Уже через полтора дня Роберт Глостерский издали увидел свой замок в Бристоле. Приблизившись к нему, он с изумлением услышал слабые отголоски восклицаний и смеха, раздававшихся из-за стен внешнего двора. Что там, во имя Господа, происходит?

— Сегодня вечером проводится турнир, милорд? — спросил архиепископ.

— Безусловно, нет, — сказал Роберт. Он взглянул вверх и с изумлением обнаружил, что стены и башни пусты; в сторожке у ворот тоже не было стражников.

Роберт оставлял четкие распоряжения по поводу того, что замок должен быть в полной боевой готовности, пока там находится король. Он решил никого не беспокоить извещением о своем приезде, но это вряд ли извиняло такую слабую дисциплину и вопиющее пренебрежение к его приказам. Роберт резко дунул в рог из слоновой кости, висевший у него на шее, и через несколько мгновений с облегчением увидел, как на стенах показались несколько стражников, а в сторожке появился караульный. Он узнал Роберта и быстро опустил подъемный мост.

Проезжая со своим отрядом по мощеной дороге, Роберт мрачно подумал, что у кого-нибудь должно быть объяснение такому беспрецедентному поведению. Он рысью въехал во внешний двор и внезапно натянул поводья: перед ним предстало неописуемое зрелище. Толпа оруженосцев, рыцарей, тяжеловооруженных всадников (а среди них и его младший сын Филипп) выстроилась в два ряда напротив друг друга. Между рядами мчались две лошади: на любимом гнедом жеребце Роберта верхом сидел Стефан, а на другой гнедой лошади скакал Вильгельм, сын и наследник Роберта. Стражники, которым надлежало нести сторожевую службу, забыв обо всем, перегнулись через крепостные стены, размахивая копьями и азартно крича.

Мэйбл Глостерская со своими дамами, разодетыми в яркие платья и нарядные головные уборы, находилась среди восторженно орущих зрителей. Роберт был поражен, увидев, как его жена оторвала от длинного желтого рукава кусок яркого шелка и бросила Стефану, когда тот промчался мимо. Стефан ловко поймал его. Роберт подумал, что бывший король сейчас опять выглядит как юноша: волосы медового цвета растрепались на ветру, лицо разрумянилось. Никакого сравнения с тем подавленным пленником с землистым лицом, покинувшим Глостер месяц назад!

Увидев Роберта с группой священников, Мэйбл залилась краской и раскрыла рот. Все остальные тоже заметили графа, и громкие возгласы тут же смолкли, стражники стали карабкаться на стены, чтобы занять свои места, Стефан и Вильгельм придержали лошадей и перешли на шаг.

— Милорд, никому и в голову не пришло, что вас можно ожидать сегодня, — вымолвила Мэйбл, подбежав, запыхавшись, к мужу. — Стефан сказал, что вызывает любого из наших мужчин состязаться с ним в скачках, и Вильгельм согласился… — Голос Мэйбл задрожал, когда она взглянула в лицо Роберту. Возможно, что Роберт впервые за все годы их супружества увидел, что его жена не может найти слов.

— То, что меня не ожидали, очевидно. Можно не спрашивать, как вы все проводили время, — с раздражением сказал Роберт. — Как видишь, у нас важные гости, — продолжал он укоряющим тоном, — которые приехали по срочному делу. Немедленно сообщи о них стюарду, жена.

— Сейчас, милорд, — засуетилась Мэйбл, убегая.

Рыцари и оруженосцы с испуганными лицами поприветствовали Роберта и тут же исчезли. Вильгельм и Стефан поспешно слезли с лошадей; Вильгельм приблизился к отцу.

— Мы упражнялись в искусстве верховой езды, милорд, — с явным смущением проговорил он. — Стефан учил нас некоторым приемам, которые он приобрел в турнирах. Я не думаю, что это чему-то повредит. Он оказался очень полезным.

— Да, но он наш пленник, позволь напомнить тебе.

— Милорд, Стефан также мой крестный отец, — произнес Вильгельм низким голосом. — Трудно думать о нем, как о заключенном.

— И ты допустил, чтобы это оказало на тебя воздействие? Где же твое чувство долга? Как я могу доверять тебе в будущем? Пока ты веселился, замок фактически находился без охраны. Из-за того что ты нарушил мои приказания, у Стефана появилась реальная возможность попытаться бежать.

