Ожидание, а затем сигнал с северо–востока. На видеоэкране что–то вспыхнуло, потом изображение обрело чёткость. Чарис нырнула вниз, чтоб её не увидели. На экране появилось изображение мужчины, одетого в потёртую форму торговца. Чарис внимательно вгляделась в него, но он был ей не знаком. И только заткнутым за пояс запрещённым законами Федерации бластером отличался от торговцев приграничных миров. Чарис протянула руку и выключила связь.

Потом она снова включила поисковый луч, в этот раз направив его на юг, и поймала другой сигнал — эмблему Службы Разведки с печатью Посольства. После чего начала выстукивать послание на ленту.

А теперь она на холме. Холодно, темно, а она бежит, бежит, пока не закололо под рёбрами. Скоро начнётся преследование. А может, Толскегг хочет, чтобы она убралась отсюда и погибла в одиночестве на этих холмах от голода или же в копях зверей? Он теперь командует на Деметре, и поселение в его власти.

Деметра! Какая–то часть девушки, хоть и отрицавшая это, сейчас сражалась здесь, в этом месте. Чарис дрожала от чего–то большего, чем просто холод. Она карабкалась на холмы над поселением, и всё более убеждалась, что всё это обман.

Сон. Ведь существуют те, кто насылают сны, лепят их, как гончар создаёт горшки из глины на своём станке. Если она захвачена в чей–то сон, то должна проснуться — и очень скоро. Или это не сон. Хотя нет — конечно же, это сон. Но девушку мучил настоящий голод, под ногами расстилалась неровная земля, и она брела по ней, спотыкаясь, хватаясь за кусты, чтобы не упасть.

Нет, это всё происходит не на самом деле — она видит сон! Кусты расплывались, пока не превратились в химеры. И сквозь их колышущиеся очертания она увидела какую–то стену, да, стену, твёрдую. Она не на Деметре — она… она…

Колдун! И тут осознание, что она вспомнила это слово, стало ключом к действию, призрачный склон Деметры исчез, словно унесённая ветром дымка. Она лежала на груде ковров. Справа — окно, за которым темнела ночь с далёкими застывшими звёздами на небе. Это Колдун и Цитадель вайверн.

Она лежала, не шевелясь, пытаясь спокойно отделить сон от реальности. Фактория… пост подвергся налёту. Тот офицер Службы Разведки по имени Шэнн Лэнти… Девушка ясно представила в уме облик юноши, словно он стоял перед ней, держа в руках копьё в кровавых пятнах.

Копьё. Оно разлетелось на мелкие кусочки от удара вайверн. Его обломки плясали в странном танце, пока не упали, образовав узор, который вызвал такую ярость у колдуний. И эта ярость…

Чарис выпрямилась на коврах. Лэнти рухнул под ударом Силы вайверн, а её сознание переметнулось к обрывкам собственного прошлого — и она не могла понять, для чего. Почему эта ярость обратилась против Лэнти? В чём она была виновата, когда вызвала Гиту. Она действовала слишком импульсивно.

Девушка дотронулась до мешочка на поясе. Диска там не было. А ведь она держала его в руке, когда эта могущественная Сила доставила её на тот берег. Может, она уронила диск или это вайверны забрали его?

Но это могло означать, что вайверны больше не считают её своим другом или союзником. Что же такого поведало им то сломанное копьё? Без диска Чарис почувствовала себя пленницей, запертой в этой комнате. Хотя в любом случае она могла попытаться выяснить, насколько ограничена её свобода. Не окажется ли, что она не способна идти вперёд, как тогда, когда безуспешно пыталась вернуться по собственным следам на песке и поняла, что её действиями управляют?

— Тссту? — вряд ли её зов был громче шёпота. Чарис не знала, союзник ли эта курчавая кошка в её борьбе против вайверн, однако ничего другого ей не оставалось, кроме как положиться на дружеское отношение зверька.

Прямо под окном, рядом с которым лежала девушка, раздался зевок. Там–то и была Тссту, свернувшаяся клубком, закрыв глаза и прижав ушки к голове. Чарис наклонилась и легонько провела пальцами по головке.

— Тссту, — ласково прошептала она. Но возможно ли, чтобы эта курчавая кошка — девушка использовала название, данное местной породе Шэнном, — так глубоко вошла в её сновидение, что даже сумела разбудить её, Чарис, здесь?

