«Тебя… Харат… привёл… привёл…» — услышала Зианта мысль маленького инопланетного существа. От страха, ясно различимого в этом послании, вызванного скорее всего её упоминанием об Огане, он, казалось, утратил способность связно передавать мысли. Девушка не понимала, откуда возник этот страх, но в его реальности не было никаких сомнений. Если Харат говорит, что Оган опасен для них, значит, так оно и есть.

«Харат… — Зианта постаралась вложить в эту мысль всё спокойствие, которое только могла призвать. — Что мы можем сделать?..»

Но он перебил её, уже, похоже, взяв себя в руки:

«Посылай… вместе с Харатом… посылай…»

Он что, предлагает ей метод, обратный тому, каким она пользовалась, работая с ним раньше. Если тогда она брала энергию от Харата, то теперь что, она должна направлять свою энергию в него, используя его как передатчик?

«Да, да!» — он радостно подтвердил ее догадку.

«Ну, принимай!» — не задавая больше никаких вопросов бросила девушка.

Расстегнув платье одной рукой, она достала хрустальные камни. Она не знала, окажутся ли они эффективными в предстоящей передаче психической энергии, но не сомневалась, что с их помощью сможет сконцентрировать все свои силы.

Склонившись над безвольным телом, она коснулась пальцами холодного лба. Её запястье крепко обхватило одно из щупалец Харата. Теперь помимо мысленной связи у них был и физический контакт.

У Зианты вдруг возникло странное ощущение, что её сущность, её внутреннее «я» с огромной скорости уносится куда–то в место, где царит хаос, где нет ничего устойчивого, кроме этой связи с Харатом. Всё дальше и дальше уносятся они, а хрустальные камни становятся теплее в её руке, и из них льётся устойчивый поток энергии, пронизывая всё её тело, сквозь её руку, мимо щупальца Харата к её пальцам и — точке соединения трёх их тел.

Несутся… несутся… кружатся… кружатся… всё дальше и дальше… «Всё, хватит!» — уже готова была закричать девушка. Дальше им нельзя! Иначе разорвётся последняя нить, связывающая их с реальностью, и они окажутся затерянными в этом царстве хаоса, как и тот, кого они сейчас ищут и не могут найти.

К сожалению, в представляемой ею мысленной картине был один существенный недостаток, от которого она не могла избавиться и который мешал ей добиться цели — сфокусировать свою психическую энергию на поиске Турана — она, увы, никогда не видела его облика, а в этой темноте лица было не разобрать, и потому Зианта не могла представить его образ, и лишь прикосновение к его телу могло служить для неё указателем поиска…

Но Харат… он ведь видел его? Почему бы ему не попытаться и не представить его мысленный образ, чтобы они смогли продолжить вместе этот поиск? Но успеют ли они — их кружение затихало, все меньше и меньше становились круги их поисков.

«Торопись!» — резко приказал Харат.

«У нас должен быть его образ, — девушка заставила его выслушать объяснение их неудачных поисков. — Создай его образ, Харат!»

Однако полученное ею мысленное изображение было настолько искажённым, что она едва не прервала контакт, шокированная жуткой, невероятной смесью человеческих черт с чем–то, напоминавшим клювастую голову самого Харата.

«Нет, Харат, это не то! Нам нужна истинная картина!»

И хотя они продолжали физически касаться друг друга, мысленная связь исчезла: они снова были в тёмной расщелине.

Разочарование маленького инопланетного существа от этой неудачи быстро сменилось гневом большей частью на неё, чем на себя: подсознательно Харат не хотел признаться в собственном бессилии и потому винил в неудаче девушку. Но Зианта сохраняла спокойствие.

«Он принадлежит моей расе, — сказала она Харату. — Но даже если именно он последовал за мной в прошлое, то мне неизвестен его настоящий облик и поэтому я не могу представить его мысленный образ, который нам нужен для поиска. Я должна увидеть, какой же он на самом деле…»

Девушка боялась, что Харат, слишком разгневанный на неё из–за этой неудачи, мало что усвоил из того, что она сказала, потому что он, отдёрнув щупальце, прервал с ней мысленный контакт.

