Птица Тани, Кира, прогуливалась взад вперед и, кажется, тоже оживилась, увидев Тима и Джека.

— А! — сказала Таня. — Вот и ты.

— Вот и я, — Тим почему-то неприятно чувствовал себя после этого разговора. Хотелось встряхнуться как-то. Даже Джек глядел на него встревоженно.

— Ты сказал ей, что подумаешь, — Таня говорила полуутвердительно.

— Так очевидно?

— Просто я очень хорошо тебя знаю. Я знаю, что ты сделаешь правильный выбор. Никогда нельзя принимать решение, не владея всей информацией. Тебе нужно хотя бы знать, правильно ли мы оцениваем дотушей.

— И ты, конечно, можешь эту информацию мне представить?

— Все, что у меня есть, — Таня протянула Тиму руки ладонями вверх, и Тим машинально накрыл их своими: этот жест был как положить кому-то руки на плечо, только взаимно. — Надеюсь, ты поверишь мне, что я ничего от тебя не скрываю?

— Тебя тоже могут обманывать, — сказал Тим.

— Могут. Или просто могут всего не сообщать. Но поскольку я один из основных дешифровщиков, убила на язык дотушей больше всех часов и, возможно, знаю его лучше всех в Сообществе, это будет довольно затруднительно, — Таня отпустила его руки и погладила Джека, который не просто терпел эту ласку, но под нее подставился..

— Я думал, ты психолог, — не поверил Тим.

— Ксеносоциолог. Как я могла бы изучать социологию без языка, сам подумай? Конечно, для дешифровки я работала с профессиональными лингвистами, но в этой области ведущие специалисты несколько раз менялись. Так что, думаю, мой опыт уникален. На девяносто процентов мои данные полны.

— На девяносто?

— Где-то я читала в ваших, человеческих книгах, что никогда нельзя исключать злобный заговор, — Таня ему улыбнулась.

Вода на Тусканоре прозрачная — это хорошо. Это значит, что порывающуюся утопиться начальницу можно сравнительно легко обнаружить под поверхностью, схватить за волосы и вытащить на белый свет. И еще хорошо, если упомянутая начальница обладает достаточным присутствием духа, чтобы не колотить по чему попало, а замереть.

Вот только Алекс как спаситель все равно был недоволен. Хонда повисла бесполезным грузом, а ему, значит, работай ногами за двоих! Какое-то время так продержаться можно, но не слишком долго.

— Вы что, совсем не умеете плавать? — спросил он с натугой.

— Не-а, — отплевываясь, отфыркиваясь и тяжело дыша, сообщила посол.

— Вы на океанической планете! Какого хрена?! — от возмущения Алекс даже забыл все правила вежливости при разговоре с вышестоящими, которые обычно соблюдал скрупулезно.

— Я выросла на Перекрестке! — огрызнулась та в ответ. — Единственный бассейн был в доме генерал-губернатора, и тот длиной пять метров!

— Но здесь-то могли бы научиться?

— Пыталась. Очевидно, вода чует, что я песчаная крыса. Не любит меня.

— Мифологическое мышление не пристало людям с образованием, — бросил Алекс, перехватывая Хонду поудобнее. — Расслабьте мышцы! Так, ну! Будем срочно учиться.

— Вы думаете, у вас больше способностей, чем у моих инструкторов?

— У Тусканора больше способностей. Либо вы сейчас научитесь держаться на воде, либо мы оба утонем.

Алекс тут же пожалел, что это сказал: а ну как устроит истерику. Вечно он забывал об этом свойстве человеческой натуры. Но Хонда только булькнула: «Справедливо». После чего — о диво! — и в самом деле попыталась расслабиться. Ну, насколько у нее получилось.

Минут через десять, после продолжительных подбадриваний, некоторой дозы ругани и профессиональных советов Алексу таки удалось заставить Хонду лечь на спину. Вот тогда неприятные аспекты их ситуации стали до него доходить во всей своей красе.

— Госпожа Хонда, — сказал он все-таки формально, — а где ваш телефон?

— А где… ваш? — то и дело порываясь утонуть и впиваясь в его руку, вопросила она.