Роберт знал, что, несмотря на очевидность происходящего, ни его жена, ни сын не были полностью ответственны за отсутствие охраны. Он знал, кто истинный виновник. Это было очень характерно для Стефана — очаровать всех и вся и втянуть их в свои дела.

Вильгельм выглядел удрученно.

— Я… я не подумал о таком риске. Прости меня, отец.

К ним подошел Стефан, за ним по пятам следовал Филипп, пятнадцатилетний юноша, с обожанием взирающий на бывшего короля.

— Заключение идет вам на пользу, кузен, — заметил Роберт, стараясь быть вежливым. — К вам приехали несколько гостей. После того как они отдохнут и пообедают, я приведу их к вам — они желают побеседовать с вами по поводу некоторого важного дела.

Стефан улыбнулся священникам.

— Приятная неожиданность, ваша светлость; милорды епископы. — Он преклонил колени и поцеловал епископское кольцо Теобальда. — Что за важное дело? Мне весьма любопытно.

— Вильгельм, Филипп, отведите архиепископа и остальных в главную башню, — распорядился Роберт, прежде чем священники успели ответить. Он надеялся, что просьба Теобальда застанет Стефана врасплох и кузен не сумеет обдумать ответ.

Вильгельм послушался отца. Филипп же не тронулся с места.

— Беги, мой мальчик, — поторопил сына Роберт.

Филипп строптиво взглянул на него.

— Я лучше останусь со Стефаном, отец.

Прежде чем Роберт ответил, Стефан повернулся к Филиппу:

— Отца надо слушаться. Увидимся позже.

Сердито посмотрев на Роберта, Филипп еще раз с обожанием взглянул на Стефана и ушел.

— Надеюсь, ты не обиделся из-за наших скачек, — сказал Стефан. — Мы устроили нечто вроде спортивного состязания. Кстати, благодаря графине и твоим сыновьям моя жизнь здесь проходит гораздо приятнее, чем я ожидал. Я не привык к сидячему образу жизни, и время тянулось очень медленно. — Он ослепительно улыбнулся Роберту желая расположить его к себе.

Но Роберт постарался не реагировать. Это было не вполне достойно, но он терзался, вспоминая, как сын глядел на Стефана.

— Таков удел всех пленников. Не забывай, что тебя могли заковать в цепи и бросить в темницу. Учти, что я не собираюсь позволять тебе продолжать в том же духе. Ты сам видел, к чему это привело.

— Не воспринимай поведение Филиппа слишком серьезно, кузен. Мальчик скучает по тебе, и он в том возрасте, когда ему нужен пример для подражания. — У Стефана часто проявлялась эта сверхъестественная способность смотреть людям прямо в душу. — Я беспокоюсь о моем сыне Эвстейке, рядом с ним сейчас нет отца. — На лице Стефана промелькнула тень, но он тут же улыбнулся. — Ну, какие новости? Я совершенно изолирован в своей золотой клетке. Твоя сестра преуспевает?

Смирившись, Роберт почувствовал, как к нему возвращается любовь к Стефану: совершенно невозможно было испытывать враждебность к этому человеку. Но он заставил себя не поддаваться эмоциям.

— Именно так. Твой брат согласился быть главным советником Мод; многие бароны, поклявшиеся тебе в верности, уже перешли на ее сторону. Даже Лондон прислал делегацию горожан для встречи с моей сестрой.

— Итак, она добилась поддержки, — медленно проговорил Стефан. Вспышка радости, освещавшая его лицо, сменилась озабоченностью. — Признаюсь, я удивлен.

— Почему? Твое правление едва ли можно назвать успешным, — сказал Роберт, внезапно почувствовав, что не может удержаться и не нанести мстительный удар. — При том состоянии, в котором находятся казна и государство, я не могу себе представить, как ты смог так долго продержаться. Потребуются годы, чтобы восстановить все то, чему ты нанес такой ущерб.

Стефан вздрогнул, глаза его потемнели, но он промолчал. Роберт наблюдал за ним со странным смешанным чувством сожаления и удовлетворения. Самонадеянности у Стефана поубавилось, что было весьма кстати. Чем искреннее раскается его кузен, тем больше вероятности, что он согласится с просьбой архиепископа. Колокола зазвонили к вечерне, и они молча направились к церкви.