Пока я сидела на стоянке и всё обдумывала, решение проехало мимо моего носа. Служебный грузовик прогрохотал мимо меня, отъезжая от больницы. Я влезла в голову водителя и приказала ему вернуться к пустой погрузочной платформе. Приказала ему спрятаться под листвой деревьев, но не знала, как долго придется ему это делать. Значит необходимо войти и быстро выйти, прежде чем водитель вспомнит, что должен быть в другом месте. Я поспешила к главному входу в больницу, где находились камеры наблюдения.

Люди толпились в приемной, посетители и пациенты, ожидающие их диагнозов или встречи с близкими. Здесь было на удивление оживленно, не смотря на позднюю ночь, но думаю, у болезни нет графика.

Уборщик чистил стекла магазина, охранник и администратор ждали у большой центральной стойки регистрации. Я легко влезла в разумы десятков людей, чтобы они смотрели в другую сторону, но я чуть не споткнулась о собственные ноги, когда влезла в разум уборщика, и он оттолкнул меня обратно. Мы смотрели друг на друга мгновение, прежде чем я вылезла из его разума, а он медленно повернулся к окну и продолжил мытье. Я слегка коснулась его разума, он был мягким, как у изменившихся, хотя ему на вид было тридцать пять.

Связующий. Это объясняет, почему он проигнорировал мое мысленное прикосновение, и я, должно быть, пропустила его. Он выглядел так, словно был готов и дальше меня игнорировать, а мне не нужны были лишние неприятности.

Я сосредоточилась на охраннике и администраторе. Они должны были поверить, что я Кестрель, просто проверяющий пациентов в подвале. Я не могла все время контролировать камеру охранника, пока была занята спасением. Если он увидит меня на камере, путешествующей по больнице, и будет думать, что я Кестрель, он не поднимет тревогу. Это даст мне немного времени.

Я держала бейсболку низко, и провела брелоком Кестреля по сканеру. Когда я показала изображение Кестреля в мыслях секретарши, я не улыбалась и планировала уйти.

Но она улыбнулась мне. «Длинная ночь, агент Кестрель?»— в ее мыслях было немного флирта и надежды, что в этот раз он может остаться на кофе. Я внутренне съежилась и постаралась быстро понять, чтобы ответил Кестрель.

Жесткая улыбка, которая, казалось правильной. «Да. Никак не закончится, не так ли?»

Она ярко улыбнулась. «Может быть, немного кофе, когда вы закончите?»

Я вложила в улыбку Кестреля немного теплоты, но мой живот сжался в тугой узел. «Может быть, в следующий раз. Я буду занят сегодня ночью…», — она была слегка разочарована. К счастью, этот разговор был эффективным — камеры отвернулись, и охранник вернул свое внимание к знаменитостям на своем планшете.

Я продолжила свой путь, но быстро свернула за угол к центральному лифту. Там не было никаких лестничных клеток. Войдя в следующую дверь, из мыслей обслуживающего персонала я поняла, что по лестнице нужно подняться наверх. Для осуществления моего плана было бы неплохо вывезти заключенных через погрузочную площадку, как тайных пациентов перевозят из больницы.

Я распахнула двойные двери в палату и влезла в разумы, чтобы все смотрели в другую сторону, пока я проходила мимо кроватей и медицинского оборудования. Медсестра поспешила мимо, делая обход и вводя препараты. Я влезла в ее мысли, на ее подносе не было ни одного анестезийного средства. У нее были полномочия назначать лекарства, которые я ей разрешила. Она оценила, что это займет несколько минут, прежде чем наркоз начнет действовать.

Я действительно сожалела, что не взяла пистолет с дротиками. И решила прикарманить самый большой у санитара.

Мы втроем: медсестра, вооруженная своим шприцом, огромный санитар и мой непроницаемый разум вместе вышли из палаты. Я надеялась, что охранники меня не заметят. Белое пятно моего разума должно было быть незаметным на фоне медсестры и санитара, пока они не обнаружит мое присутствие в их разумах. Брелок Кестреля пропустил нас через сканер у двери лестничной клетки, и мы спустились вниз по металлической лестнице. Наши шаги эхом отдавались от бетонных белых стен. Я отстранилась, на случай, если охранник не был обеспокоен моим необычным сопровождением. Может, Кестрель постоянно приводил сюда людей.

