Человек и его конь медленно одолевают крутой спуск. Медленно, в такт шагам, текут и мысли Назира.

«А Ханифа? Как она посмотрит на мою женитьбу? Не знаю, не знаю!.. Славная она девочка. Может быть, мне просто казалось, что она выделяет меня среди других парней? Говорят, за ней пытался ухаживать Ахман. Говорят, что на стройке он здорово исправился, стал совсем другим человеком. Может, у них что-нибудь и сладится. Ох, нет... Трудно даже представить себе бойкую, веселую, задорную, вечно смеющуюся Ханифу рядом с этим мрачным, обидчивым, самолюбивым Ахманом. Нелепо даже думать об этом союзе. Впрочем, не мое дело. Каждый решает свою судьбу сам. И не пытайся лучше, Назир, следовать примеру старого Азамата, который когда-то так безуспешно вмешивался в личные дела своей племянницы...

С Валей мы договорились, что обязательно позовем на свадьбу Бориса Петровича. Вот это человек. Он мне и Вале — как отец родной. И что из того, что я балкарец, а он русский? Да я и сотой доли не сделал для своего народа из того, что сделал для нас он. И сумею ли сделать? Если бы у нас было побольше таких кристально чистых людей, как он или Батыр Османович, или Ариубат, — какой счастливой была бы жизнь. Но что поделаешь — доброта и человечность не покупаются и не продаются. Покупаются и продаются совсем другие вещи... Откуда берутся в нашей жизни недоброжелатели, завистники, кляузники? Как тот, например, человек, у которого поднялась рука написать грязную анонимку на Азамата. Стыдно было слушать, когда Батыр Османович рассказывал об этом на собрании. Как только земля держит таких людей? И как их распознать? Хорошо было бы, к примеру, если бы у этих подлецов вдруг взяли бы да и отсохли руки. Тогда бы все узнали, кто лжец, анонимщик, склочник... Эх, Назир, Назир, недурные мысли для будущего историка».

Внизу, в лощине, люди скирдуют сено. Как сквозь сон, к Назиру доносятся их голоса. А вон, кажется, и Кичибатыр. Ба, да как же Назир мог забыть — сегодня ведь у них в колхозе субботник по уборке сена! А он тем временем прохлаждается в горах, нехорошо... Тихим шагом Назир подъезжает к краю поляны, привязывает к дереву своего коня и незаметно смешивается с гурьбой работающих. И вот он уже с вилами в руках на верхушке скирды, принимает охапки сена у подающих. Неожиданно взгляд Кичибатыра наталкивается на нового скирдовщика:

— С неба он свалился, что ли? — удивляется парторг.

— Нет, он с утра здесь, — откликается круглолицый парень, работающий рядом с Назиром, — ты просто не заметил его прежде.

Кичибатыр пожимает плечами. А Назир наш работает, старается изо всех сил. «Я и впрямь свалился с неба», — думает он.

— Смотри, летун, не упади со скирды на землю! — поддевает его кто-то из стариков.

— Не беспокойся, аксакал, не свалюсь... Кто тут у вас, на земле, с кем соревнуется? Кому подсобить?

Как приятно пахнет вовремя скошенное и хорошо подсушенное сено! Видимо, поэтому люди и не так устают на сеноуборке — живительный дух бодрит, вливает новые силы. Однако старикам-то все же нелегко. Надо их сменить. А вон и новые работники появились — бригада плотников, закончив ремонт коровника, в полном составе вышла на субботник. Работа закипела еще дружней.

Сегодня Башир с Хусеем где-то задержались, и Лариса пришла на танцы раньше них. Шамиль тотчас оказался возле нее.

— Пойдем пройдемся, Лариса.

Девушка вздрогнула от неожиданности:

— Я устала. Не хочу.

— Ну, тогда посидим в беседке!

Лариса не нашла, что ответить, и неохотно пошла рядом с Шамилем. «Пожалуй, ребята не догадаются искать меня здесь», — подумала она, усаживаясь на скамейку.

— Почему ты так ко мне относишься, Лариса? — с места в карьер начал Шамиль.

— Как — «так»?

— Избегаешь меня, не любишь, а я... ты же знаешь — я схожу с ума от любви...

— Ты, должно быть, вычитал эти слова в старых романах. Кто много говорит о своей любви, тот, наверное, не любит по-настоящему.

— Но если я не скажу тебе о своей любви, как ты узнаешь о ней? — нашелся Шамиль.

— Есть много способов дать понять человеку, что ты его любишь.

— Я их не знаю.

— Ну, хорошо... Тогда скажи, за что ты любишь меня?

