«Оган, — мысленно воззвала девушка, охваченная ужасом.

— Оган, Харат!»

Она мысленно встретилась с Харатом… и через него — ещё с кем–то, не Оганом, ответившим на её поиск ярким всплеском энергии. Держись нас, приказал он.

— Я думаю, она должна взять эту штуку в руки, — сказал кто–то позади Зианты.

— Так давай её сюда! — Иубан крепче сжал жертву.

Она не должна! Но что могла поделать Зианта против тех, кто держал её и силой заставлял её руки подняться.

«Харат… я не могу… они заставляют меня посмотреть в камень! Харат… они заставляют меня…»

Иубан, схватив одну из её кистей, начал выворачивать пальцы, пытаясь разжать кулак. В другой его руке сверкал самоцвет, и девушка, понимая, что его сияние означает ужасное зло, пыталась отвести взгляд в сторону.

«Харат!» — в отчаянии взывала девушка.

«Держись… — пришёл ответ — Харата и того, другого, незнакомца. — Мы уже почти…»

Иубан вложил самоцвет в её ладонь и развернул её голову вперед.

— Смотри! — приказал он.

Девушка ничего не могла поделать. Сверкающий камешек был тёплым на ощупь. Цвет его изменился, став более глубоким: в нём пробудилась жизнь, он излучал энергию, которая, достигнув Зианты, непреодолимо потянула её к себе, затягивая в…

Девушка пронзительно закричала и услышала вдали выстрелы, но было уже слишком поздно: она рухнула вперёд, прямо на камешек — сияющее озеро энергии, готовое без остатка поглотить её.

Тошнота сладких сушёных лилий не давала дышать, хотя нет — это её замуровали здесь вместе с Тураном! Давно уже умершем, как умрёт и она, когда не останется свежего воздуха и она погрузится в свой последний сон.

Она была Винтрой, которую захватил в плен Туран во время последней битвы, и именно ей он нанёс свой последний смертельный удар.

Винтра? Кто такая Винтра? Что это за тёмное помещение? Зианта попыталась шевельнуться и услышала скрежет металла в угнетающей темноте. Она… она прикована! Прикована к стене, и бессмысленно было пытаться освободиться: оковы лишь ещё больше врезались в и без того кровоточащие, в синяках запястья, к тому же в борьбе тратился бы драгоценный воздух.

Она Винтра… нет — Зианта! Прижавшись к стене, девушка попыталась разобраться в круговороте мыслей: какие — настоящие, а какие — лишь результат галлюцинаций. Наверное, она в трансе, и ей снится какой–то кошмар. Оган предупреждал её о подобной опасности. Вот почему нельзя погружаться в глубокий транс одной — рядом всегда должен быть кто–то, кто может вывести из транса, из которого ей самой не выбраться.

Оган… Харат… Мысль о них ободрила девушку.

Иубан силой заставил её взять самоцвет в гробнице Турана. И вот к чему это привело. Но какое же реальное это видение! Девушка чувствовала цепи на запястьях, задыхалась от нехватки воздуха. Она…

Винтра! В сознании словно поставили переключатель: вот она одна личность, Зианта, а в следующий миг — та, другая. Винтра должна была умереть здесь — как единственная пленница, захваченная после набега в горы, достойная быть погребённой заживо вместе с Тураном. Огромная ярость на Турана и его род клокотала внутри девушки. Она умрёт здесь, задыхаясь, словно рыба, выброшенная на сушу, но она будет отомщена! И месть эта…

В голове замелькали образы… Кем, чем она является?

Зиантой! Снова сработал переключатель. Она — Зианта, и она должна возвратиться, выйти из транса. Оган… Харат!.. Девушка в отчаянии посылала мысленные зовы, прося о помощи, которая вырвет её из этого смертельного сна, самого ужасного из всех, в которые она погружалась, перемещаясь в другие плоскости бытия, однако она знала и то, что когда подготовленный сенситив мысленно обращается к кому–то, то он ощущает и все его страхи и малодушие, которые во время транса становятся как бы материальными и реальными, и лишь переборов их, можно добиться психического контроля над собой. Раньше подобные ужасы также обретали реальность, но теперь, когда она заставляла себя ставить один барьер за другим, ничего не менялось: здесь не было защиты, и она знача это. Нет, она должна проснуться, вернуться в своё собственное время и плоскость, но не хватало сил.

Харат… Оган! Она вызвала в мозгу образы и послала их на поиск.

Едва заметное прикосновение! Ну, конечно же, она не ошиблась! О Всевышний, она уловила слабый ответ! Всю силу своего дара Зианта вложила в мольбу: вытащите меня… вытащите меня — или я умру!

Да! Касание — это ответ ей. Но вопреки ожиданиям он шёл к ней не прямо, как луч, а скорее тёк, извиваясь среди огромных валунов, как река.

«Харат! Я здесь! Иди ко мне! Не оставляй меня умирать в этой темноте, задыхаясь, запертой в том, что я не в состоянии понять. Иди!»

Это не он!

Какая–то другая личность, но не Харат — и не Оган. Значит, из другой плоскости? Она коснулась мысленного потока.

И ощутила потрясение, ужас… ужас настолько огромный, что ей показалось, что этот человек корчится в смертельных судорогах.

«Помоги мне», — закричал чужак сбитой с толку девушке; но ведь это он пришёл на её зов… почему же тогда…

«Мертва! Мертвец!»

Пришедшее из темноты ответное послание переполнял ужас.

«Я не мертва!» — решительно возразила Зианта. Она не принимала эту мысль, иначе ей никогда не найти путь к спасению: она останется захваченной разумом Винтры.

«Мёртв!» — в этот раз прозвучало слабее. Тот, другой, уходит, оставляя её здесь! Нет!

Наверное, она закричала вслух. Казалось, крик бесконечно звенел в ушах.

— Нет!

А затем воцарилась тишина, и она услышала своё тяжёлое дыхание.

— Что это за помещение?

Слова — не мысленное послание, нет, слова, которые улавливались слухом.

— Гробница Турана, — ответила она, зная это от Винтры.

— А я… я и есть Туран… — проскрипел голос. — Но я не Туран!

Так быстро последовали эти слова, что девушка поняла: его охватил тот же самый страх, что и её, когда она осознала в себе две личности.

Во мраке кто–то двигался. А затем прозвучал быстрый и требующий немедленного исполнения приказ:

— Свет!

И возникло сияние, становившееся всё сильнее и сильнее. Почему она сама не додумалась до этого? Девушка послала свою собственную энергию на помощь ему, чтобы добиться ещё большей яркости.

— Здесь нет воздуха, мы задохнёмся, — предупредила она его.

— Переходи в новую плоскость — и быстро!

Приказ вернул её за стену защитных барьеров, что она давно должна была сама сделать. Девушка сделала несколько шагов, выйдя из тела, что всегда неохотно делала. А потом, находясь некоторое время в безопасности, огляделась.

Рядом на цепях повисло её тело, которое она покинула. А слева — возвышение, на котором покоился Туран, укрытый плащом Верховного Владыки, усыпанный грудами увядших пожелтевших листьев. Едва она увидела его, пламя свечей у изголовья и подножия ложа задрожало.

«Выход для души! — раздался голос в её разуме. — Вон там!»

Зианта не знала о нём, пока он не сказал: об этом помнила не она, а Винтра. Над ложем Турана в стене действительно виднелась щель.

«Отодвинь ту глыбу».

Единственная их надежда: если это дёргавшееся в судорогах тело умрёт, то и она вслед за ним. Зианта вернулась в тело, зная, что жизненные силы быстро покидают его, и добавила последнюю оставшуюся у неё энергию к его, мысленно вцепившись в брусок: они вместе пытались сдвинуть его с места. Её охватил страх — они не могут…

И тут брусок слегка поддался их усилиям, скрытый от глаз в наступившей снова темноте: для поддержания света сил уже не хватало.

— Моя рука… правая рука… — простонал голос.

Она продолжала передавать ему свою энергию. А потом снова провалилась в черноту, не успев даже подумать, не смерть ли это явилась за ней.

— Винтра! — выкрикнула она от боли, которую причиняли руки, снова и снова сдавливавшие её грудь, делая искусственное дыхание.

— Я жива… буду… жить!

Снова горел свет. Свечи горели ровным пламенем, показывая открывшийся проход. Из него шёл воздух, холодный, но благословенно свежий. Туран опустился на колени рядом с ней, исследуя оковы.