Машинист и помощник, внимательно следя за путевыми знаками, привычно перекликались вполголоса.

— Зеленый! — возвещал Миша.

— Путевой встречает со свернутым.

— Путевой — со свернутым…

Уже проследовали Таганай и Уржумку, за Уржумкой с ходу прошли станцию Хребет. Отсюда начинался долгий, почти на тридцать километров, уклон.

— Перехожу на рекуперативный режим, — весело сказал Куприянов.

Это означало, что электровоз на уклоне не расходовал, а экономил и даже возвращал уже израсходованную электроэнергию. Оттого и повеселел машинист.

День был тоже веселый, солнечный. Кручи гор зеленели густой растительностью. Среди зарослей кое-где проглядывали то сиреневые, то бурые, то пепельно-серые пятна скальных обнажений. Воздух был чист и свеж, как родниковая вода.

— Ну до чего же красив наш Урал! — сказал Куприянов. — Четверть века езжу по этой линии и не устаю любоваться. А богатство какое! Обратите внимание на ту вон высотку, — повел он правой рукой, приглашая меня взглянуть в ту сторону, и продолжал: — Называется она Александровской сопкой. Говорят, что какой-то из русских императоров Александров — второй или третий, точно сказать не могу, — еще будучи наследником, приезжал на Урал, поглядеть, как добывают медь, железо и золото. Повезли Александра на эту вершинку, дали ему в руки лопату и говорят: «Ваше высочество, копните вот тут на счастье». Он раза два копнул и вывернул золотой самородок, аж фунтов на пять. Холуи вокруг него ахают, поздравляют: «Вот какое счастье привалило вам, ваше высочество! В память такого случая назовем эту высоту Александровской».

Усмешка пробежала по лицу машиниста.

— Если бы его высочество был посообразительнее, то догадался бы, что «счастье» ему специально подложили и сверху земелькой присыпали… Но самородок-то все-таки нашли на Урале. Да что — самородок! На Урале кое-что и подороже золота есть.

— Зеленый! — прервал его Миша.

— Вижу зеленый, — повторил машинист и продолжал свои рассуждения: — Рабочий народ. В нем самые драгоценные самородки. Бажова читали? Вот мудрый был человек. Он понимал, что богатство души раскрывается в деле. На пользу людям работаешь, значит, со смыслом живешь. И душа у тебя богаче становится, и красота мира доступна тебе.

Слушая машиниста, я думал о том, что ведь и сам он в своем ежедневном, будничном деле, к которому с юности привык относиться с доброй душой, поднялся на такую счастливую высоту, откуда виднее красота мира. А дорога властно зовет, ветер движения обдувает загорелое лицо машиниста, острые, чуть прищуренные глаза внимательно смотрят вдаль.

— Зеленый! — бросает помощник.

— Вижу зеленый! — говорит Куприянов…