Внезапно послышалось урчание автомобильного мотора, сквозь которое пробивалось ритмичное: тук… тук… тук… Машина остановилась, и раздался резкий звук клаксона.

— Что за дьявол? — проворчал Билл Гоффман, медленно поднимаясь со стула.

Перри Мейсон наклонил голову, прислушиваясь.

— Звук такой, будто кто–то ехал с проколотой камерой, — сказал он.

Билл Гоффман направился в сторону выхода. Мейсон последовал за ним. Сержант отворил дверь, ведущую на крыльцо. Дождь уже прекратился; в разрывах туч временами появлялась луна. На подъездной аллее стояло пять полицейских машин, образуя полукруг. Перед ними остановился только что подъехавший открытый двухместный спортивный автомобиль. Через поднятые боковые стекла с трудом различалось пятно лица и рука на клаксоне. Клаксон издавал непрерывный оглушительный вой.

Сержант Гоффман вышел на освещенное крыльцо, и звук клаксона немедленно умолк. Дверца машины отворилась, и пьяный голос забубнил:

— Пр–р–про–спрол шину, Дигли… Сам не с-оправлюось… Не… не могу на–клниться… Иди сюда….. Б-будем чинить… Менять к-камеру…

— Это, наверное, тот самый племянник, Карл Гриффин, — бросил Мейсон неприязненно. — Послушаем, что он скажет.

— Насколько можно судить с такого расстояния, скажет он не много, — буркнул Билл Гоффман.

Они приблизились к автомобилю. Молодой человек выкарабкался из–за руля, неуверенно нащупал ногой ступеньку и покачнулся. Он упал бы, если бы его руки не ухватились за борт машины. Так он и стоял, равномерно покачиваясь взад–вперед.

— Про–крол ш-шину, — продолжал бормотать он. — Дигли, сюда… Дигли! А, т-ты не Дигли… Вас д-двое… И ни один не Дигли… А кто вы, черт возьми? Что ищете тут в такую пор–ру? Это не в-время для визитов…

Билл Гоффман сделал шаг в его сторону.

— Вы пьяны, — сказал он.

Молодой человек смотрел на него, лупая глазами, как сова.

— Я-ясно, что пьян. А вы что д-думали? Зачем, я, по–вашему, выходил из д-дома?.. К-конечно, п-пьян, ясное дело…

— Вы — Карл Гриффин? — спросил Гоффман.

— Я-ясно, что Карл… Г-гриффин…

— Попрошу вас взять себя в руки. Ваш дядя убит, — сказал Гоффман.

Наступила тишина. Молодой человек, все еще держась за автомобиль, тряхнул несколько раз головой, как бы пытаясь развеять туман, окутывающий его сознание. Когда он заговорил, голос его звучал значительно трезвей.

— Что вы сказали?

— Ваш дядя, — повторил сержант, — поскольку Джордж Белтер, как мне кажется, был вашим дядей, — убит час или полтора назад.

Молодой человек, от которого разило алкоголем, сделал два или три глубоких вздоха, пытаясь выйти из состояния опьянения.

— Вы… пьяны? — спросил он.

Сержант Гоффман усмехнулся:

— Нет, Гриффин, мы не пьяны. Пьяны вы. Вам надо пойти домой и постараться прийти в себя.

— Вы сказали убит? — спросил молодой человек.

— Я сказал убит, — повторил сержант Гоффман.

Молодой человек неуверенно зашагал к дому. Голову он держал неестественно прямо, плечи отвел назад.

— Если так, — вдруг заявил он, — то его убила эта сука.

— Какая сука? — спросил сержант Гоффман.

— Эта потаскуха с лицом невинной девочки, — уточнил молодой человек. — Его жена.

Гоффман взял его под руку и повернулся к Перри Мейсону:

— Мейсон, будьте так добры, выключите мотор и погасите свет.

— И ш-шину смените, — добавил Карл Гриффин. — П-равая передняя. Милю протрясся на г-голом колесе… Нужно п-поменять…

Мейсон заглушил мотор, выключил свет, захлопнул дверцу и быстро последовал за Гоффманом и повисшим на его плече молодым человеком. Он даже успел отворить перед ними входную дверь,

В холле, где теперь было достаточно светло, они как следует разглядели Карла Гриффина. Лицо у него было довольно приятное, хотя и отекшее от злоупотребления спиртным и от прочих прелестей той жизни, которую он вел. Глаза у него были бессмысленные, но чувствовалось, что он вовсе не глуп и умеет приспособиться к любой ситуации.

Билл Гоффман смерил его взглядом с головы до ног.

