— Не говорите ничего, если не будет подходящего момента, — сказала Мод и заметила облегчение в глазах Аликс.

— Вам следует послушать мессу, моя дорогая, и тогда вы почувствуете себя лучше. Я попрошу короля прислать сюда священника. Уверена, он не сможет отказать вам в исповеди для облегчения души.

Мод рассеянно кивнула, сомневаясь, поможет ли ей в этом священник.

Аликс со своими фрейлинами ушла, и Мод осталась в одиночестве. Она бродила из комнаты королевы в свою маленькую спальню и обратно. В обеих комнатах жарко пылали угли в жаровнях. На столе в комнате королевы стояла лишь плоская бутыль с вином, да на деревянной тарелке лежали медовые лепешки. Королева постаралась окружить ее теплотой и заботой, но все же Мод была удручена и смущена. Она чувствовала, что ее решимость начинает ослабевать и что ей не под силу предотвратить неизбежное. Рано или поздно придется подчиниться отцу.

Мод погладила спящего щенка и взглянула на гобелен: похоже было, что это еще один религиозный сюжет, на сей раз — Распятие, вышитое яркой синей, красной и зеленой шерстью. Рядом с гобеленом лежал псалтырь Алике. Его деревянный переплет был оправлен слоновой костью и металлом, тонкие пергаментные страницы покрыты золотыми и пурпурными письменами. Алике, как и большинство женщин, была неграмотна, но ее священник часто читал вслух королеве и фрейлинам. Мод, свободно читавшая по-латыни, села на скамейку и взяла псалтырь. И только она устроилась, как раздался громкий стук. Стражник осторожно открыл дверь.

— К вам священник, миледи, — сказал он. — Его прислал король.

— Ах, да. — Мод закрыла книгу и встала.

До начала дневной мессы еще два часа. Почему отец прислал священника раньше? В надежде, что тот уговорит ее поскорее сдаться?

В комнату вошла бесформенная фигура, с головы до ног закутанная в черное.

— Пойдемте в мою спальню, — повернувшись вполоборота, сказала Мод, проходя в свою комнату. — Здесь нас не потревожат, когда вернется королева.

Священник молча последовал за ней. Войдя в спальню, он закрыл за собой дверь и тщательно запер ее.

— Вряд ли это необходимо… — удивившись, начала Мод, и тут же издала сдавленный вскрик: священник отбросил свой капюшон, и на нее с раскрасневшегося лица взглянули золотисто-зеленые глаза Стефана.

— Стефан! — Мод не могла поверить, что перед ней стоит ее кузен. — Как вам удалось пройти незамеченным мимо стражи?

Стефан выскользнул из черного плаща.

— Из меня получился весьма убедительный священник. Но, по-моему, я забыл представиться вашим стражникам. — На лице Стефана появилась озорная улыбка. — Я встретил Алике, когда она выходила из аббатства, и расспросил ее о вас. Королева сказала мне, что когда вернется из церкви Святого Жиля, то попросит короля, чтобы он допустил к вам священника. — Улыбка исчезла с его лица. — Увидев вчера вечером, что вас тащат под стражей, словно преступницу, я очень встревожился. — Он пристально вгляделся в лицо принцессы. — Что происходит? Никто ничего не понимает, Алике молчит. Король велел распустить слухи, что вы больны и будете находиться на попечении королевы до полного выздоровления. Никому и в голову не приходит задавать вопросы, и если бы вчера я не увидел вас собственными глазами… — Мод отвернулась, но Стефан схватил ее за руки. — Что случилось? Вы должны рассказать мне!

Осознавая, с какой готовностью ее тело отзывается на прикосновение его рук, Мод уже хотела напрямую выложить ему всю историю, но почему-то сдержалась. Стефан выпустил ее руки, крепко обнял за плечи и усадил на скамейку.

— Ну вот, — произнес он, пододвигая себе другую скамейку и усаживаясь напротив нее. — Теперь рассказывайте, в чем дело. Я готов выслушать вас.

Мод бросила тревожный взгляд на дверь. А если вернется Олдит и обнаружит ее здесь со Стефаном, тогда как все считают, что она беседует со священником?

— Вы не забыли, что перед вами — ваш исповедник? — произнес Стефан, словно прочитав ее мысли. — А дверь заперта. Нам никто не помешает.