Шамиль, который никогда не терялся, на этот раз не нашел ответа.

— Молчишь? — Лариса воспользовалась его замешательством и захватила инициативу. — А хочешь, я докажу тебе, как дважды два — четыре, что ты не любишь меня и вообще не способен любить по-настоящему? Или лучше промолчать?

— Говори.

— Не обидишься? Смотри, не пожалел бы потом!

— Говори... Если скажешь правду, не обижусь.

— Что ты понимаешь в правде? Ты — болтун. И — хвастун, и — пьяница... У тебя нет друзей, и ничто в жизни тебе не дорого...

У Шамиля голова пошла кругом. Он-то, считавший себя первым парнем на строительстве, принужден выслушивать такие слова! Выхватил сигарету и стал зажигать ее непослушными, дрожащими руками. Сигарета никак не зажигалась. В неверном свете спички Лариса заглянула ему в лицо — сейчас ей стало даже жаль парня.

— Не сердись, Шамиль, я говорю, что думаю. Ты сам виноват. Об этом не раз говорили тебе и твои друзья, но ты не слушал их, и все от тебя отвернулись. Ты такой же, как и все. А знаешь, может, и больше других, но распустился, не хочешь взять себя в руки. И жизнь проходит, проходит мимо тебя. Вот и все, что я хотела сказать. Подумай и не обижайся на меня.

Шамиль схватил девушку за руку.

— Лариса, послушай, — бессвязно забормотал он, — я исправлюсь, я обещаю, поверь мне. Только не бросай меня. Клянусь тебе...

— Успокойся, Шамиль. Если ты бросишь пить, любая девушка пойдет за тебя. Мало ли кругом хороших и красивых...

— Мне нужна ты. Пропади они пропадом, все эти хорошие и красивые!

— А я, Шамиль, дала слово другому. Ничто и никто не разлучит меня с ним. — И Лариса поднялась с места.

— Не уходи! — вскричал Шамиль и, резко притянув к себе девушку, попытался обнять ее.

— Не смей! — Больно толкнув его в грудь, она выбежала из беседки-

Проходившие невдалеке Башир и Хусей услышали ее крик и остановились в недоумении. Лариса бросилась к ним навстречу.

— Что вы так поздно? Где были? — с упреком сказала она.

Хусей увидел идущего к ним Шамиля, и сердце у него упало.

— Мы-то здесь, а ты где была? — зло бросил он в лицо Ларисе.

— Она была здесь. Со мной, — ответил Шамиль, подходя и становясь рядом с девушкой.

— Уходи! — Хусей, не помня себя, бросился к Шамилю. Башир и Лариса одновременно схватили его за руки, пытаясь удержать. Воспользовавшись этим, Шамиль быстро покинул поле боя.

— Ты что, с ума сошел? — встряхнул друга Башир.

— Я-то не сошел. А этот подонок что здесь делал? — хрипит Хусей и вдруг, резко повернувшись к Ларисе: — А ты что здесь делала с ним?

— Разговаривала, — спокойно отвечает девушка.

— О чем, если не секрет?

— О нем.

— Что ж, друг, — обращается Хусей к Баширу, — у них тут, видно, какие-то серьезные дела, о которых мы с тобой ничего не знаем. И мы здесь лишние!

Ларису не на шутку задели эти слова. Слезы навернулись ей на глаза, и, не говоря ни слова, она быстро пошла прочь.

— Опомнись, Хусей! — увещевает товарища Башир. — Что за чушь ты несешь? Зря только обидел Ларису.

— А она меня не обидела? Что все это значит, по-твоему?

— Остынь, не торопись с выводами. Поспешишь — людей насмешишь... Поди лучше догони ее и сам обо всем спроси. Да не забудь извиниться — ты тоже, знаешь ли, был хорош.

— Никуда я не пойду! Она, наверное, побежала за своим красавчиком, а я должен догонять их.

— Не говори глупостей. Иди...

— Пойдем вместе.

— Пошли.

Они искали ее, но девушки нигде не было видно...

Вы спросите: куда она подевалась? Может быть, и впрямь, обиженная Хусеем, пошла вслед за Шамилем, которого только что сама обидела? Ничуть не бывало. Уткнувшись лицом в подушку, лежит она на постели, в комнате общежития, и плечи ее вздрагивают от прорвавшихся рыданий. Даже не слышит она осторожного стука в дверь. Ребята входят в комнату — она не поднимает головы. Хусей сам вот-вот заплачет, и лишь сознание того, что слезы не к лицу настоящему мужчине, удерживает его от этого.