— Сколько времени вам понадобится, чтобы протрезветь, Гриффин? Мы хотим с вами поговорить.

Гриффин кивнул.

— М-минутку… С-сейчас я буду трезвым.

Он отстранил сержанта и, покачиваясь, скрылся в уборной. Гоффман взглянул на Мейсона.

— Пьян вдрызг, — отметил Мейсон.

— Факт, — согласился Гоффман. — Но это ему не впервой, у него есть опыт. Ведь вел же он машину под гору по скользкому покрытию, да еще с проколотой шиной.

— Да, водитель он, должно быть, классный, — признал Мейсон.

— Сдается мне, что он и Ива Белтер ладят друг с другом, как кошка с собакой, — заметил сержант Гоффман.

— Вы это заключили из того, что он о ней сказал? — спросил Мейсон.

— Разумеется. А из чего же еще?

— Он пьян. Нельзя же подозревать женщину на основании бессмысленной фразы!

— Пьян–то он пьян, но машину привел домой в целости. Может быть, он способен и мыслить столь же трезво, несмотря на то, что набрался.

— Может быть… — пожал плечами Мейсон.

Из туалета доносились звуки неистовой рвоты.

— Готов биться от заклад, что он протрезвеет, — заметил сержант Гоффман, недоверчиво поглядывая на Мейсона. — И в трезвом виде повторит то же самое.

— А я бьюсь об заклад, что он останется пьян в стельку, хотя и будет казаться трезвым. Такие типы умеют дьявольски ловко вводить в заблуждение окружающих, когда находятся под газом. Они ведут себя как трезвые, а в действительности понятия не имеют о том, что делают и говорят.

У Билла Гоффмана в глазах появились веселые искорки.

— Что такое, Мейсон? Вы, кажется, пытаетесь заранее дискредитировать его показания?

— Этого я не говорил.

Гоффман залился смехом:

— Ну конечно, не говорили. Во всяком случае, этими словами.

— Наверное, сейчас ему не повредил бы глоток черного кофе. Я могу пойти на кухню и сварить, — предложил Мейсон.

— В кухне должна находиться экономка, — сообщил Гоффман. — Не обижайтесь, Мейсон, но я хотел бы поговорить с Гриффином с глазу на глаз. Собственно говоря, я до сих пор не знаю, какова ваша роль в этом деле. Сдается мне, вы тут одновременно и адвокат, и друг семьи.

— Что вы, я вовсе не обижаюсь, — покладисто ответил Мейсон. — Я понимаю, в какой ситуации вы оказались, сержант. Но коль скоро я здесь, то здесь и останусь.

Гоффман кивнул.

— Экономка сейчас на кухне, — сказал он. — Зовут ее миссис Витч. Мы уже допрашивали ее и ее дочку. Сходите к ней и договоритесь насчет кофе. Пусть сварит море черного кофе — наши парни наверху нуждаются в нем не меньше, чем этот пижон.

— Ладно.

Мейсон прошел из гостиной в столовую, оттуда — в буфетную, а из буфетной попал на кухню — она была огромной, хорошо освещенной и оборудованной. Две женщины сидели на придвинутых вплотную друг к другу стульях с высокими спинками и разговаривали вполголоса. Когда Мейсон вошел, они замолчали и посмотрели на него. Одна из них выглядела лет на пятьдесят; у нее были седоватые виски и утратившие блеск черные глаза, которые пропадали в тени глазниц, словно затянутые невидимыми нитями вглубь черепа, специально для того, чтобы нельзя было определить их выражение. Лицо у нее было вытянутое, с тонкими, крепко стиснутыми губами и выступающими скулами. Она была одета в черное.

Другой женщине на вид было не больше двадцати трех лет. Ее волосы были черны, как смоль; блеск пламенных глаз в силу контраста еще больше подчеркивал матовость глубоко посаженных глаз старшей женщины. У нее были полные и очень красные губы, тонкие, изогнутые дугой брови и длинные ресницы. Румянами и пудрой она пользовалась весьма умеренно.

— Миссис Витч? — обратился Мейсон к той, что постарше.

Она кивнула головой, не приоткрыв стиснутых губ. Сидевшая рядом девушка ответила глубоким гортанным голосом:

— Я — Норма Витч, ее дочь. Чего вы хотите? Мама совершенно выбита из равновесия.

— Я понимаю, — мягко сказал Мейсон — Я хотел узнать, не могли бы вы сварить немного кофе. Только что вернулся Карл Гриффин, и мне кажется, он очень в нем нуждается. Кроме того, наверху работают несколько полицейских. Полагаю, что и им кофе не помешает.