Пётр, активно участвовавший в его обсуждении, согласился. Он даже в деталях советовался с Гордоном. План предусматривал нанесение двух ударов по неприятелю: основного — на крепость Азов, вспомогательного — на турецкие крепости в низовьях Днепра, по традиционному маршруту прошлых Крымских походов.

Патрик Гордон не раз и не два обсуждал с государем важность нанесения именно двух ударов. Шотландец убеждал монарха Московского царства:

   — Ваше величество, во время Чигиринских походов против царских воевод выступила не только армия великого визиря, но и вся конница хана крымского. Отвлеки её тогда к Дону, воеводам твоего батюшки, государя Алексея Михайловича, было бы легче сражаться на Днепре.

   — Ваша милость, что ж тогда никто не отважился на двойной поход против турецкого султана?

   — Мысли такой на Боярской думе никто не высказал. Воеводы надеялись сильным войском разбить противника в степи под Чигирином, уповали на его стены. А когда великий визирь соединился с ханом, то конницы у них стало много больше, чем в царском войске.

   — А была ли возможность заставить крымского хана не подсоблять великому визирю?

   — Думается, что была. Надо было только сильно угрожать его Ногайской орде в донских степях. Силы для того были — казаки с Дона и Волги, калмыки, городовые казаки из гарнизонов окраинных городов.

   — А на сей раз что мы выиграем, послав часть войск вниз по Днепру, берегом и водой?

   — Мой государь, хан выйдет со своей конницей за Перекоп обязательно. Не пойдёт — султан из Константинополя повелит. Когда крымскому монарху станет выбирать — идти ли на Дон к Азову со всем своим конным войска или прикрывать Турецкий вал на Перекопе, то он обязательно выберет последнее. Защитить Бахчисарай ему всегда важнее.

   — Пётр Иванович, но не может же крымский хан не подать помощь азовским туркам? Султан такое ему никогда не простит и в вину злую поставит.

   — Верно, ваше величество. Хан из Крыма азовскому гарнизону обязательно пришлёт и скоро. Но всю свою конницу на Дон он не отправит, а только меньшую её часть...

В соответствии с планом военной кампании генерал Пётр Иванович Гордон высочайшим указом был назначен начальником авангардного отряда русской армии, ему предстояло пешим ходом выступить из Москвы на юг. Все вопросы «утрясались» Гордоном с думным дьяком Тихоном Никитичем Стрешневым, князем Петром Ивановичем Прозоровским, боярином Львом Кирилловичем Нарышкиным и князем Борисом Алексеевичем Голицыным. Забот у них хватало. В разрядах дьяки и подьячие скрипели перьями, не разгибая спины.

Последние обсуждения действий авангардного отряда прошли поздно вечером 27 февраля. В тот день в гордоновский дом приехал Пётр Алексеевич в сопровождении князя Голицына и окольничего Петра Матвеевича Апраксина.

1 марта генерала Гордона вызвали в Кремль. Там думный дьяк в присутствии князя Бориса Алексеевича зачитал ему царский «денежный» указ о выдачи подъёмных денег на поход всем ратным людям. Генералу полагалось 300 рублей, полковнику — 100 рублей и так далее.

На следующий день Пётр и генерал Гордон провели смотр всех московских стрелецких полков, которые уходили в Азовский поход в составе авангарда — Стремянный, Кровкова, Обухова, Сухарева... После смотра последнего из них, полковника Капустина, царь, садясь в коляску, заметил:

   — Снаряжены и вооружены не хуже солдатских полков. Но не солдаты. По глазам нерадостным вижу — не сильно желают воевать турка и уходить из Москвы.

Гордон согласно склонил голову, поскольку настроение стрельцов московского гарнизона знал не понаслышке. Позволил в присутствии стрелецкого головы и его сотенных командиров заметить:

   — Война, ваше величество, построена на приказах старшего и государевой воли. Плохо приходится тем, кто их не выполняет. По таким плачет верёвка и топор палача.

Стрелецкие начальники потупили взоры. В низком поклоне отъезжавшему царю-батюшке скрыли свои разом потемневшие лица. Когда распрямили, полковник Капустин вполголоса бросил:

   — Посмотрим ещё, кто лучше будет биться с султанскими турками да с ханом. Мы, государевы стрельцы, или немчина с Кукуя...

