Да даже если это и не так, даже если Аше и Риу правы и положение лилуна в самом деле отчаянное — ему-то что? Ему ведь надо позаботиться о себе, о своих подопечных (в первую очередь о Коре, потому что она ближе), о Земле — вот и все. Дрязги местных вторичносухопутных его не касаются.

Кора, конечно, обидится на него, когда узнает, что он предал ее новых друзей. Ну и пусть обижается. Она, в сущности, еще ребенок. Не понимает, что для нее лучше, а что нет. Ее можно запросто использовать для чужой выгоды, что и попытались проделать лилуна. Пальчиком поманили — и все…

Итак, Алекс смотрел Хонде в лицо честными глазами и на вопрос о том, что он предлагает, честно сказал:

— Я предлагаю сообщить тлилилям об этой находке. То есть сделать то, что мы и обязаны сделать в этих обстоятельствах. И как можно быстрее. Возможно, попробовать как-то использовать это к выгоде Земли… я имею в виду, информация о возможных технологиях Предтеч будет стоить чего-то, не так ли?

— Так уж сразу и Предтечи… — хмыкнула Хонда. — Может быть, это реликты какой-нибудь из прежних цивилизаций Тусканора. Тут их было несколько, вы знаете.

«Черт, — подумал Алекс. — В самом деле, чуть не попался. С чего я взял, что это предтечи? Потому что Риу сказала, что это предтечи. А может быть все что угодно».

— Да что бы ни было, — Алекс сделал вид, что ему все равно. — Раз местные революционеры уверены, что там оружие… Им лучше знать, они — телепаты. У них, наверное, есть какие-то методы дистанционного обследования таких штук, не то что у нас. В любом случае нужно предупредить местные власти, и дело с концами.

— Да, возможно… — Хонда постучала стилусом по планшету. — Ну что ж, большое спасибо, что сказали, Флинт. Это нужно обдумать.

— Это мой долг — говорить такие вещи.

Алекс ощутил некоторую неловкость: как будто он, наоборот, сказал все это несколько не вовремя. Хонда вчера была счастливая, даже светилась, а сегодня ее будто подменили. Вновь стало видно, какое у нее потрепанное, усталое лицо, и как круги под глазами попросту не сходят. Все это было лишнее, какое-то чересчур интимное. Алекс предпочитал видеть ее под маской энергичной и непробиваемой бой-бабы.

Ему захотелось сбежать себе в комнату и залечь самому спать — бессонная ночь после такого дня, шутка ли… Он же не Кора, которая, как все китообразные, умеет спать только половиной мозга…

— Да, — сказала Хонда. — Ну что ж, вы свой долг выполнили: доложили мне. Теперь я тоже выполню свой долг и отпишу об этом на Землю… — она поморщилась, — и месяца через два они мое письмо даже получат, если я успею передать письмо на сегодняшний корабль… А пока мне, как водится, решать самой… — и она вновь зачем-то скосила глаза на аквариум. Ну а вам решать ничего не надо, Алекс, — она неожиданно улыбнулась, — счастливый вы человек. Идите, отсыпайтесь. Я же вижу, что вы этой ночью глаз не сомкнули. Кору расспрашивали?

— И расспрашивал, и выгуливал, — Алекс сказал это на случай, если Хонда сама зачем-нибудь проследит за перемещениями маячка Коры. — Спасибо. Я пойду.

И пошел — в самом деле спать.

Отоспавшись часа четыре, он позвал Кору, которая тоже в это время время дремала, и позвал ее вновь на обход: собирать данные датчиков с его буйков. В конце концов, открытия открытиями, интриги интригами, а работа не ждет.

Они уплыли и не появлялись на Дипломатическом плоту до вечера. Поэтому Алекс не знал, что сразу же после его ухода Хонда устало потерла лицо, нажала кнопку на голографическом аквариуме, что сразу же погасило веселеньких рыбок. Там, где только что плескалась аквамариновая вода и плавали хвостатые гуппи, оказалась дверь сейфа. Хонда, крепко сжав челюсти, набрала на кнопках сложный код и позволила устройству проверить ее ДНК, собрав с кожи микровыделения.

Дверь сейфа послушно открылась, явив миру старомодную пачку пластиковых листов.

