Эта торговая фактория Джэгана — эксперимент, на проведение которого мы вынуждены были дать согласие под давлением кое–кого из важных чиновников в Центральном правительстве. Они хотели посмотреть, что произойдёт, если на планете окажется неправительственная группа людей, примут ли её туземцы. Но крупные компании не захотели рисковать. Вот почему здесь и открыл факторию Вольный Торговец. До этого тут были лишь я, Торвальд, Тэгги со своей Тоги и щенятами да техник–связист на базе.
Услышав своё имя, коричневое животное неуклюже двинулось вперёд. Оно обнюхало копьё и зарычало. После этого Тссту сплюнула, и её когти вонзились в кожу Чарис.
— Кто он? — спросила девушка.
— Росомаха, мутировавшее прирученное животное с Земли, — ответил Лэнти с каким–то отсутствующим видом. — Может, ты попытаешься снова связаться с ними? У меня возникло такое чувство, что теперь это будет довольно сложно.
Гита — из всех вайверн Чарис ближе всего сошлась с этой молодой ведьмой, с которой они часто отправлялись в одно и то же сновидение. Возможно, ей удастся пробиться прямо к Гите, не захватывая всю Цитадель целиком. Чарис не ответала словами на вопрос Лэнти, но показала на диск и закрыла глаза, чтобы лучше представить себе Гиту.
Когда она впервые увидела вайверн, они казались физически настолько похожими друг на друга, что почти невозможно было различать их по отдельности. Но вскоре Чарис научилась идентификации по узорам на коже, которые имеют особое значение. Когда молодые вайверны достигают возраста, разрешающего использовать Силу, они выбирают для себя узоры и рисунки, более простые по сравнению с теми, что нанесены на кожу старших членов их семей, но постепенно к ним добавляются новые символы, свидетельствующие о достижениях и успехах, однако более сложную символику Чарис ещё не могла разбирать, хотя уже легко отличала одну вайверн от другой.
Поэтому она без труда представила себе образ Гиты для передачи ей желания связаться с ней. Девушка ожидала мысленного контакта, но, услышав восклицание Лэнти и открыв глаза, увидела перед собой саму Гиту. Золотисто–малиновые завитки ярко сверкали вокруг её лица, а складки на спине слегка топорщились, словно вайверн и в самом деле использовала их для появления здесь.
«Тому–Кто–Видит–Истинные–Сны», — мысленно приветствовала она Лэнти.
— Тому–Кто–Разделяет–Сны, — Чарис вздрогнула, услышав ответ разведчика. Значит, он действительно был связан с вайвернами, хотя и не имеет диска.
«Ты позвала!» — теперь вайверн обратилась к Чарис с резкостью, свидетельствующей о том, что своими последними действиями девушка совершила какую–то ошибку.
— Возникли трудности…
Голова Гиты повернулась; она осмотрела картину разрушения, которому подверглась фактория, и бросила быстрый взгляд на труп.
«Это нас не касается».
— И это тоже? — Лэнти не наклонился, чтобы снова поднять копьё, лишь слегка подтолкнул его поближе к вайверн.
Она посмотрела на оружие, и тут же между нею и Чарис возник какой–то барьер, как будто резко захлопнулась дверь. Но Чарис достаточно долго пробыла среди родичей Гиты, чтобы ощутить всплеск эмоций в неожиданном подрагивании хохолка вайверн. Её безразличие исчезло.
— Гита!
Чарис попыталась разрушить барьер молчания. Казалось, что вайверн стала не просто глухой, но и что они, Чарис и Лэнти, как бы вдруг перестали существовать для неё, и только копьё в кровавых пятнах осталось чем–то реальным и имеющим значение.
Вайверн даже не шелохнулась. Но рядом с ней появились ещё двое из её племени. И у одной — Чарис быстро отступила на шаг — у одной из прибывших хохолок на голове был чёрного цвета, а всю её чешуйчатую кожу покрывал сложный узор из самоцветов, благодаря чему девушка узнала Гисмей — одну из Читающих–Иглы!
И при их появлении на людей обрушился удар эмоций: сперва полный раздражения, затем, когда вайверн бросила на Лэнти взгляд, — холодного гнева, настолько холодного, что им можно было воспользоваться как оружием.