Перед выступлением в поход генерал Гордон нанёс немало прощальных визитов. Ещё больше таких визитов было сделано шотландскому наставнику государя.

6 марта Пётр Иванович представился в прощальной аудиенции царю Ивану Алексеевичу, брату и соправителю Петра Алексеевича. Но в государственных делах он почти не участвовал, проводя почти всё время в делах церковных и богослужениях. Пётр любил брата, который отдал ему фактически всё государственное управление. Царь Иван Алексеевич хорошо знал иноземца на русской службе и после напутственного слова допустил его к своей руке, сказав:

   — Да будет тебе и воинству, тобою ведомому, Божья помощь в пути, на поле бранном...

Государь приехал в дом Гордонов 7-го числа после обеда с большой свитой бояр и людей военных. В порыве признательности он обнял генерала и дал ему напутственное слово:

   — Крепко я надеюсь на тебя, ваша милость, Пётр Иванович. Поспеши на Дон, встань супротив Азовской крепости. Выйдет турок из-за стен или хан подоспеет — отрази их. Мы по Дону с остальной воинской силой придём скоро, как нами оговорено...

Гордоновский отряд состоял из Бутырского полка численностью в 894 человека и семи стрелецких полков — полковников Сергеева, Жукова, Кровкова, Кобыльского, Обухова, Капустина и Козлова. Стрельцов насчитывалось 4620 человек. По пути, в городе Тамбове, к отряду должны были присоединиться четыре солдатских полка — 3879 человек. Следовательно, авангард петровской армии, выступавшей в свой первый Азовский поход, состоял из 9393 человек.

Штаб генерала Патрика Гордона состоял из 16 царских стольников, одного стряпчего, 2 дьяков и 12 подьячих. Отрядная артиллерия насчитывала 10 мортир для полупудовых гранат, 12 гаубиц и 31 фальконет. Эти орудия были обеспечены запасом в 6 тысяч пудов пороха, 4600 ядер и 4000 артиллерийских гранат.

Для перевозки войск — почти десяти тысяч человек, артиллерии, пороха, ядер и орудийных гранат, провианта, другого военного имущества потребовалось до четырёх тысяч обозных подвод.

Маршрут авангардного отряда был заранее обговорён с дьяками Разрядного приказа. Путь из Первопрестольной шёл на Бронницы, Коломну, Переяславль-Рязанский, Ряжск и Тамбов. Туда войска пришли 18 марта.

В Тамбове отряд имел продолжительный отдых, поскольку пришлось пережидать разлив рек. По пути пришлось переправляться через три полноводные преграды — Хопёр, Дон и Чир. Причём через последнюю было наведено семь мостов Сложность заключалась ещё в том, что в местах переправ росли только дубы. На одну рубку их уходила уйма времени. Гордон жаловался в своих записях, что стрельцы работали вяло, с неохотой и нерасторопно.

Однако как гласит народная пословица — гладко всё бывает только на бумаге. Путь войск от Тамбова до столицы Донского казачьего войска потребовал без малого два месяца вместо намеченного срока в три недели.

Прибыв в донскую казачью станицу Раздоры, Гордон нашёл там речные суда — барки, которые доставили для его войск необходимые припасы. Здесь под вечер 14 июня состоялось свидание генерала с атаманом донского казачества Фролом Минаевым и старшинами. Они преподнесли царскому военачальнику в подарок овцу, испечённые хлебы и сушёную осетрину.

Фрол Минаев, бородатый казачин, раскланявшись с иноземным генералом, стоявшим в окружении офицеров-бутырцев и стрелецких полковников, первым делом спросил:

   — Как здоровье нашего дорогого и любимого царя-батюшки, дай Бог ему помощь во всех ратных промыслах и государственных делах?

   — Его величество Пётр Алексеевич в добром здравии. Идёт сюда с главным войском по воде. Будет скоро вслед за нами.

   — Что ж, превеликое войско Донское честью будет иметь встречать своего государя.

После такого приветственного начала разговор зашёл о главном — о том, как подступиться к Азову. Генерал Патрик Гордон с самого начала понял, что атаман Фрол Минаев с казачьей старшиной пытаются отговорить его от намерения. Донской атаман начал вести о том разговор издалека: