Андрей поставил открытку на место и украдкой посмотрел на женщин. Те продолжали:

— Как жаль, что шелк исчез с рынка, — вздохнула брюнетка.

— Но на золото, кажется, можно достать, — заметила хозяйка.

— Я не понимаю политики нашего правительства: зачем золото отправлять в Америку? — всплеснула руками гостья.

— Говорят, что это требование Джона Фостера Даллеса, руководителя русского отделения военно-торгового совета Америки.

— Зато золото русских лучше сохранится в сейфах американских банков, — с оттенком иронии заметила Жанна де Гиньяр. Брюнетка подвинулась к хозяйке и обняла ее за талию.

— А ты не знаешь, милочка, где можно достать шелковые чулки?

— Я поговорю с мужем, — ответила Жанна. — Кажется, кто-то из миссии вывез из Франции несколько чемоданов чулок. Узнаю. Кстати, вы не видели мою новую ротонду? Луи достал где-то настоящих соболей. Пойдемте посмотрим.

Женщины поднялись с мест.

— Пардон, мы оставим вас на несколько минут, — Жанна с улыбкой посмотрела на Андрея и вышла с дамами в соседнюю комнату.

Проводив Жанну взглядом, Андрей решил: «Она, несомненно, работает на американскую разведку, и как хорошо, что здесь нет сестры…»

Среди игроков, сидевших в соседней комнате, произнесли его имя.

Разговор шел на английском языке.

— Этот армеец… забыл его фамилию…

— Топорков, — подсказал кто-то.

— Признаться, большого доверия не внушает. На всякий случай нужно закрыть дверь на ключ…

— Но, по словам Жанны, он из хорошей семьи, — поворачивая ключ в дверях, ответил де Гиньяр. Значительно добавил: — Думаю, что этот офицер пригодится нам.

Разговор перешел на другую тему.

— На днях я получил сообщение от верного человека из штаба Троцкого, что в командовании восточным фронтом происходят большие перемены… — Помолчав, Ган продолжал: — Назначен новый главнокомандующий, некто Фрунзе. С ним едет видный партийный работник Куйбышев.

Андрея охватило радостное волнение. Он вплотную подошел к закрытой двери. «Лишь бы не помешали те бомбошки, подруги Жанны».

— Как видите, ситуация складывается далеко не в нашу пользу, — донесся ровный голос Гана. — Должен сказать, что на фронте отмечены случаи неповиновения солдат своим офицерам и переход частей на сторону красных, — голос Вальтера Гана стал тише. — У меня имеется следующий план… — Последние две фразы Фирсов не расслышал. — Мы должны на первых порах забыть разговоры о сферах влияния. Вы понимаете меня, господа? Нужно вести общую борьбу с красными. — Было слышно, как кто-то поднялся со стула. — Деньги от Бахметьева прибыли? — Вопрос, видимо, относился к Уильяму Доннелю, так как послышался его ответ:

— Да, полковник Уорд заявил, что из Америки отправлено три с половиной миллиарда. Из них часть знаков хранится в вагоне на Куломзинской ветке. Номер вагона я забыл, но Уорд говорил, что вагон окрашен в желтый цвет и его легко можно найти.

— А как с охраной? — послышался вопрос Гана.

— Для того, чтобы не вызвать подозрения рабочих-железнодорожников, Уорд получил охрану милиции.

— Это глупость! — Ган стукнул кулаком по столу. — Завтра же усилить наряд из чехов. Ваше мнение, полковник?

Послышался голос Войцеховского:

— Да, я считаю это разумным.

Заслышав шаги, Андрей отошел от двери.

— Чудесная ротонда, подбор соболей изумительно красив, — тараторила брюнетка, входя в комнату вместе с Жанной.

— Вы скучали? — глаза де Гиньяр ласково посмотрели на Фирсова.

— Признаться, не особенно. Я был занят разрешением одной трудной задачи.

— А именно?

Андрей подошел к букету живых цветов и, перебирая их, заметил: — Искал одинаковый с вами по красоте цветок, но так и не нашел.

— Это мило. Вы уходите? — видя, что Андрей откланивается, спросила она тревожно.

— Да, служебные обязанности, — деланно вздохнул Фирсов и, простившись вышел.

