Спустя годы Сен-Жермен показывал приятелям свой мундир генерала русской армии и рассказывал, что получил его от самой императрицы за участие в Русско-турецкой войне. Он также утверждал, будто во время знаменитого Чесменского сражения в 1770 году находился на флагманском корабле русской флотилии.

Когда незадолго до его смерти принц Гессенский напрямую поинтересовался, был ли граф тайным агентом Екатерины II, Сен-Жермен загадочно улыбнулся и произнес свою любимую фразу: «Все возможно в подлунном мире…»

Григорий Орлов во время эпидемии чумы выяснял достоверность слухов о медведях-людоедах

Однако не у всех он пользовался уважением. Знаменитый авантюрист и покоритель дамских сердец Казанова с усмешкой говорил о Сен-Жермене, что не встречал второго такого болтуна. Но при этом подчеркивал прекрасные познания графа в алхимии и в политических тайнах Европы и Запада.

Когда Сен-Жермен из России переехал в Германию, он тут же был принят в масонский Орден Строгого Послушания. Многие исследователи считают, что граф сыграл видную роль в распространении масонства почти во всех европейских странах.

Правда, злые языки утверждали, будто Сен-Жермен быстро охладел к этому учению, поскольку не получил высшие звания в организации.

Он даже стал уверять знакомых, что возглавляет самую секретную масонскую ложу Рыцарей Ордена Тайн. Как ни трудились историки, но не смогли обнаружить существенных следов этого ордена.

В книге начала XX века «Масонство в его прошлом и настоящем» отмечалось: «…в XVIII столетии в Европе и России, над первоначальным простым английским масонством нарастает и быстро прививается масонство многостепенное.

Многие сотни ревностнейших братьев искренно уверовали в недоступную человеческому разуму „сверхнатуральную силу“ высоких степеней, одно посвящение в кои даровало безграничную власть над природой и духами. Обресть „ключ к таинствам натуры“, соделаться повелителем сил природы – было так безконечно заманчиво и, главное, вернейшим средством переустроить мир в самом близком будущем на благо всему роду человеческому!..»

Именно к этому стремился Сен-Жермен, согласно его уверениям и беседам с многочисленными знакомыми в Западной Европе и России.

Еще с юности графа привлекали в масонстве таинственность, участие в нем сильных мира сего, нетрадиционные для XVIII века взгляды на природу, бытие человека и политику.

Как отмечалось в трудах о масонстве той эпохи: «Обрядность, учения высоких степеней постепенно ткались многоцветными нитями теософии, магии, каббалы, мистики, пиэтизма, политики по старой основе мудрости великих философов древности, и формулы заклинаний, клятв верности и откровений древних мистерий слились с воинственными кликами духовного рыцарства средневековья, с политикой расчета новейших времен…»

Когда Сен-Жермен находился в России, его не раз просили рассказать о неизвестном братстве Рыцарей Ордена Тайн и объяснить, чем эта организация отличается от различных масонских лож.

Граф, как бывало нередко, загадочно улыбался и отделывался от любопытствующих мало понятными фразами.

Из них следовало, что «истинное открытие» ордена Сен-Жермена произойдет лишь в 2013 году и не где-нибудь, а именно в России. Случится это в день «всех тайн», когда из какой-то пещеры Среднего Урала на свет извлекут и доставят в Москву магический Черный Алмаз, некогда принадлежавший самому древнеегипетскому богу Тоту – «владыке времени, создателю священных трудов, таких как „Книга дыхания“ и „Книга мертвых“».

Все это было непонятно для русских слушателей Сен-Жермена и потому особенно волнительно. А граф еще больше разжигал любопытство и недоумение среди друзей и знакомых, сообщая, что сам через двести пятьдесят лет приведет людей к уральской пещере, извлечет из нее Черный Алмаз и перевезет его в Москву.

С помощью этого драгоценного камня, как уверял Сен-Жермен, «из всего можно получить все». Крохотный кусочек свинца превращается в огромный слиток золота, один человек – в многочисленный отряд себе подобных, букашка – в слона, – если они определенное время будут находиться под воздействием Черного Алмаза.

