Придя в Дом коммуны, бабка по старому обычаю стала кланяться в ноги. И тут из-за председательского стола поднялся высокий размашистый Колотушкин. Он хлопнул ладонью так, что на столе подпрыгнула большая чернильница, и громко выкрикнул:

— Бабка Анна, не кланяйся. Господское царство кончилось. Теперь здесь рабочего человека поймут без поклонов.

Старушка вгляделась в молотобойца, узнала и в простодушии ахнула:

— Антипыч, родимый, да ты-то здесь чего делаешь? Ай тоже в хозяева вышел?

— Точно, бабушка, теперь здесь хозяева мы — рабочие люди.

Трудно было новым хозяевам в первые годы после Октябрьской революции. В стране началась, гражданская война. Свирепствовал голод. Вспыхнула эпидемия тифа и еще какой-то болезни, которую называли испанкой.

Многие молодые рабочие Гусь-Хрустального ушли с отрядами Красной гвардии на защиту Советской власти. Оставшимся в поселке приходилось трудиться каждому за двоих. Но хрустальный завод и фабрика работали с перебоями из-за недостатка сырья и топлива.

Голодные, худо одетые и худо обутые, в осеннюю слякоть и зимнюю стужу рабочие отправлялись в лес и на торфяные разработки заготавливать топливо и сами же на себе вывозили его к линии заводской узкоколейки, впрягаясь в тележки и сани.

Летом восемнадцатого года начались лесные пожары. Горели сосновые боровые леса и торфяные болота. Поселок окутался дымом. Огонь подползал к окраинным улицам. Старые и малые были мобилизованы на борьбу с ним.

Зарплату рабочие не получали, так как у Совета не было денег. Жили на крошечном пайке: четверть фунта черного, полусырого, колючего хлеба да изредка половина ржавой селедки или сухая вобла. Прокормиться этим пайком было просто немыслимо. Собрав кое-какие вещички из домашнего обихода, женщины ездили в хлебородные губернии в надежде обменять этот скарб на хлеб, крупу или просо. Но в хлебородных губерниях бушевала война, а железные дороги захватила разруха. Поездки за хлебом были опасными. Многие погибали в пути.

Среди старых гусевских мастеров бродили тревожные слухи о том, что хрустальному делу приходит полный конец. Заказов на дорогие изделия ждать теперь неоткуда, а значит, и мастерство алмазчиков уже никому не нужно. Действительно, в те трудные годы стеклянный пузырь для керосиновой лампы или простой граненый стакан были куда нужнее хрустальных ваз и бокалов.

Обсудив бедственное положение, гусевские большевики решили обратиться за помощью к товарищу Ленину. В Москву послали трех делегатов во главе с Антипычем Колотушкиным.

Владимир Ильич принял их, внимательно выслушал и обещал поддержать. В распоряжение Совета было выделено пятнадцать миллионов рублей для выплаты жалования рабочим.

— Только не поддавайтесь панике, — напутствовал Ленин, — берегите заводы, советуйтесь с массами.

— Масса, Владимир Ильич, у нас трудовая, рабочая, — ответил за всех Колотушкин.

— Это отлично. Рабочие — главная опора Советской власти. Пролетариат непременно победит и контрреволюцию и разруху. Так и передайте товарищам! — сказал Владимир Ильич.

Ленинская поддержка обрадовала рабочих. Но трудностей было еще много. Теперь, перелистывая пожелтевшие от времени протоколы заседаний Совдепа и местной большевистской организации, читаешь их будто летопись бурных, огненных лет. В одном из протоколов я встретил такую запись: «По докладу о текущем моменте постановили:

Направить вооруженный отряд партийцев и сознательных рабочих для ликвидации контрреволюционного кулацкого восстания в Алексеевской волости.

Установить рабочий контроль в пекарне, чтобы не воровали муку.

Объявить беспощадную войну спекуляции вплоть до расстрела.

Взять на общественное обеспечение малолетнего гражданина С. Черкасова и определить его в школу».

Малолетний гражданин С. Черкасов, более известный под именем Степки-сироты, был беспризорником и ютился в общей кухне Вдовьей казармы. Босой, оборванный, грязный, кормился он тем, что удавалось стащить или выпросить у сердобольных хозяек. Но у мальчишки была страсть к рисованию. Удавалось достать бумагу — он рисовал на бумаге, а не было ее — покрывал рисунками стены казарменной кухни. Степку ожидало вечное нищенство или, в лучшем случае, беспросветная маята на тяжелой черной работе. И как легко мог погибнуть, пропасть парнишка в то крутое, тяжелое время.

