— Как вам не стыдно, Игорь, вы хотя бы постеснялись рассказывать о своих похождениях.

В ответ на это он рассмеялся, подмигнул Сереже и пропел куплет песенки:

Привел, так сказать, литературное оправдание своим поступкам.

Несколько недель тому назад у Лизы родилась дочка Ната, и я думала, что теперь они живут мирно, но оказалось иначе.

— Валентина Алексеевна, — просила мать Игоря,— может быть вы попытаетесь повлиять на Лизу, уговорить ее не разводиться с Игорем, ведь у нее двое детей, она должна о них подумать.

— Что же ее заставило решиться, так сразу?

— Она узнала, что у любовницы Игоря тоже родился ребенок, ровно через две недели после рождения Наты.

— Ну и ну! Это действительно!

— Она всегда знала, что он ей изменяет, но все-таки он Лизу считает своей женой, а не ту… Теперь она хочет отнять у своих детей отца, хорошо ли это? Ведь как только она пошлет ему развод, он женится на той, другой. И зачем она все это затевает? Какая ей от этого польза?

— Все-таки есть же предел терпению жены!

— Ах, В. А., бывают в жизни моменты, когда нужно забыть о своей гордости и быть практичной. У Игоря это не первая женщина, и, я уверена, не последняя. Лиза должна не замечать этого, держать свою семью.

— Хорошо так говорить, когда это не ваше личное дело.

— Я по себе знаю, его отец был такой же. Игорь уверяет меня, что он не собирается разводиться с Лизой, и, насколько я понимаю, та, другая, не ожидает, что он бросит Лизу.

— А вы ее встречали?

— Встречала. Когда у нее родился сын, Игорь повел меня посмотреть на внука.

— И вы пошли, несмотря на то что осуждаете его поведение?

— Но ведь новорожденный мальчик мой родной внук!

— Может быть, у этого, вашего внука, не один папа?

— Ну что вы говорите, В. А.!

— Вот кашу заварил Игорь! Ему теперь только остается перейти в магометанскую веру и организовать гарем!

— Горе мне с ним! Мне очень жаль Лизу и, если Игорь уйдет, я перейду жить к ней, чтобы смотреть за детьми, ведь ей придется идти на работу.

Я обещала, что поговорю с Лизой.

Лизу я нашла страшно оскорбленной и возмущенной и она не хотела слушать никаких доводов против развода.

— Я уже послала ему развод.

— Как послали? Разве он не живет здесь, с вами?

— Он-то живет, но я хочу, чтобы ему об этом написали из загса. Я не хочу, чтобы он жил здесь, он мне противен! Я ему сказала, чтобы он убирался к своей паршивке, а он продолжает приходить сюда как к себе домой и не хочет забирать отсюда свое барахло. Я пошла в загс, и там обещали послать ему извещение о разводе на службу; тогда я буду иметь право не пускать его сюда и выбросить его вещи из дома.

Прошло некоторое время и я, встретив Игоря на улице, спросила, где он теперь живет.

— В своей собственной квартире.

— С Лизой и детьми?

— Да.

— Но ведь Лиза послала вам развод!

— Я получил открытку из загса, извещающую, что Лиза уже не жена мне. Но все это глупости, я не собираюсь бросать детей.

— Теперь и у другой дети.

— Она учительница, сама работает и в моей помощи не нуждается, а Лиза нуждается. Я не зарабатываю достаточно, чтобы содержать отдельно себя и семью. Жить всем вместе дешевле.

— Разве Лиза еще не выбросила ваши вещи из дома?

— Квартира дана мне от службы, и она не имеет права меня выгонять или не пускать. Так вот и живем.

— Надеетесь, что Лиза успокоится и забудет о разводе?

— Конечно, так и будет.

Новый 1938 год мы решили встречать у себя в квартире, пригласив самых близких друзей. Прошлый год мы встречали Новый год в большой компании университетских сотрудников Сережи, и это было что-то вроде официального вечера, где первый тост нужно было пить за Сталина. Теперь мы пригласили три пары: Игоря с Лизой, Елену Сергеевну с мужем и зав. кафедрой, на которой работает Сережа, Ивана Васильевича с женой Марией Рафаиловной.