– Как этот странный самоцвет попал с Нильских берегов на Север? – спрашивали у Сен-Жермена.

– Север – истинная родина египетского бога Тота, – отвечал граф. – И поэтому он какое-то время должен был подпитываться силами своей студеной родины.

– Но почему именно Россия?..

– Потому что Америка была уже закрытой, даже для древнего божества…

«При чем тут Америка и кто ее закрыл?» – молча недоумевали слушатели Сен-Жермена. Спрашивать не решались, чтобы не показаться профанами. А вот про загадочный камень вопросы задавали:

– Черный Алмаз будет извлечен лишь через двести пятьдесят лет. Почему такой долгий срок?..

Сен-Жермен отвечал, что магический камень древнеегипетского божества Тота «немного ослабел» в южных краях, а в уральской пещере он набирает силу и свои волшебные возможности.

– А почему Черный Алмаз необходимо доставить именно в Москву, и что с ним будут делать в Первопрестольной?

На этот вопрос граф отвечал не словами, а лишь – своей таинственной улыбкой.

Может, после подобных разговоров в петербургских и московских салонах появились слухи, будто Сен-Жермен, с позволения государыни Екатерины Алексеевны, инкогнито выезжал на Урал и там, в одиночку, отправлялся в горы и леса. Встречался он с какими-то странниками, отшельниками и даже с шаманами.

Говорят, что лишь Екатерина II знала об истинных причинах поездки Сен-Жермена в Уральские горы.

Многие современники таинственного графа отмечали его страсть к драгоценным камням и изделиям из золота.

П. Холл в своих трудах так описывал Сен-Жермена: «Одевался он просто, обычно в черное, но его одежды были всегда лучшего качества и превосходно сидели на нем. Он маниакально любил камни, которые имелись у него не только на кольцах, но и на часах, цепочке, табакерке и даже на пряжках. Один ювелир оценил пряжку на его башмаке в 200 000 франков».

Сен-Жермен владел не только искусством «облагораживать» и увеличивать драгоценные камни и лечить с их помощью людей. По свидетельству современников, он был прекрасным музыкантом и живописцем.

Рассказывали, что краски на его картинах обладали удивительными свойствами: источали свет и меняли тона. Завершая новую живописную работу, Сен-Жермен некоторое время держал ее в темной комнате, положив напротив перстень с каким-то драгоценным камнем.

Что это был за самоцвет – никто не знал. Граф никому его не показывал и никогда не носил.

Некоторые исследователи полагают, что полотна Сен-Жермена не пропали, а хранятся: часть – в России, часть – в Германии.

Сам автор незадолго до своей смерти якобы говорил прусскому королю Фридриху II: «Мои картины приобретут иной смысл в XXI столетии, когда будут открыты мои пророчества и Черный Алмаз покинет пещеру».

Существует версия, будто часть полотен Сен-Жермена и его Книга пророчеств хранятся в тайнике под дворцом Монплезир в Петергофе.

Почему именно там? Кто разрешил прятать картины и записки в царском дворцово-парковом ансамбле? Почему граф не увез свои творения из России? Эти вопросы остаются пока без ответов.

Предполагается, что тайник под Монплезиром оборудовал итальянский живописец Пьетро Антонио Ротари, прибывший в Россию в 1756 году по приглашению самой императрицы Елизаветы Петровны.

Художник познакомился с Сен-Жерменом в Петергофе. Ротари сразу предложил написать его портрет. Граф отказывался. Потом заметил, что его портрет удастся только в день «всех тайн». Иначе он принесет беду или даже гибель автору.

Пьетро не послушался и приступил к исполнению своего замысла, но тайком от Сен-Жермена. Когда в 1762 году портрет был готов, Ротари показал его графу. Тот похвалил работу, но с грустью заметил, что неотвратимая беда уже затаилась в мастерской художника.