Но среди множества важных забот — о хлебе, о топливе, о борьбе с восставшими кулаками — гусевские большевики не забыли и о беспризорном мальчишке.

В благодарность Степка вылепил из огнеупорной глины голову Карла Маркса. Теперь я понимаю, что в этой скульптуре было очень много наивного. Маркса напоминала она лишь гривой волос да большой окладистой бородой. Но с разрешения Совета вылепленная Степкой голова Карла Маркса была водружена на каменном постаменте рядом с Домом коммуны.

— Пусть смотрит народ в лицо человека, провозгласившего коммунизм! — сказал при открытии памятника большевик Колотушкин. — Пусть смотрит и говорит: «Мы продолжаем твое великое дело…»

Так распоряжалась Советская власть. Суровая — «вплоть до расстрела»! — и глубоко человечная, своя, рабочая власть!

Может быть, ярче всего проявилась эта человечность в отношении Гусевского Совета к детям и школе. В самое трудное время разрухи и голода, когда рабочие получали в день по четвертке хлеба, когда из-за отсутствия топлива в Доме коммуны перестали топить печи и в чернильнице на председательском столе у Антипыча Колотушкина замерзали чернила, Совет принял решение: обеспечить дровами в первую очередь школу и выделить детям полный рабочий паек.

Говорили, что предложение о рабочем пайке для детей было внесено на заседании Совета бездетным большевиком Петром Ильичом Хрульковым и принято единогласно.

Тогда же в Гусь-Хруста льном открылась первая общедоступная библиотека, а при школе второй ступени — вечерние классы для подростков, работавших на заводе и фабрике.

Революция положила начало коренным переменам в жизни рабочего городка.

После гражданской войны, когда в стране началось восстановление разрушенного хозяйства, а потом развернулось новое строительство, резко увеличилась потребность в оконном стекле. Старые заводы уже не могли удовлетворить этот спрос. И в конце двадцатых годов было решено построить в Гусь-Хрустальном новый завод.

Прежде оконное стекло здесь не выпускалось. Его делали на соседних заводах — в Курлове и Великодворье. Гусевские хрустальщики говорили, что между ними и великодворскими или курловскими стекольщиками такая же разница, как между столярами-краснодеревщиками и обыкновенными плотниками. Производство оконного листового стекла считалось тяжелой и грубой работой.

Варилось оно в больших печах. Из расплавленной массы стеклодувы выдували продолговатые пузыри, называемые холявами. Пока стекло не остыло, у холявы отрезали дно и верхушку, а полученный цилиндр разрезали по осевой линии и, развернув, проглаживали деревянными скалками на ровном столе. Таким образом и получался стеклянный лист.

Это была действительно тяжелая и даже опасная работа. Ведь иная холява весила более двух пудов, а мастер раздувал ее, стоя на самом краю высокого верстака. Чтобы не сорваться, стеклодувы опоясывались широкими поясами, которые сзади железной цепью крепились к специальной стойке.

— Вот так на цепи и работаем, — с горькой усмешкой говорили они.

Случалось, что цепь обрывалась и человек падал лицом вниз на пылающие осколки стеклянной холявы…

Новый завод в Гусь-Хрустальном начали строить по проекту бельгийских стеклоделов с учетом новейших технических достижений. Осенью 1929 года он начал действовать. Назвали его стеклозаводом имени Дзержинского.

Трубка стеклодува на этом заводе была уже не нужна. Ее заменили машины; Стекло здесь не выдувают, а вытягивают. Над резервуаром стекловарной печи установлены машины, непрерывно тянущие стеклянную ленту шириной в полтора метра. Эта лента формируется при помощи «лодочки». А лодочкой называется огнеупорная планка с узкой щелью. Ее опускают на поверхность расплавленного стекла. Вязкая стеклянная масса, поднимаясь через щель, тут же подхватывается валиками машины, вращающимися навстречу друг другу. Правый валик вращается по часовой стрелке, а левый против. Валики вытягивают в ленту вверх. По мере вытяжки стекло застывает и механическим способом режется на листы нужных размеров.