— Я знал о том, что Стефан управляет плохо, — неохотно согласился Анри, — но не имел представления о полной мере причиненного им ущерба. — Он повернулся к Мод и перекрестился. — Господь мне свидетель, Стефана то и дело предупреждали об ужасных последствиях чрезмерного потворства своим желаниям, его неудержимого расточительства. И предупреждал не только я, но и Матильда, и епископ Солсберийский. Однако он не обращал внимания на наши слова, а слушал лишь дурные советы Уолерена Мулэна и Вильгельма из Ипра.

— Но куда все девалось? — прошептала совершенно пораженная Мод.

Казначей ответил:

— Как вы думаете, мадам? Иностранные наемники, жадные бароны, гибельные походы, роскошные подарки… мало кто из просящих уходил от него с пустыми руками.

— Кое-какие расходы были действительно необходимы, — оправдывался Анри. — Первый урок, который должен усвоить монарх, состоит в том, что сохранение денег в его казне и земель в его владениях — это путь к сохранению верности в сердцах его подданных. Что вы вскоре и обнаружите.

Мод едва слышала его; земля словно ушла у нее из-под ног. Невзирая на объяснения казначея, ей казалось невозможным, чтобы от громадных запасов отца осталось так мало. Они были накоплены такой немыслимой ценой, так бережно хранились все годы его правления для того, чтобы наследники получили богатое и могущественное наследие. И от императора, и от отца Мод усвоила, что богатство — это сила. Без него ее задача будет невообразимо трудной. При мысли о том, что кузен-предатель наслаждается отдыхом в Бристоле, в то время как ей приходится собирать обломки крушения, учиненного им, внутри у нее что-то неприятно сжалось. Восхитительный вкус победы окрасился горечью.

— Будьте добры распорядиться: пусть чиновники составят отчетность — какие запасы мы должны оставить, какие выплаты необходимо сделать, какой ожидается налог за освобождение от военной службы и какие долги еще не получены, — сказала Мод казначею. — Короче говоря, все возможные сведения о доходах для государства. Затем составьте лично для меня список самых необходимых расходов. — Она остро взглянула на него. — С этого момента расходы никогда не должны превышать годовых доходов. Никогда. Вы поняли?

Даже при тусклом свете Мод заметила изумленное лицо казначея, обескураженный взгляд Анри. Как ни странно, и Роберт был удивлен.

Казначей проглотил комок в горле.

— Я понял, мадам.

Мод увидела, как трое мужчин быстро переглянулись и поняли: Domina заняла свои позиции — ни один фартинг не будет потрачен без ее ведома.

Молча поднимаясь по ступенькам, она приняла бесповоротное решение: нужно полностью исправить все, что натворил Стефан, уничтожить все свидетельства того, что он был королем.

У двери ее ожидал слуга.

— Прибыл архиепископ Кентерберийский, мадам, — доложил он.

Меньше всего Мод хотелось сейчас видеть архиепископа. Ее внимание было полностью направлено на то, каким образом возродить королевство — с учетом того, что она недавно обнаружила.

— Передай ему, пусть подождет…

— И скажи, что мы вскоре с ним увидимся, — вставил епископ. — Отведи его светлость в вестибюль и проследи, чтобы ему уделили внимание.

Слуга исчез.

— Я едва могу что-либо соображать после такого потрясения, — запротестовала Мод. — Неужели настолько необходимо видеться с ним именно сейчас? — Внутри у нее все вскипело из-за вмешательства Анри.

— На вашем месте я бы не откладывал встречу. Если он собирается причинить нам неприятности, давайте выясним это немедленно.

Мод нахмурилась.

— Неприятности? Святая Мария, Теобальд простой, добросердечный человек, без амбиций и хитростей.

— Вы можете, мадам, знать все, что угодно, как о финансах, так и о ростовщиках, но когда дело касается Святой церкви, то, смею думать, в данной области у меня больше опыта и осведомленности. Именно потому, что Теобальд лишен амбиций, он может доставить нам неприятности.

