся за городом, жители не боялись и ходили в городе по своим делам даже во время воздушной тревоги, бранясь с дружинниками и милиционерами, загонявшими их в убежища. Перед сегодняшней бомбежкой даже не было воздушной тревоги.

Когда радио кричало о "тоталитарной" войне, мы не очень-то верили. В тылу, далеко от военных действий, приказ рыть щели, делать убежища и даже прятаться в убежища во время воздушной тревоги многие не принимали всерьез, считая все это проявлением административного усердия городских властей. "Дал, мол, приказ Сталин рыть щели в прифронтовых городах, а активисты теперь по всей стране заставляют население рыть щели, стараясь перевыполнить норму!" Теперь же дело оборачивалось так, что к воздушной тревоге нужно прислушиваться и иметь наготове места, куда прятаться вовремя. Там где упали бомбы никаких военных объектов поблизости не было. "Мессершмит", бросивший бомбы, летел сравнительно низко и объяснение данное по радио, было приемлемо: "Немецкий летчик бросил бомбу, увидав толпу; у них есть приказ бомбить мирное население для дезорганизации тыла".

С приближением немцев в Ростове запретили выходить на улицу от семи часов вечера до семи утра. Первый раз в нашей жизни мы были вынуждены сидеть дома каждый день с раннего вечера и от нечего делать стали встречаться с соседями по дому, которых раньше я знала только по виду. Ближайшая соседка, Хачетурьян, муж которой на фронте, пригласила однажды нас к себе играть в карты и с тех пор мы стали играть часто, два-три раза в неделю. В разных квартирах, по очереди.

Играем в довольно азартную игру — "Гольчик", по названию видно, что можно проиграться догола.

В нашей семье самый азартный Сережа, он уступает в этом только Хачетурьян, мы же с папой играем осторожно.

Потом опять Хачетурьян пригласила нас к себе играть вне очереди.

— Мой кузен хочет прийти поиграть с нами, давайте и в этот раз играть у меня.

В этот вечер мы играли довольно долго; ее кузен показался мне очень симпатичным человеком, интеллигентным и остроумным. Они с Сережей весь вечер перебрасывались шутками и, когда мы расходились, вся компания приглашала его приходить играть почаще. На другой день, встретив Хачетурьян, я сказала:

— Какой у вас симпатичный кузен, так приятно было играть с ним. Что он, ночевал у вас?

— Нет, он ушел. У него есть ночной пропуск.

Я знала, что ночной пропуск дается работающим в ночную смену.

— А, так он работает и по ночам. Он сменный инженер?

Она немного замялась:

— …Иногда и по ночам… Он следователь в ГПУ.

Я страшно испугалась. Гепеушник играл с нами в карты до полночи, а мы и не знали! И даже приглашали его приходить к нам, и не были особенно осторожными и, возможно, сказали что-нибудь лишнее! И это в военное время!

— Как же это вы не предупредили нас, кто он такой? Мы были бы осторожнее в разговорах, а то говорили, что на ум взбредет, а ведь он обязан все замечать.

— Нет, нет, вы не беспокойтесь! Он такой хороший, такой хороший! Он говорит, как только он покидает свой кабинет, он немедленно забывает о своих обязанностях по службе. И на работе он очень справедливый. Недавно рассказывал мне, как допрашивал одного инженера, обвиняемого во вредительстве. Кузен говорил, что сразу почувствовал, что инженер невинен и при допросе старался искать пункты к оправданию, и нашел! В конце концов человека выпустили. Да мы ничего и не говорили такого, что бы ему замечать. Все разговоры были самые обыкновенные.

Меня ее уверения совершенно не успокоили. "Хороший и справедливый" следователь ГПУ — разновидность, не существующая в природе. Всем известно, что для острастки населения ГПУ дается "промфинплан": осудить определенное число человек в год и, выполняя этот план, они не могут быть справедливыми и хорошими.