Ушки дёрнулись, и из–под век показались щёлочки глаз. Потом Тссту широко зевнула, высунула жёлтый язычок. И, приподняв голову, внимательно посмотрела на Чарис.

Сможет ли она поддерживать с Тссту мысленный контакт без диска? Чарис подхватила кошку, подняла её вверх и заглянула в узкие кошачьи глазки. Настолько ли она связана с вайвернами, чтобы служить им, а не Чарис?

«Уйти, — думала девушка, — уйти отсюда».

— Р–р–р–у–у–у, — в мерном урчании прозвучало согласие.

Тссту энергично выгнулась, требуя, чтобы её выпустили, и Чарис подчинилась желанию зверька. Курчавая кошка кинулась к порогу, вытянувшись, словно охотник на тропе. Она выглянула в коридор, слегка приподняв головку, навострив ушки. Чарис догадалась, что сейчас все чувства кошки обострены до предела. Тссту бросила взгляд назад, на девушку, и позвала…

Они шли мимо комнат, заставленных приборами, спален, похожих на ту, где она жила. Выведет ли или нет этот коридор их наружу, Чарис не знала и могла лишь надеяться на Тссту.

Даже без диска она пыталась засечь какое–нибудь прикосновение к своему сознанию, какой–нибудь намёк, что поблизости вайверны. Дважды Чарис была уверена, что заметила мысленное прикосновение, слишком слабое, чтобы понять его, однако этого было достаточно, чтобы не оставалось сомнений, что они действительно где–то рядом. Если бы не это, девушка могла бы подумать, что идёт по совершенно безлюдным помещениям.

Тссту вроде бы уверенно бежала по коридору, бесшумно скользя вперёд, без колебаний сворачивая в попадавшиеся им на пути ответвления. В этом месте лабиринта пещер Чарис ещё не бывала. И вдруг поняла, что курчавая кошка ведёт её коридорами, где свет, струившийся со стен, стал гораздо слабее, а стены — более грубыми и узкими. Проходы буквально дышали древностью. А потом свет вообще померк, лишь кое–где стены слабо светились. Чарис пришлось напрячь зрение, чтобы рассмотреть эти пятна: узоры, довольно похожие на те завитки и кружочки, что были нанесены на дисках. Здесь, на этих стенах, некогда были начертаны некоторые из тех символов могущественной Силы, с помощью которой колдуньи заставляют других подчиняться своим приказам.

Однако эти узоры отнюдь не выглядели столь же законченными, чётко очерченными и ясно вырезанными, как те, что были на дисках. Больше в размерах и грубее — а вдруг ими тоже можно воспользоваться как вратами для перенесения в другое место?

Тссту уверенно продолжала трусить вперёд. Постоянная в других коридорах температура здесь сохранялась. Чарис приложила пальцы к ближайшей спирали и тут же отдёрнула руку от пышущей жаром линии. Девушка прочистила сухое горло. Где же находится это место и вообще, что оно такое?

Несмотря на внутреннее предупреждение, она не могла ничего поделать, только поглядывать на некоторые узоры, смотреть вперёд, выискивая новые, не упускать их из виду, пока они не терялись где–то позади. И вот они заполнили всё поле зрения, не осталось больше ничего, кроме этих узоров, и Чарис, остановившись, закричала от страха:

— Тссту!

Мягкий мех потёрся о ногу девушки, как бы ободряя её. Курчавая кошка, должно быть, не была захвачена той иллюзией, что поймала человека. Но идти сквозь тьму, видя лишь эти завитки, кружочки, линии… Чарис показалось, что это свыше её сил. Страх… непреодолимый, панический страх…

— М–и–и–и–р–р–р–и–и–и!

Чарис чувствовала Тссту, слышала её, но видеть — не видела. Она вообще ничего не видела, кроме этих узоров.

— Назад! — хрипло прошептала девушка. Только теперь она не была уверена, где находится это «назад». Может, стоит сделать один только шаг — и она окажется в каком–то неизвестном хаосе?

В переплетении узоров был один, который более всего притягивал её к себе. Огромный, выпирающий из грубой стены, чётко очерченный круг — да, это был узор, который имелся на её диске, девушка была уверена в этом.