§ 7. Самоопределение есть выражение отношения разума к себе, или тождества его с собой в реальном действии: разум настолько остаётся тождественным с собой, насколько он сам себя определяет. В этом состоит внутренняя, положительная его свобода. Поэтому свобода составляет неотъемлемую принадлежность всякого разумного существа.
§ 8. Но положение себя тождественным с собой есть вместе исключение другого. Поэтому самоопределение есть вместе отрицание всякого внешнего определения. В этом состоит отрицательная свобода, или возможность отрешиться от всяких внешних определений.
§ 9. Возможность отрешиться от всяких внешних определений есть способность отрешиться от всего условного; отрешение же от всего условного возможно только положением безусловного. Следовательно, положительная и отрицательная свобода субъекта предполагают способность сознавать безусловное. Субъект как разумное существо есть носитель безусловного. В этом состоит его достоинство.
Примеч. Таким образом, свобода и основанное на ней человеческое достоинство, на которых зиждутся всякое право и всякая нравственность, суть чисто метафизические начала, из чего ясно, что без метафизики нет ни права, ни нравственности, а потому нет и разумного общежития.
§ 10. Внутренняя свобода, положительная и отрицательная, есть вместе выражение положительной и отрицательной необходимости. Разум, как всякая сила, переходит от возможности к действительности через посредство необходимости. Эта внутренняя необходимость есть его закон.
§ 11. Вытекая из существа разума как деятельной силы, этот закон – общий для всех разумных субъектов.
§ 12. Как закон, общий для всех и выражающий само существо разума, или внутреннюю его свободу, отрешённую от всяких частных условий, это закон безусловный.
§ 13. Так как это закон общий для всех субъектов, то им определяется их взаимодействие. Оно даёт ему содержание.
§ 14. Но так как это закон самоопределяющегося, то есть свободного существа, то он является в виде требования. Такая необходимость не есть необходимость физическая, определяемая отношением к другому, а необходимость нравственная, вытекающая из самоопределения: разумное существо должно само определяться к тому, что требуется его природой. Это составляет его долг, или обязанность, но обязанность свободно исполняемую: нравственный закон есть закон свободы; иначе он перестаёт быть нравственным.
Примеч. Нравственный закон сформулирован Кантом в виде категорического императива: «действуй так, чтобы правило твоих действий могло быть общим законом для всякого разумного существа». Как чистый закон, или как выражение чистой необходимости, вытекающей из разума как формального начала, он остаётся формальным; им не определяется, что именно должно делать. Точно так же как содержание знания даётся взаимодействием с внешними объектами, в которое разум вносит только свои формальные определения, содержание нравственного закона даётся взаимодействием с другими разумными существами, которым полагается вместе с тем и сама общность закона как вытекающего из требований разума. Прилагаясь к взаимодействию разумных существ, нравственный закон выражается положительной формулой: «делай другим то, что ты хочешь, чтобы они тебе делали», и отрицательной: «не делай другим того, что ты не хочешь, чтобы они тебе делали». Таким образом, основание нравственного закона составляют метафизические определения субъекта как разумного существа. Без этого нет нравственности. Эти определения всегда присущи сознанию человека, хотя не всегда в ясной форме. Реальным выражением их является совесть, которая предъявляет субъекту нравственные требования и служит ему мерилом добра и зла. Существование совести доказывает, что человек есть метафизическое существо, которое, даже не сознавая ясно метафизических начал, руководится ими по внутреннему внушению. Опорой этих внутренних требований обыкновенно служит религия, которая в иной форме содержит в себе те же метафизические начала. Научного же основания нравственности вне метафизики нет и не может быть. Все подобные попытки, основанные на путанице понятий, представляют только пустую софистику, несостоятельность которой обличается при анализе. Нравственный закон по существу своему есть закон, который не извлекается из явлений, часто от него уклоняющихся и никогда вполне ему не соответствующих, а господствует над явлениями, предъявляя им требования во имя высших, сверхчувственных начал. Поэтому и рациональное сознание этого закона развивается по мере развития сознания метафизических начал. На субъективно-относительной ступени эти начала являются принадлежностью разумного субъекта, который поэтому является метафизическим существом; но эта ограниченная точка зрения, как указано выше, сама собой ведёт к положению безусловных требований, а потому и безусловных начал. Как в области внешних явлений признание непреложных и неизменных законов природы выводит мысль из круга относительного и возводит её к абсолютному, так и в субъективном мире признание безусловного нравственного закона ведёт к признанию абсолютного разума, составляющего источник этого закона. Поэтому бытие Бога составляет необходимый постулат нравственного закона.
§ 15. Определяя взаимодействие разумных субъектов, нравственный закон служит их связью. А так как осуществление нравственного закона есть долг, то субъект должен стремиться к осуществлению нравственного союза разумных существ. Это составляет нравственную цель его деятельности. Начало, руководящее этой деятельностью, есть любовь, или стремление к нравственному единению с другими разумными существами.
§ 16. Эта цель, будучи требованием нравственного закона, достигается посредством свободы; следовательно, она в действительности может быть и не быть. Единичный субъект есть частная сила среди бесчисленного множества частных сил, мыслящих и материальных, а потому осуществление его целей подвержено закону случайности. Нравственный союз остаётся для него идеалом, осуществление которого зависит от внешних для него условий.
§ 17. Между тем нравственный закон есть закон безусловный, следовательно, он должен быть осуществлён. Как объяснено выше, безусловная необходимость осуществляется только в совокупном процессе (часть 1, кн. 3, гл. 4, §§ 26–28); поэтому и нравственный идеал может осуществляться только в совокупном процессе. Он составляет конечную цель процесса, или идеал будущего.
§ 18. Но совокупный процесс предполагает совокупную силу, в нём действующую. Поэтому осуществление нравственного идеала как абсолютного требования предполагает существование абсолютной силы, ведущей совокупный процесс к конечной цели. Это и есть верховный Разум как деятельная сила, осуществляющая свои цели в совокупном процессе.
Примеч. И с этой точки зрения бытие Бога является необходимым постулатом нравственного закона. Это была точка зрения Канта.
§ 19. В совокупном процессе единичный субъект, исполняющий свой долг, является орудием высшей силы. Но субъект по существу своему не есть только орудие: как самоопределяющийся субъект, он сам есть цель и для себя, и для других. Эта цель полагается самим совокупном процессом, ибо осуществление нравственного идеала имеет целью нравственное удовлетворение соединяющихся субъектов. Без этого удовлетворения союз не имеет смысла.
§ 20. Но так как осуществление этой цели лежит в будущем, то в настоящем исполняющие нравственный закон субъекты остаются неудовлетворёнными.
§ 21. Такое неудовлетворённое состояние субъекта, исполняющего нравственный закон, противоречит нравственному закону, который, предъявляя безусловное требование, тем самым полагает целью безусловное удовлетворение. В этом состоит начало нравственной справедливости, без которой нравственный закон остаётся неполным, а таковой не может быть безусловным требованием.
§ 22. Поэтому, кроме совокупного идеала, для каждого субъекта, действующего в совокупном процессе, существует и личный идеал.
