В 1260-х и 1270-х гг. канцлер Цзя Сыдао пытался провести реформы, чтобы устранить злоупотребления. Подобно многим другим реформаторам на протяжении всей китайской истории, он подвергался жестоким нападкам на страницах официальных летописей. Эти исторические сочинения, составлявшиеся членами землевладельческого и чиновничьего класса, и не могли положительно отзываться о сановнике, стремившемся ограничить привилегии и искоренить нарушения, к которым эти классы уже так привыкли. Цзя изображается в них самыми черными красками, и только логика и тщательный анализ тенденциозных источников могут помочь нам нарисовать более беспристрастную картину. Цзя, в соответствии с современными оценками, пытался убедить императора издать ряд указов, направленных против чиновничьих спекуляций. Он также использовал общественные ящики для писем, «куда люди могли положить свои жалобы и обвинения», в качестве одного из средств выявления противозаконных действий чиновников. Его предложения натолкнулись на ожесточенное противодействие со стороны чиновников и выступавших в союзе с ними землевладельцев. Цзя расправился со своими противниками, сняв с должностей особо рьяных врагов и даже предав несколько человек казни. На замену опальным он выдвинул собственных друзей и чиновников низшего ранга, обошедших по службе более опытных людей. Такие меры, в свою очередь, привели к пополнению оппозиции. Политические потрясения и расколотость общества не добавляли империи стабильности и понижали ее шансы на успех в противостоянии с единой сплоченной силой, которую представляли из себя монголы.
Как мы знаем, Хубилай, исходя из своих соображений, намеревался покорить Южный Китай. Однако поначалу он не проявлял особой воинственности. В главе 3 мы уже говорили о том, что в 1260 г. он отправил на юг посла Хао Цзина с мирными предложениями. Если Сун согласятся признать его Сыном Неба и правителем всего Китая, взамен он готов был предоставить им ограниченную автономию и возможность сохранить свое благосостояние при благорасположении монголов и благодаря свойственному им поощрению торговли. Хао Цзин дополнил предложения Хубилая собственным хвалебным письмом, в котором он изображал монгольского государя типичным китайским императором, правящим в окружении конфуцианских советников в полном соответствии с идеалами добродетели. С другой стороны, он предупреждал об опасных последствиях, в случае нежелания сунских властей вступить в переговоры. Он напоминал императорскому двору о непревзойденной военной мощи монголов. Вооруженное сопротивление бессмысленно. Хао Цзин приводил примеры из китайской истории, когда та или иная китайская династия, включая и саму Сун, шла на соглашения с варварами, обычно договариваясь о выплате им дани. Мы уже знаем, что в ответ империя задержала Хао. Цзя Сыдао и его сторонники в правительстве решили вступить в противостояние с монголами. Весной 1261 г. Хубилай направил к императорскому двору двух послов, Цуй Миндао и Ли Цюаньи, требуя освободить Хао, но те получили отказ.
Это не помешало Хубилаю продолжать делать примирительные жесты. В 1261 г. он самолично отпустил на свободу 75 сунских купцов, которых его войска захватили на границе; в следующем году разрешение вернуться на родину получили еще 40 торговцев, а два года спустя Хубилай освободил 57 купцов. Так же он поступил уже в 1269 г. еще с 45 купцами. В 1264 г. сделал выговор своим военачальникам, казнившим двух плененных сунских полководцев без суда и следствия. Хубилай, стремившийся переманить как можно больше дезертиров из сунской армии, был крайне недоволен такой бессмысленной жестокостью. Сам он награждал перебежчиков землями, тканями и стадами. Эта политика приносила успех, так как с начала 1260-х гг. приток перебежчиков из Южного Китая не ослабевал. Самым знаменитым из них был Лю Чжэн, позднее проявивший себя в войне с Сун.
И все же эти миролюбивые шаги не привели к спаду напряжения. В китайских летописях постоянно встречаются упоминания о стычках между монгольскими и сунскими войсками. Армия империи Сун предпринимала пограничные набеги в августе 1260, ноябре 1261, марте, мае и июне 1262 г. Войска Хубилая ответили вторжениями на территорию Сун в феврале 1261 и июле 1262 г. В начале 1265 г. состоялось первое крупное сражение. Противники сошлись в битве близ Дяоюйшань (в провинции Сычуань), и монголы не только победили в бою, но и захватили 146 кораблей.
