Такова моя история, государь. Я понимаю, что совершил гнусное преступление и достоин смерти. Если вашему величеству угодно покарать злодея, который даже по собственному признанию недостоин жизни, то я готов добровольно подчиниться вам.

Царь ответил:

— Я с радостью очистил бы землю от такого негодяя! Но я обещал пощадить твою жизнь и не возьму назад своего слова. Я только заберу кольцо, это роковое орудие твоего злодейства, а наказанием тебе пусть послужит твоя старость.

В это время показался Ризваншад, мчавшийся во весь опор. По его одежде царь решил, что перед ним человек знатный. Ризваншад спешился и приветствовал его словами:

— Я привез добрую весть, господин: царица жива и вы можете сегодня же вечером свидеться с нею, ибо она в добром здравии, несмотря на то что ее изгнали.

— О небо! — воскликнул царь. — Возможно ли, что она не погибла после стольких невзгод? Однако похоже, что вы, господин, осведомлены о чуде, которое произошло при моем дворе. Назовите мне себя и позвольте узнать, сколь многим я вам обязан.

— Я — чужеземец, — отвечает китайский император, — и в нужное время назову свое имя. Царицу же я встретил случайно, и она поведала мне свою удивительную историю, а везир Али досказал нам остальное. Сейчас он подле царицы, а я поспешил к вам, чтобы проводить вас к ней.

Тут царь Тибета оставил злодея Мусхила, забрав у него кольцо, и вместе с Ризваншадом поворотил назад, исполненный нетерпения поскорее увидеть свою настоящую жену. Вдвоем они подъехали к тому месту, где сидели Али и царица. Царь быстро спешился и открыл ей объятия; она бросилась ему навстречу.

— Госпожа, — сказал он, — какое же мнение у вас должно теперь сложиться о вашем муже, который обошелся с вами столь бесчеловечно! Увы! Сколь ни был я жесток, постарайтесь не питать ко мне ненависти, ибо я отомстил за ваши невзгоды врагам.

— Государь, — ответила царица, — забудем все происшедшее. Ваша вина простительна, и мои страдания искупаются тем, что вы находились в заблуждении.

— Нет, — говорит царь, — не может быть мне прощения за эту ошибку. Сколь бы ни была похожа на вас личина этой проклятой особы, я обязан был понять, что это не вы — по движениям вашего сердца и вашей души, которых она была лишена.

Когда утихли первые восторги, вызванные этой неожиданной встречей, царица спросила своего супруга, каким же образом ему удалось распознать обман.

— Я пошел, — говорит царь, — в ваши покои тайно, с черного хода. Там я увидел мужчину в постели с моей предполагаемой женой. В ярости я выхватил саблю, чтобы поразить обоих, но любовник избежал удара и бросился прочь. Вместо того чтобы преследовать его, я решил сначала освободиться от неверной жены. Она поднялась с постели и упала к моим ногам, умоляя помиловать ее. Она простерла руки вперед, и я отсек ей кисть, на которой было кольцо. Как только она потеряла его, ее красота исчезла, и я увидел перед собою отвратительную старую каргу. «Ах, государь, — сказала она, — отсекши мою руку, ты лишил меня той красоты, которая ввела тебя в заблуждение. Не лишай же меня жизни; я достаточно наказана тем, что вижу тебя прозревшим». — «Нет-нет, мерзкая колдунья, — сказал я, — из-за тебя я так недостойно обошелся с царицей, и сейчас она уже, наверное, окончила свои горькие дни». И, сказав так, я взмахнул саблей и снес ей голову, а затем устремился вслед проклятому злодею, который принял мой облик. Волею неба он не ушел от моего возмездия.

Таким образом, царица была удовлетворена, а царь продолжал рассказ о том, что произошло между ним и Мусхилом. Царица и Али слушали с вниманием и удивлением. Когда же царь окончил свое повествование, он повернулся к Ризваншаду со словами:

— О благородный пришелец, столь великодушно позаботившийся о моем счастье, какой благодарности хочет от меня твое сердце? Говори!

Пока Ризваншад собирался с мыслями для ответа, царица опередила его словами:

— Я вижу, государь, что вы не знаете, к кому обращаете свою речь. Перед вами — китайский император.