На улице было темно. Редкие фонари отбрасывали слабый свет на тротуары. Андрей поспешно зашагал на окраину города, где жил подпольщик Симуков, связанный с ним по военной работе.

…«Вагон с колчаковскими деньгами нужно уничтожить. Но как?»

Андрей не заметил, как прошел мост через Омку и оказался в переулке у потонувшего во мраке домика. Перелез через изгородь палисадника, осторожно постучал в окно. Ни звука. Только на станции слышались гудки маневровых паровозов и лязг буферов. Андрей повторил стук. В доме зажегся огонь, послышался скрип двери.

— Кто?

Фирсов назвался.

Рассказав Симукову о цели прихода, Андрей закончил: — Я считаю, что вагон с деньгами нужно во что бы то ни стало сжечь.

— Что ж… — после небольшого раздумья ответил хозяин. — Риск не так уж велик. Надо только основательно все обдумать. Я, пожалуй, сейчас схожу к членам «боевой дружины», посоветуюсь… Тебе придется немножко подождать у меня.

Симуков быстро вернулся в сопровождении двух дружинников.

— Поехали, — кивнул головой хозяин: — лошадь готова, бидон с керосином в сенях.

Через час над Куломзином полыхало зарево пожара. Его отсветы виднелись на окнах правобережного Омска.

Затем раздался оглушительный взрыв. Огонь перебросился на состав с боеприпасами. Слышались тревожные гудки паровозов, далеко в темном небе вспыхнула сигнальная ракета, за ней вторая, третья. В городе началась тревога.

Вальтер Ган, лежа на широкой кровати, думал о Жанне де Гиньяр. За последние дни она заметно к нему охладела: отказывалась от дорогих подарков, которые охотно принимала раньше, избегала встреч. Вальтер чувствовал, что француженка, через которую он получал нужные сведения от генерального консула Гарриса, начинает не на шутку увлекаться русским офицером. Ган протянул руку к папиросам.

— Как его фамилия? Да, Топорков, — бросив спичку, стал следить за кольцами дыма, медленно расплывавшимися по комнате. — Пожалуй, его лучше убрать, — решил Вальтер и опустил ноги на пол.

В дверь раздался осторожный, но настойчивый стук. Ган накинул на себя теплую пижаму и, поправив одеяло, крикнул:

— Войдите!

В дверях показался Уильям Доннель. По его растерянному виду Ган понял, что случилось нечто необычайное.

Англичанин вошел в комнату и в изнеможении опустился в кресло. Достав платок и обтерев потную шею, произнес, покачивая головой:

— Вагон с деньгами сгорел…

Вальтер подскочил к Доннелю, встряхнул его за плечи и заорал бешено:

— Вы со своим Уордом — чистейшие болваны. Да, болваны. — Бросив трясти Доннеля, он забегал по комнате, не переставая ругаться. — Тупорылые свиньи! Беконщики. Вы понимаете, что наделали? Вы сорвали мой план. Понимаете, мой план! — потрясая кулаком перед растерянным Доннелем, вопил Вальтер. — Сейчас полетят ко всем чертям ваши проекты по покупке медеплавильных заводов и приисков. Вы знаете, что красные подходят уже к Уфе?! Не знаете? Вы ничего не видите за вашими торговыми сделками.

В Доннеле заговорило самолюбие:

— Я не позволю оскорблять меня и полковника Уорда. Вы забыли, что он член английского парламента.

— К черту! Убирайтесь вон отсюда! — Ган пинком открыл дверь и показал Доннелю рукой. — К чертям! Иначе я за себя не ручаюсь. Карл! — В комнату поспешно вошел атлетического сложения немец. — Выбросьте этого господина!

Тот взял под руки пытавшегося что-то сказать Доннеля и вывел его из комнаты.

Успокаиваясь, Вальтер зашагал по комнате. Его мысли вернулись к Топоркову.

«Допустим, этот офицер не имеет никакого отношения к пожару, но он мне мешает. Жанна может попасть под его влияние, я лишусь информации о работе ставки Колчака, а заодно и американской миссии. Терять ее я не намерен. — Ган задумался. — Разве устроить охоту на зайцев и там пристрелить Топоркова? Но как это сделать?!»

— Карл! — крикнул он в коридор. Немец вошел. — Мой винчестер в порядке?