Мод устало взглянула на него. Запертая дверь заставляла ее тревожиться не меньше, хотя и в другом роде, чем дверь незапертая. Вспыхнув, она отогнала мысль о том, что наконец-то они со Стефаном впервые остались по-настоящему наедине, и никто не сможет прервать это уединение. Сердце ее забилось быстрее.

— Я не угодила королю, — начала она издалека, — и стала его пленницей. Я нахожусь здесь под присмотром Аликс.

Стефан задумчиво посмотрел на Мод.

— Все это я и так уже знаю. Объясните мне другое: чем именно вы не угодили королю?

Наконец-то ей представилась долгожданная возможность раскрыть планы отца. Однако Мод неожиданно обнаружила, что колеблется, выдавать ли столь тщательно оберегаемую королем тайну. Но, понимая, что притворяться она не умеет, Мод лишь беспомощно уставилась на Стефана.

— Вы пообещали никому не рассказывать? — Стефан взял ее за руку и слегка погладил пальцы.

Мод с облегчением улыбнулась.

— Да, я вынуждена хранить молчание.

Стефан сжал ее руку.

— Понимаю. Что ж, хорошо, не буду больше расспрашивать вас. — В глазах его засветилась нежная улыбка. — Вы знаете, что если я вам понадоблюсь — по любому делу, при любых обстоятельствах, — я всегда буду готов оказать вам услугу.

Слезы навернулись на глаза принцессы. Не в силах подыскать слова, она лишь кивнула, охваченная порывом благодарности.

Выпустив руку кузины, Стефан обнял ее и прижал к груди, словно испуганного ребенка. Постепенно из мыслей Мод ушли и отец, и угроза брака с анжуйцем, и страх потерять дружбу Стефана. В эти мгновения для нее существовали лишь нежность и надежность его объятий — безопасное убежище, в котором можно укрыться от ужасов жестокого мира.

Мод не знала, сколько времени прошло, прежде чем в ее чувствах произошла неуловимая перемена. Только что она наслаждалась покоем и ощущением безопасности, а в следующую секунду чувства ее уже взволновались. Все тело медленно наполняло удивительное тепло, сердце забилось быстрее, дыхание участилось.

Судя по всему, и со Стефаном произошли подобные перемены, потому что внезапно он резко отстранился от нее, опустив руки. Какую-то долю секунды Мод казалось, что она стоит на краю обрыва, и достаточно сделать всего один шаг, чтобы полететь в пропасть. И когда Стефан отступил назад, Мод вцепилась в его одежду.

Медленно, с очевидной нерешительностью, Стефан протянул руки ей навстречу и крепко сжал ее в объятиях. Мод почувствовала, как мускулистая грудь Стефана прижимается к ее груди, ощутила напрягшиеся мышцы его бедер. В нос ударил острый мужской запах — запах лошадей, сырого дерева и кожи. Она слышала его дыхание, неровное и частое. Когда Стефан слегка откинул голову, чтобы взглянуть ей в лицо, Мод заметила в его глазах какую-то борьбу между желанием и другим, более потаенным чувством, которое она не могла для себя определить.

— Как ты прекрасна, — прошептал он, проводя рукой по ее щеке.

Непослушными пальцами Стефан вытащил шпильки из прически Мод, и водопад красновато-коричневых волос рассыпался по ее плечам и спине. Пальцы Стефана пробежали по этим сверкающим прядям. Наклонившись, он нежно поцеловал ее лоб и веки.

— Твои волосы — багрец октябрьских листьев, и ты сама так же полна жизни и красок, как красавица-осень. — Он пристально взглянул в лицо Мод. — Никогда прежде ни одна женщина не волновала меня так, как ты. Это похоже на безумие.

— О да, — прошептала она, чувствуя, как сильно бьется сердце. — Со мной происходит то же самое. Но я больше хотела бы походить на весну: ведь осень слишком скоро уступает место зиме.

— Верно, — согласился он. — Но тем ярче она пылает, пока у нее еще есть время.

— Но ей суждено умереть.

— Как и другим временам года, как и всему на свете. Но разве мы не должны жить, пока живы?

— Это очень опасно… — начала Мод дрожащим голосом.

— То, в чем нет опасности, не стоит внимания, — возразил Стефан.