Услышав это, царь Тибета принес Ризваншаду свои извинения, и они обнялись несколько раз, а потом вместе направились ко двору тибетского государя, где пир продолжался несколько дней. После этого Ризваншад покинул своих царственных хозяев и вернулся в собственные владения.

Вернувшись невредимым в свой дворец, Ризваншад рассказал везиру удивительные приключения царя Тибета и его царицы. Мухсин был изумлен рассказом и заявил своему государю, что ведь и Шахристани — волшебница, в чем царь перестал теперь сомневаться.

Однажды утром, когда вся знать, как обычно, явилась во дворец и ожидала выхода царя, оказалось, что никто не знает, где он и что с ним приключилось. Было известно лишь то, что накануне он лег спать на софе, и с тех пор его не видели. Прошло несколько недель, а о царе не было ни слуху ни духу. Все придворные печалились о потере государя. Они окрасили свои лица в желтый цвет, предались скорби и в трауре рассыпали перед троном розы. Везир, особенно любивший своего повелителя, потеряв его, был просто безутешен.

А в то время, когда они так горевали, Ризваншад был на вершине счастья, ибо он находился на острове Шахристан, куда его перенесли по приказу царевны Шахристани. Эта царевна занялась делами государственного управления сразу после того, как ее провозгласили царицей, однако очень скоро она почувствовала, что любовь ее к китайскому императору возрастает с каждым днем. Покоренная его постоянством, она решила исполнить данное ему обещание. Итак, она повелела, чтобы Ризваншада подхватили и перенесли к ней во дворец.

При виде Шахристани Ризваншад воскликнул:

— О божественная царица, неужели мне выпала радость увидеть вас еще раз? Увы! Я не смел обольщаться надеждой на такую благосклонность. Я полагал, что вы забыли меня.

— Нет, — ответила царица, — разлука не оказывает на пери такого действия, как на сынов Адама: она не может поколебать нашу верность.

— О госпожа, хотя я и дитя рода человеческого, — сказал император, — я так же постоянен в любви, как и вы, пери. Ах, царица моя, — продолжал он со вздохом, — с каким нетерпением я жаждал встречи с вами.

— Ах, господин, — произнесла царица, — если ваша любовь выдержала испытание, мы сегодня же соединимся навсегда.

Китайский император поклялся в вечной любви к ней. Потом знатнейшие вельможи царства, а с ними и весь народ собрались перед дворцом. Царица обратилась к ним с такой речью:

— О вы все, пери, великие и малые, вы облекли меня всею полнотой власти, и вот я объявляю о том, что собираюсь выйти замуж за императора Ризваншада. Мой приказ — оказывать ему всемерное уважение, подобающее вашему господину и повелителю.

И, сказав так, она вывела его вперед, чтобы пери поглядели на него. Все рукоплескали ее выбору и не колеблясь решили короновать его царем Шахристана.

А после коронации начались приготовления к свадьбе. Но перед тем, как она свершилась, царица настояла на том, чтобы он пообещал ей выполнить одно условие.

— Это условие, — сказала она, — касается нашего будущего счастья. И если вы когда-либо нарушите это обещание, нас постигнет беда.

— Позвольте мне узнать, что это за условие, госпожа, — спросил император, — только скажите мне, а я готов исполнить все, что вы потребуете.

— Тогда знайте, господин, что я — пери, — говорит она, — а вы — сын рода человеческого. У нас свои законы и обычаи. Одним словом, мы недолго проживем вместе, если вы не будете слепо мне подчиняться во всем.

— Это и есть, госпожа, — говорит Ризваншад, — то суровое испытание, которого, как вы подозреваете, я не смогу выдержать? Поверьте, ваши желания станут моими и других у меня не будет.

— Тогда обещайте, — отвечает царица, — что, если мне случится на ваших глазах сделать что-либо для вас неприятное, вы не станете упрекать меня за это.

— Да, царица моя, — заверил он, — клянусь одобрять все ваши действия, и, если вы сомневаетесь в том, что моя уступчивость равна моей любви, вы навсегда обидите меня.