— Я его не взял, — признался Алекс, — он у меня специализированный. И обычный не взял тоже, мы ведь выходили из зоны действия башни.

— А мой в кармане штанов на молнии, только… не помню… в левом или правом… уф! Помогите достать.

Телефон действительно нашелся в кармане, однако включаться отказался. Поскольку атомная батарейка разрядиться не могла, оставалось предположить, что устройство повредила вода.

— Ничего… не понимаю, — в процессе поиска и включения телефона Хонда чуть не задохнулась, — там же написано! погружение! уф… до десяти метров!

— Кратковременное, — хмуро отозвался Алекс. — А нас тлилили непонятно сколько в воде полоскали. Вы время засекли?

Хонда считала, что прошло минут двадцать. Алекс — что вдвое больше. И в любом случае все это не имело никакого смысла.

У тлилилей имелись свои какие-то формы связи, инопланетникам не доступные. Базировались они на телепатии и прочих свойствах живых организмов, как всякая местная промышленность. На территории «Дипломатического плота» была вышка связи, которая позволяла общаться в пределах плота (а он таки был протяженностью шесть километров в самом широком месте) и с судами, находящимися в непосредственной близости. Для всего остального нужно было использовать связь через маленький спутник, который тлилили позволили подвесить для нужд инопланетян.

Спутниковая связь была нестабильной и не всегда удобной, но ничего иного не оставалось. У Алекса имелся водонепроницаемый спутниковый телефон, который он таскал в дальние экспедиции с Корой. Сегодня утром он даже не подумал отцепить его от груди неопренового костюма и взять с собой. У Хонды, как у главы посольства, был куда более компактный аппарат. И вот он, как выяснилось, оказался бесполезен.

— У нас… у обоих… маячки, — напомнила Хонда, имея в виду вживленные под кожу чипы. — Сохраняйте… уф… спокойствие, и все обойдется.

После чего вновь легла на воду, даже глаза прикрыла, показывая, как она сохраняет спокойствие.

Алекс ее оптимизма не разделял.

Чтобы маячок сработал, нужно, чтобы кто-то начал его пеленговать. Для этого нужно, чтобы кто-то их хватился и начал поиски. Они ведь уплыли на весь день, и раньше вечера никто не ждет. Правда, и дольше не ждет: понятно, что ночевать тлилили у себя не оставят.

Но светлая часть суток в это время года длинная, солнце жарит сильно. Обгореть на воде или получить солнечный удар ничего не стоит. А если, наоборот, набегут тучи и поднимется ветер… Ни одному пловцу, какой бы у него ни был опыт, не удастся выжить на воде в штормовом океане. А уж неопытному новичку, как Хонда…

Что касается Коры, то касатка, конечно, могла услышать звук аварийного браслета Алекса далеко, даже за пару километров. Но и ее возможности не безграничны. К тому же она могла оказаться по ту сторону острова, «Дипломатического плота» или другого объекта, блокирующего сигнал. А еще Алекс не имел ни малейшего представления, в какую сторону и как далеко их отбуксировали тлилили.

Вот вам и неприемлющая насилие древняя благородная раса с богатыми традициями! Вот вам! Безжалостные хладнокровные ублюдки, которые готовы наброситься на людей и утопить их ни за что ни про что, еще и поиздевавшись напоследок, дав иллюзию возможности спасения…

Так, ладно, подумал Алекс, хватит паниковать. Я помню, что, когда мы шли, солнце светило нам в лицо. А когда плыли? Точно не в лицо, но по левую или по правую сторону оно было? Или, может, сзади?

Только он об этом подумал, как Хонда спросила подергала его за руку, сигнализируя, что хочет поговорить.

Говорить было сложно: если они лежали на спине, вода заливала уши и ничего не было слышно. Если они пробовали пристроиться как-то по-другому, Хонда сразу начинала тонуть. В конце концов, после некоторого маневрирования и кучи матерков, которые в этой обстановке слетали у них с губ совершенно естественно, Флинту удалось научить Хонду терпимо зависать в воде поплавком. И тогда она спросила:

— Флинт, где, по-вашему, было солнце?

Алекс чуть не засмеялся.

После короткого обсуждения они сошлись на том, что в точности ни один из них не помнил.