Вытащив их на свой стол, Хонда набрала номер Шоны, которая в посольстве по совместительству выполняла функции ее секретаря, и попросила:

— Шона, милая, я хочу сегодня провести плановую проверку оборудования, что-то мы отстаем от графика. Запусти расконсервацию флаера и батискафа. И пригласи ко мне доктора Леднева с отчетом об оборудовании медпункта.

Однако когда Леднев пришел, она не стала спрашивать его об оборудовании. Она без слов кивнула на бумаги, лежащие у себя на столе.

— Вот, — сказала она. — Прикинь, этот циркуляр таки оправдался. Нашли… какую-то хрень.

— Кто нашел? — слегка удивился Леднев. — Девочки?

— Нет, они бы всем разболтали… К счастью, нашел Флинт со своей подопечной. Правда, посвящать его в содержимое циркуляра я все равно не могу, у него нет допуска. Придется нам с тобой разбираться вдвоем.

— Мэй, но разумно ли это? — уточнил Леднев. — Там, насколько я помню, «в неясной обстановке действовать по обстоятельствам…»

— А, это отписка. Ты же знаешь, что если я ничего не предприму и доложу, как есть, меня тут же заклеймят «безынициативной». Да и тебе от твоих шефов попадет.

Леднев кисло хмыкнул. Он не хуже Хонды знал, что формулировки типа «действуйте по обстоятельствам способом, наиболее выгодным для Земли с учетом всех имеющихся у вас данных и способности к разумному прогнозированию» на деле означают, что как бы ты ни поступил, тебя, в случае чего, привлекут к ответу. Этим циркуляром Земля попросту говоря перекидывала исполнителям на местах «горячую картошку». А отсутствие постоянной или регулярной связи на деле означало, что все твои действия в последствии будет только легче истолковать в том свете, в каком это будет выгодно толкователю…

— Я просто посмотрю, — добавила Мэй. — Аккуратно и коротко. А на Землю доложу, будто провела подробный осмотр и явной ценности эта штука не представляла. Я уже велела Шоне готовить батискаф.

— Я с тобой, — кивнул Леднев. — Я помню, что у тебя степень по археологии, но хоть один разумный человек в команде не помешает.

— Куда ж я без любимой службы безопасности, — подмигнула Хонда.

Работа не клеилась.

Может быть, дело было в том, что Алекс порядком не выспался. Может быть, привычные замеры температуры, химического состава, количества и видов замеченных живых организмов и скорости течений не могли вполне его успокоить, как прежде: он не мог перестать думать о том, что на самом деле происходило с Корой и о том, что ему в этой связи делать.

Ладно, он соврал Хонде. Отлично. Он взял на себя ответственность. Но знает ли он, как будет развиваться разум Коры теперь, после толчка, который дала неведомая подводная херовина?

Когда-то в детстве Алекс смотрел фильм, где какой-то идиот участвовал в лабораторном эксперименте, после чего у него прорезались интеллектуальные способности. Потом у идиота наступил откат и в итоге он стал еще тупее, чем был, а то и в кому, кажется, впал. И — еще был какой-то мультик, японский, что ли? Про женщину, которая была слепой, потом обрела зрение из-за происков неких духов. Зрение все улучшалось и улучшалось, пока женщина не начала видеть сквозь стены, потом стала видеть и будущее, а потом глаза выкатились у нее из глазниц и убежали обратно в лес.[7]

Он вспомнил об этих, с позволения сказать, произведениях искусства, потому что то были типичные последствия гиперстимуляции. Меньше всего Алексу хотелось, чтобы с Корой случилось нечто подобное. Конечно, она сама была виновата, что полезла исследовать эти подводные развалины вопреки приказу Алекса. Но все-таки он нес за нее ответственность.

А может быть, причина, по которой Алекс не мог сосредоточиться на повседневных обязанностей, была еще проще: Кора на него дулась. Да-да, откровенно дулась! Раньше она не способна была долго обижаться, но теперь подчеркнуто «не разговаривала» с ним. Точнее, разговаривала односложно.

И самое паршивое, он не знал, почему. Алекс был уверен, что Кора не знает, что он рассказал Хонде о сопротивлении лилуна: телепатия ее ведь оставалась контактной.