Мне очень не хотелось, чтобы Давыдовна была в это время дома. После выпивки языки развяжутся и посторонний человек может быть опасным. Я сказала Елене Сергеевне:

— Не хочется мне, чтобы Давыдовна торчала между нами целый вечер.

— Я попрошу ее прийти к нам переночевать, посмотреть за Николаем. Я всегда зову кого-нибудь посидеть с ним, когда мы уходим из дому надолго.

В тот вечер она пришла и обратилась к Д.

— Дорогая Давыдовна, у меня к вам большая просьба, выручите, пожалуйста!

— В чем дело? — спросила польщенная Давыдовна

— Вы знаете, что В. А. пригласила нас на встречу Нового года, а у меня сынишку не с кем оставить дома. Не сможете ли вы прийти переночевать к нам? Кстати, вы взяли бы и Наташу ночевать с собой. Если, конечно, вы не собираетесь уйти и провести этот вечер с друзьями.

Давыдовне эта идея, видно, не особенно понравилась, и она ответила не сразу.

— Не отказывайтесь, а то я заплачу, ~ пошутила Е. С. — Если вы придете, я вам сделаю хороший подарок к Новому году, — добавила она.

— Если Валентина Алексеевна сумеет обойтись без моей помощи, то я, пожалуй, приду.

— Конечно, обойдется, я приду немного раньше и помогу.

— Идите, Давыдовна, а то вам будет очень утомительно не спать почти всю ночь.

Давыдовна согласилась.

Гости собрались к десяти часам. Игорь немедленно начал ухаживать за Е. С., она расцвела как роза, и ей уже не хотелось идти со мной в другую комнату приготовлять стол, и помогать мне стала Мария Рафаиловна. Главным блюдом у меня явился заливной поросенок с хреном.

— Где вы достали поросенка? — спросила М. Р., помогая мне укладывать его на блюдо.

— Мама прислала из станицы. Колхозная свинья родила двенадцать поросят; десять зарегистрировали, а двоих откормили и продали потихоньку. И знаете, за эти два поросенка они выручили больше денег, чем за всю свинью, когда продадут ее государству.

— Если представится еще такой случай, имейте меня в виду. И. В. очень любит заливное.

Когда гости подвыпили и развеселились, Сережа и муж Е. С. стали рассказывать "армянские" анекдоты, а профессор вдруг громким голосом и с большим чувством запел "Камаринскую", народную песню о похождении пьянчужки мужика.

— Что ты, Ваня, так разошелся? — стала останавливать его жена, когда он с особым чувством стал выговаривать слова неприличных предложений мужика своей куме. — Оставь, довольно!

— Почему ты не даешь мне кончить эту замечательную песню? Она вдохновляла русских композиторов и вдохновляет не одного из нас на хорошую выпивку!

— Ну да, композитор использовал хороший мотив, а ты больше упираешь на слова.

— Ха! Ха! Мотив. А когда ты слышишь мотив, не повторяешь ли ты в уме эти самые слова?

И он еще с большим усердием запел песню с начала.

В двенадцать часов мы пили шампанское за здоровье всех вместе и каждого в отдельности. После двенадцати по радио начали передавать танцевальную музыку. Стали танцевать, отодвинув мебель к стенам. Разошлись около трех часов утра.

На другое утро меня разбудил звон посуды в столовой. Мы оставили всю посуду на столе, надеясь, что Д. вымоет и уберет ее до завтрака. Я пошла посмотреть и увидела, что хозяйничала в столовой Наташа. Она была одна. Давыдовна возилась в кухне. Налив себе почти полный стакан шампанского, она пила его держа стакан обеими руками.

— Ты что же это делаешь?

— Пью вино, что вы оставили мне.

Я отобрала у нее стакан.

— Ты уже много выпила, стакан был полный?

— Нет, только что начала пить, а ты отняла.

— Вино оставили не тебе, а Давыдовне. Детям нельзя пить вино, — и я вылила вино обратно в бутылку.

— Я люблю вино, мне папа уже не раз давал попробовать.