Лишь самый край расщелины светился зеленоватым лунным светом. Если ей удастся каким–то образом приподнять тело этого человека и подтащить его к свету…

Но, похоже, ничего другого не оставалось. Снова засунув в платье Глаза, девушка, ухватившись за тело мужчины, с трудом потащила его к краю ложбины, хотя он был меньше и легче Огана и его охранников. Наконец она доволокла его к месту, освещенному луной.

В призрачном зелёном свете трудно было судить о цвете, но лицо его выглядело загорелым, как у пилотов–ветеранов, волосы коротко острижены — так удобнее носить шлем — и в завитках.

Правильные черты лица по стандартам её расы можно было даже назвать привлекательными. Но не стоило отвлекаться: сейчас главное было — запомнить каждую деталь его лица, она должна знать его так, словно видела всю свою жизнь, зафиксировать в памяти, чтобы никогда больше не забыть.

Протянув руку, девушка начала водить пальцами, едва касаясь, по лбу, затем ниже, по переносице, губам, подбородку — таким она должна его запомнить.

Рядом присел Харат.

«Поторопись… он потерялся. Он и так слишком долго там…»

Как и все сенситивы, Зианта тоже не раз испытывала древний, всепожирающий ужас перед медитацией: боязнь потеряться в иной плоскости и не вернуться в своё тело. Но она не могла не сделать этого и теперь знала, кого им искать в мирах, недоступных для обычных людей.

«Я знаю его…» — что ж, остаётся только надеяться, что это действительно так.

Вновь девушка достала камни, крепко сжала их в левой руке, а пальцами правой прикоснулась ко лбу незнакомца, почувствовав, как щупальце Харата обхватило запястье.

«Давай…» — в этот раз сигнал к началу подала Зианта, но теперь она не кружилась в пустоте, как было перед этим, когда их вёл Харат: перед мысленным взором, за закрытыми глазами, стояло лицо незнакомца.

И теперь они не занимались поиском — они звали его, вкладывая в этот зов все свои силы, всю мощь, которую помогали им развить Глаза. И хотя Зианта не называла его имени, ибо не знала его, она представляла его образ как можно более отчётливо и ясно.

«Где же ты бродишь, незнакомец… мы ищем тебя… ПРИДИ К НАМ!»

Всё её тело и разум отдались этому призыву, этому крику. Долго ей не продержаться. Но пока может, она будет это делать!

«Приди!»

Какое–то шевеление… едва заметное… далеко–далеко… словно кто–то крадётся.

«Приди!»

Да, вот это уже действительно ответ, слабый, но адресованный ей и только ей. Нет, ещё рано торжествовать, думать об успехе… Не ослаблять притягивающую нить своего зова.

«Приди!»

Как же мучительно медленно крепла тонкая нить, связывающая их, а у неё уже почти не оставалось сил и энергии, которую она излучала с помощью камней через Харата для…

«Приди!»

В этот крик она вложила последние остатки сил. А затем Зианта разорвала неустойчивый контакт, не в силах больше поддерживать его, и упала ничком вниз, и одна рука по–прежнему касалась его тела.

И хотя девушка оставалась в сознании, она настолько была изнурена, ощущая слабость и тошноту, что не смогла, когда незнакомец шевельнулся, издать хотя бы один звук.

Он с трудом сел. А вокруг них прыгал Харат, щёлкая клювом, выражая этим необычайное возбуждение. Девушка едва расслышала бормотание незнакомца; она не знала этого языка, и в голове у неё грохотал шум, она должна была лежать, не шевелиться, без сил поднять даже руку после разом нахлынувшей на неё огромной усталости.

Зианта думала, что незнакомец придёт в замешательство, не сразу осознав, что с ним произошло, и где он сейчас находится. Но если он и был потрясён, то быстро пришёл в себя. Девушка поняла это, когда он наклонился к ней и вгляделся в её лицо, а затем воскликнул что–то на своём языке.

Потом он приподнял её и положил в более удобное положение, видимо, понимая её нынешнее состояние. Но не использовал мысле–связь, и девушка была благодарна ему за это. Наверное, решила Зианта, после долгих тяжёлых испытаний его запасы психической энергии тоже исчерпались.