Ниже на один лестничный пролет дверь была помечена как 1Б. Лестница продолжалась дальше вниз, и это была та самая дверь из воспоминаний Кестреля. Я залезла в голову охранника, чтобы очистить его разум, но сразу дернулась назад, потому что он мгновенно почувствовал мое присутствие. Возможно, теперь мы лишены эффекта неожиданности, который был всем тем, что было в нашу пользу. Я быстро прижала брелок к двери сканера и набрала код. Появился короткий серый коридор с охранником, сидящим в кресле в дальнем конце, прислонившимся к металлической двери. Его утомлял журнал военного оружия, который он читал.

Его голова дернулась, когда мы прошли через дверь.

Мне нужно было стать ближе, прежде чем он понял бы, что был неправ, но было уже слишком поздно. Мы только сделали несколько шагов вниз по коридору, когда он вытолкнул меня из разумов медсестры и санитара и надавил на мой разум. Я влезла обратно, и они остановились, пока он и я боролись в их разумах. Я едва могла надавить на его мысленный барьер, и уж тем более контролировать его.

Я выхватила шприц из рук медсестры. Когда охранник пошел на меня, я развернулась и погрузила его в его шею, надеясь на удачу, и попала в вену. Он выдернул шприц и бросил его на пол. Он обернул руку вокруг моего горла и прижал к стене. Все его внимание было сосредоточено на том, чтобы влезть в мою голову. Перед моими глазами замелькали звезды, но вместо того, чтобы влезть в голову охранника, я взяла под контроль санитара. Он схватил охранника сзади и заставил ослабить свою хватку.

Я упала на пол. Медсестра стояла, словно застывший манекен, так что я приказала ей напасть на охранника. Пока санитар и медсестра задерживали его, я бежала по коридору к двери. Я провела брелоком Кестреля и набрала код так быстро, как только могла.

Затем я увидела пистолет.

Охранник успел достать его во время борьбы. Я распахнула дверь и закрыла за собой. Я не услышала никаких выстрелов.

В безопасности за закрытыми дверями я влезла в разум охранника. Наркоз уже начал действовать, потому что его мысли начали медленно затупляться. Он пытался освободиться из хватки санитара и медсестры, но это был неравный бой между моим контролем и наркозом, и вскоре он повалился на пол. Я приказала медсестре взять оружие, навести на него и наблюдать за ним, пока я не вернусь.

В следующий раз, когда я попаду в тюрьму для джекеров, определенно возьму пистолет с дротиками.

Мое прерывистое дыхание эхом раздавалось по коридору, когда появился идентичный образ Кестреля. Двери с маленькими, высокими окнами выстроились вдоль коридора, запах антисептиков насыщал воздух. Двойные двери с матовыми стеклами маячили в конце.

Я бегала от одной двери к другой, используя брелок для их разблокировки и открывая их. В каждой комнате держали изменившихся, четыре мальчика и три девочки, за исключением одной с пустой кроватью. Нигде не было Лани. Она должна быть уже в медицинском кабинете. Я сильно ударила брелоком, чтобы открыть стеклянные двери и удивилась двум санитарам. Они были читающими, так что я просто остановила их, не желая вырубать, если вдруг они понадобятся мне.

Лани лежала привязанной к каталке. Проводки тянулись к ее голове, и санитар приготовился ввести ей что-то. Я стащила бейсболку и отодвинула поднос со шприцами подальше от нее. Я медленно влезла в ее сон, и начала расстегивать ремни.

— Кира? — спросила она, когда открыла глаза. — Это на самом деле ты? У меня был сон о тебе.

— Да. Я на самом деле здесь, — горло сжалось, поэтому я даже не пыталась дальше объяснять. Я аккуратно исследовала ее разум, на случай, если они применяли что-нибудь кроме наркотика. Всё выглядело нормальным.

Я откашлялась. — Можешь идти? — она кивнула, и я помогла ей подняться с кровати. Раздался сигнал тревоги, который удивил нас обеих так, что мы почти упали. Схватив Лани, я добралась мысленно до первого этажа. Охранник за камерами видел запись с другим охранником и поэтому бил сигнал тревоги. Я влезла в его разум, чтобы отключить тревогу, но была уверена, что уже слишком поздно. Это была военная база, и другие службы скоро прибудут. Я вырубила его.