— Стража… — девушка схватила Турана за руку, когда он наматывал цепь вокруг талии, словно пояс: возможно, она ещё им понадобится.

— В такую ненастную ночь, — пробормотал он, — вряд ли они будут слишком бдительны. Не бойся!

Да, погода была та ещё! Её праздничная одежда — а пленницу для погребальной церемонии вырядили в чудесный тонкий хитон — прилипла к телу, ветер трепал длинные волосы. Зианта дрожала от холода, ветра и дождя, а спутник казался ей лишь призрачной тенью во мраке ночи. Как бы почувствовав это, тёплая и ободряющая рука мужчины обхватила девушку за плечи.

— Я думаю, нам нужно идти в Сингакок, — она едва разобрала слова сквозь завывания ветра.

— Но ведь они… — Винтра запнулась, ощутив укол страха.

— Туран вернулся благодаря чуду, сотворенному Вутом. И одного того, что я предстану перед ними, будет достаточно — на первое время. Нам ведь надо узнать, что известно людям Турана об этой безделушке, которую надели на тебя. Бережно храни её, Зианта: лишь она способна вернуть нас назад в наш мир — если только это возможно.

Наверное, в его доводах и можно было найти недостатки, однако девушка была слишком захвачена эмоциями и тем, что окружало её, чтобы возражать. Хотя Винтру до смерти пугала мысль о возвращении в место её заточения. Но ведь она не Винтра — и не будет ею. И девушка подчинилась Турану, когда он повёл её за собой.

Они шли под защитой деревьев, которые укрывали их от ураганного ветра. И вот, с холма, они увидели Сингакок — огни города, простиравшегося перед ними.

— У стражи или их командующего должна быть машина, — внимание Турана всецело поглотила дорога, огибавшая подножие холма, словно тонкий язычок, который высунулся, чтобы схватить их и утащить в пасть Сингакока.

— Ты можешь пользоваться памятью Турана? — Зианту просто распирало от любопытства. Ведь Туран — мертвец, его тело умерло, как же тогда кто–то другой узнал о стражах, которые были известны лишь умершему?

— В какой–то степени. Да, если нам удастся выбраться из этой передряги, то мы вернёмся с кое–какими поразительными результатами. Похоже, я частично могу разделять память умершего Турана. Ну, а ты, ты тоже постарайся узнать, что знает Винтра…

— Я держу её под контролем. Если она вырвется, смогу ли я тогда управлять телом?

— И это мы тоже не можем знать, — ответил он. — Но нам также нельзя идти вслепую. Прошу тебя, постарайся немножко — может, узнаешь что–нибудь об этом городе — и его улицах.

Зианта, чуточку ослабив контроль, была вознаграждена воспоминаниями, однако не теми, которые могли бы им помочь: её, пленницу, держали всё время в заточении под строгой охраной — до самого последнего дня, когда был захоронен Туран.

— Винтра не из Сингакока — она была лишь пленницей в нём.

— Да–а… Ладно, если что–то узнаешь, что могло бы нам помочь, тут же сообщи. Ну, а теперь нет никакого смысла красться: чем скорее мы достигнем города, тем лучше.

Спуск с холма завершился тем, что они, заскользив, врезались в кустарник, царапая руки и ноги. Если Туран и обнаружил, что тело плохо подчиняется ему, то не подал виду, лишь помог девушке встать на ноги и выбраться на дорогу.

И тут же их ослепил свет фар от машины, двигавшейся со стороны города. Они замерли, понимая, что их уже заметили. А потом Туран повернулся лицом к тем, кто находился в этой машине: они должны увидеть его и узнать — если только поверят своим глазам.

Зианта услышала хриплый гортанный крик на местном языке — приказ остановиться. В свете фар показались трое: на одном была кожаная офицерская накидка, за ним ещё двое вооружённых людей.

— Кто вы такие?

Стражники осторожно остановились, держа наготове оружие: лучевое — у офицера, ручные дезинтеграторы — у подчинённых, пришла информация из памяти Винтры.

— Вы же видите моё лицо, — ответил Туран. — Так скажите, кто я?

— Да, ты похож на него — но это может быть какой–то трюк… — офицер стоял на месте, хотя оба солдата попятились.

Туран поднял руки и отвернул высокий воротник: за полами туники виднелись раны, хотя и залеченные жрецами.

— Это не трюк. Разве ты не видишь этого?

— Как же ты вышел ночью оттуда? — офицер был потрясён, но сохранял самообладание. Зианта позавидовала его мужеству.

— Через дверь, воспользоваться которой может попытаться любой, кто верит в Вута, — высокопарно ответил Туран. — А теперь я направляюсь в Сингакок, куда меня призвали.

— В Башню Вута?

— В Дом Турана, — поправил он. — Куда же ещё я могу направляться в этот час? Там есть те, кто ждут меня. Но сначала дайте мне свою кожаную накидку.

Изумлённый офицер расстегнул накидку и передал ему, постаравшись, правда, не прикасаться к руке Турана.

Встряхнув накидку, Туран набросил её на плечи Зианты.

— Так тебе будет теплее, — сказал он, — пока не подыщем что–нибудь получше.

«Это ошибка, — заметила девушка мысленно. — В этом мире мы — враги до самой смерти! Ты вызовешь подозрения».

«Да, враги до смерти — но не после неё, — последовал такой же мысленный ответ. — Если кто–либо спросит, я так и отвечу: теперь вражда забыта», — затем он сказал вслух:

— Нас двоих оставили там — на милость Вута — и вот мы возвращаемся после его справедливого суда. Ещё не настало время говорить о том, что случилось.

Один из солдат, опустив оружие, снял с себя плащ.

— Лорд Командор, я был при Спецке, когда вы подавили бунт повстанцев. Окажите мне честь, позвольте и теперь послужить вам, — подойдя к Турану, он протянул ему плащ.

— Этой ночью я совершил ещё более великое дело, товарищ. Прими благодарность за твою доброту. А теперь мне — нам — нужно добраться до Дома Турана — с вашей помощью.

Зианта не знала, какую игру он задумал, — оставалось только следовать за ним. Девушка крепко прижимала к себе корону с подвешенным к нему самоцветом. На её взгляд они забирались в болото: один неверный шаг — и их ждёт неминуемая гибель. Но она позволила отвести себя к машине. Молча уселась на сидении для пассажиров, кутаясь в накидку, чтобы согреться. Рядом устроился Туран, а потом машина, развернувшись, направилась к Сингакоку, где их ждала неизвестность.

«Они, — пришло Зианте мысленное послание, — не имеют дара психометрии и, похоже, даже не подозревают об его существовании».

Зианту обеспокоило, что её спутник отважился прозондировать этих людей. Сейчас было бы лучше проявить осторожность, чем безрассудную смелость, хотя то, что он узнал, позволит теперь им безбоязненно использовать мысленную связь.

«Значит, ты можешь читать их мысли?» — спросила девушка.

«Не очень — только эмоции. У них совсем другие частотные характеристики мыслеволн. Сейчас они встревожены, что вполне понятно. Солдаты восприняли наше появление, как чудесное возвращение, и объяты благоговейным трепетом. Офицер же…» — он замолк, зондируя его, и тогда Зианта подсказала:

«Так что офицер?»

«Я кого–то вижу, но не отчётливо — кого–то, кому он, кажется, должен рапортовать, как только сможет. Там какая–то тень…» — снова его мысль пропала.

Зианта решила сама заняться мысле–зондированием, определяя при этом и эмоции окружавших её людей, а не просто поддерживать связь. Да, ей стало понятно недоумение Турана: стоило только попытаться навести резкость, как тут же образы расплывались и изменялись. Однако она узнала женщину: из глубин памяти Винтры молниеносно явилось воспоминание.

Зиха М’Туран!

«Именно ей он и должен передать сообщение, — мысленно ответила девушка. — Леди Туран. Мне кажется, Командор, ты — мы — угодили прямо в дьявольский клубок интриг, направленных против тебя, вернее, против того, чьё тело ты носишь. Нельзя чётко «прочесть» — но ясно одно: впереди нас ждёт опасность».

«О которой мы знали с самого начала, — спокойно ответил он. — Так чего же, леди, я должен остерегаться? Отнюдь не впервые в результате интриг гибнут люди — от рук тех, в чьей лояльности и преданности они нисколько не сомневались. Ну, а теперь — мы должны попытаться передать хоть какое–то сообщение. Можешь ли ты подчинить его волю себе, чтобы он выполнял наши приказания? Я кое–какие из его мыслей могу ощущать, хотя и не чётко, что не позволяет мне самому попытаться взять над ним контроль».