Захват кораблей свидетельствует о том, что Хубилай все больше осознавал необходимость обзавестись собственным флотом. К этому времени ему стало ясно, что для победы над Сун требуются мощные военно-морские силы, и поэтому нужно захватывать корабли противника и строить свои собственные. Он добился на этом пути больших успехов. Как пишет один историк китайского флота, «скорость, с которой монголы, пастушеский народ, не знакомый с морем, обучились ведению морской войны, поражает воображение». Сунский перебежчик Лю Чжэн был одним из самых рьяных поборников судостроительной программы. Он утверждал, что без кораблей монголам не удастся покорить Сун. Убедительность его доводов и поддержка со стороны Хубилая привели к созданию четырех отделов или «крыльев» (кит. и) во флоте и заложили основы для будущих морских побед.
Столкновение под Сянъяном, начавшееся в 1268 г., ознаменовало собой переломный момент в борьбе. Это была самая длительная кампания в ходе войны; она достаточно подробно описана в Юань-ши и сочинениях Рашид ад-дина и Марко Поло. Марко Поло даже утверждал, что принимал личное участие в осаде города, хотя этого не могло быть, так как осада окончилась победой монголов за два года до того, как он прибыл в Китай. Сянъян и соседний город Фаньчэн располагались на северной границе современной провинции Хубэй. Они лежали на разных берегах реки Ханьшуй, которая впадала в Янцзы южнее, у современного города Учан. Они занимали важное стратегическое положение, так как были последними крепостями на пути к бассейну Янцзы и прикрывали дороги, ведущие к среднему течению реки, а также к западным областям Южной Сун. Захватив эти два города, монголы могли создать плацдарм для дальнейшего продвижения на юг. Как сообщили Рашид ад-дину его информанты, китайцы возвели в Сянъяне впечатляющие укрепления — «мощный замок, высокие стены и глубокий ров». Сунские власти назначили комендантом этого хорошо укрепленного, по видимости неприступного города Люй Вэньхуаня.
Чтобы сломить сопротивление сунских войск в Сянъяне, монгольские войска должны были показать все, чему они научились в новых для себя областях — осадном деле и морской войне. Сначала они рассчитывали уморить защитников голодом, но вскоре обнаружили, что для этого им нужно перекрыть снабжение Сянъяна по реке. Поэтому им было необходимо добиться преимущества во флоте на реке Ханьшуй, желательно по всему течению. Припасы и подкрепления поступали в Сянъян водным транспортом. Войска Хубилая должны были перерезать этот путь. В конечном итоге они должны были штурмовать город и крепость, но осажденные окопались столь прочно, что монголы неизбежно понесли бы тяжелые потери. Во избежание этого им требовалась артиллерийская поддержка.
В выборе военачальников для этой кампании вновь сказалась кадровая политика, свойственная Хубилаю. Он не набирал командный состав исключительно из монголов, но и не предоставил все высшие посты в армии представителям какой-либо одной этнической группы. Самыми высокопоставленными полководцами из китайцев были Лю Чжэн, недавний перебежчик, представивший Хубилаю сведения о политических и военных слабостях империи Сун, и Ши Тяньцзэ, перешедший на службу к монголам еще до воцарения Хубилая. Ариг-Хайя, проявивший себя в качестве одного из лучших полководцев, был уйгуром; Ачжу (монг. Аджу) был главным монгольским командующим при осаде Сянъяна; а Исмаил и Ала ад-дин, руководившие действиями артиллерии при взятии города, были мусульмане с Ближнего Востока. Корабли, использовавшиеся монгольской армией, строились корейцами и чжурчжэнями. Полководцы и войска, собравшиеся под стенами Сянъяна, составляли, говоря современным языком, международные силы. Хубилай прекрасно умел привлекать к себе на службу людей разных национальностей и использовать их способности. Он назначал не-монголов на самые ответственные должности, даже в своей армии. Войска, которыми они командовали, также состояли из разных этнических групп.