И хотя разведчик покачнулся, а его лицо позеленело под загаром, он остался стоять. В этой длившейся мгновение вспышке гнева Чарис уловила в мыслях вайверн тень удивления.
Вторая вайверн, сопровождавшая Гисмей, также не двигалась, однако и она обрушила на Лэнти потоки эмоций, выражавших — если это можно так назвать — предостережение и сдержанность. Её хохолок на голове тоже был чёрным, но рисунки на коже не так ярко вспыхивали в лучах солнца. Сперва девушке показалось, что у неё вообще нет никаких узоров, даже тех, что выражают «мужественность» её предков, но затем она заметила там группу знаков, обманчиво простых, почти такого же серебристого оттенка, что и сама кожа, создающих эффект парчи, и различить их было можно только после внимательного взгляда.
Вайверн не обращала внимания ни на Чарис, ни на Лэнти, не сводя своего немигающего взора с копья. Оно поднималось вверх параллельно земле, движимое взглядом вайверн, и приближалось к ней. Потом, остановившись, некоторое время покачалось в воздухе.
Затем копьё развернулось острием к земле, и его швырнуло вниз. С резким стуком оно разлетелось на маленькие кусочки, словно копьё ударилось не о мягкую почву, а о скалу. После этого куски тоже начали вращаться и, в свою очередь, поднялись в воздух. Девушка, не веря своим глазам, наблюдала за безумным танцем острых обломков копья. Потом они упали и замерли неподвижно, образовав при этом какой–то узор.
Девушка повернулась. Тссту в её руках пронзительно закричала, ей вторил Тэгги. Чарис увидела, как Лэнти, сражённый наповал, рухнул под мысленным ударом гнева, таким сильным и яростным, словно был вызван пожаром, бушевавшим в чьём–то разгорячённом мозгу. Девушку окружило какое–то красное облако, однако Чарис сейчас больше занимала боль в голове.
И с этой болью она погрузилась в темноту, парализованная чуждой волей, почти обессиленная. Может, эта боль, а может, ещё что–то стояло за ней, превращало её из Чарис Нордхольм в какой–то инструмент, ключ для появления другой, более сильной личности?
Девушку объяла боль. Она ползла в красном тумане — вперёд и только вперёд. Но куда? Для чего? Её хлестали удары боли, и необходимость подчинения воле кого–то другого подгоняла её, как удары бича. Красные пятна, одни красные пятна вокруг… Но вот они постепенно поблекли, красный огонь сменился серым пеплом, серым туманом, и вот одна пелена осталась вокруг неё, сквозь этот туман ничего невозможно рассмотреть…
Чарис лежала на спине. Справа над ней изгибалась стена. Она уже видела раньше эту стену. Призрачный свет, такой смутный… складной стол… рядом сидение. Фактория… она вновь вернулась на факторию!
Глава девятая
Всё замерло. Чарис присела на раскладушке, натянула на себя комбинезон. Комбинезон? Что–то скрывалось за этим вопросом, в девушке проснулся червячок сомнения. Да, на фактории царила тишина. Чарис прошла к двери и коснулась пальцами щели. Заперта? Однако стоило ей надавить на дверь, как та медленно открылась, и девушка выглянула в коридор.
Оказавшись на свободе, Чарис увидела, что другие двери тоже распахнуты настежь. Девушка прислушалась: никаких звуков — ни шёпота голосов, ни тяжёлого дыхания спящих. Она прошла по коридору, ступая обнажёнными ступнями по холодному полу.
Но ведь это, всё это — шептал мятежный голос внутри Чарис — с ней уже происходило прежде. И вот сейчас вновь повторяется. Комнаты пусты — девушка останавливалась у каждой двери, чтобы убедиться в этом. Вот четвёртая комната: экран коммуникатора на стене, стулья и груды лент с записями. Можно попытаться использовать его поисковый луч и связаться с правительственной базой. Но сначала следует убедиться, что она здесь одна и ей ничто не угрожает.
Последовал торопливый осмотр фактории, одной комнаты за другой. Время… весь вопрос во времени. Потом Чарис вернулась в комнату с коммуникатором, осмотрела приборную панель, нашла нужную кнопку, чтобы включить поисковый луч.