Мод подумала, что временами она не в состоянии проследить за извилистым путем мыслей Анри, но подчинилась его решению и согласилась увидеться с архиепископом.

Она вошла в большой зал, уселась в кресло, инкрустированное резной слоновой костью, и стала ждать. Теобальд из Бека, опираясь на деревянный посох, прихрамывающей походкой вошел в зал. Он был одет в простой черный дорожный плащ. Мод сошла с возвышения, чтобы преклонить колени и поцеловать его кольцо, пока он благословлял ее дрожащим голосом.

— Как приятно снова увидеться с вами, ваша светлость, — произнесла Мод, постаравшись придать голосу теплоту и восторг.

— И мне с вами, мадам, и мне, — отозвался архиепископ.

— Я надеюсь, что союз между нами будет гармоничным, как между моим отцом и покойным архиепископом, — сказала она, на самом деле больше всего надеясь на то, что встреча не затянется. Мысли были отягощены пустой сокровищницей, и ей с трудом удавалось сосредоточиться на чем-либо еще. От Теобальда требовалось только одно: согласиться присягнуть ей на верность, но, несмотря на предостережения Анри, Мод оказалась совершенно не готовой услышать слова архиепископа:

— Но я не могу вступать с вами в какой-либо союз, мадам, без согласия короля Стефана.

Мод с трудом осознала сказанное. Должно быть, она ослышалась? Но лишь один взгляд на епископа Винчестерского, на лице которого читалось: «Это именно то, чего я боялся», сказал ей совсем другое. Потрясенная, Мод вернулась к возвышению, опять села в кресло и так крепко вцепилась в деревянные подлокотники, что суставы пальцев побелели.

— Я не понимаю, — произнесла она. — Ведь, несомненно, ваша светлость верит в мои права на трон? Стефан захватил эти права, нарушив распоряжение моего покойного отца и свою клятву верности.

— Я не сомневаюсь в ваших правах быть монархом, мадам, — ответил Теобальд. — Но это не предмет для обсуждения здесь. Я никогда не присягал на верность вам как королеве. Моя единственная клятва верности была дана королю Стефану. Если он не освободит меня от нее, я ничего не смогу сделать.

— Какая… нелепость! — Мод вскочила на ноги, на щеках ее вспыхнули два красных пятна. — Стефан мой пленник, лишенный всех полномочий. Почему вы не берете пример с епископа Винчестерского и других священников?

Пока она говорила, в ее мозгу насмешливо отозвались слова Стефана: «Я буду монархом до тех пор, пока архиепископ Кентерберийский не коронует тебя… если он когда-либо решится на этот шаг». И вот теперь этот упрямый старик с выражением святой простоты в глазах отказывается принять ее сторону!

Теобальд взглянул на нее. Простодушное круглое лицо архиепископа было изборождено глубокими морщинами.

— Мои духовные братья должны следовать велению совести так же, как и я.

Анри шагнул вперед.

— Мы понимаем, ваша светлость. — Он подошел к возвышению и настойчиво прошептал Мод: — Этого-то я и боялся. Вы должны позволить ему поехать к Стефану без дальнейших споров.

— Как! Вы не можете убедить его?

— Вы слышали, что он вам ответил? Я знаю Теобальда. При всей его мягкости он упрям, как мул. Ничто не заставит его передумать. Соглашайтесь с ним, или вас некому будет короновать.

Мод колебалась, и Анри наклонился к ней ближе.

— По-моему, Стефан не откажет ему. — Он скривил губы. — Это было бы не по-рыцарски. К тому же церковь благосклонно смотрит на ваши пожертвования. Такой благородный поступок внушает надежду и доверие.

Мод неохотно кивнула, признавая мудрость его слов. Тем не менее ее раздражало то, что архиепископ зависел от прихоти Стефана.

— Хорошо, мадам. — Анри отступил от возвышения. — Вы согласны, чтобы я вами руководил, и это хороший знак.

— Что ж, ваша светлость, — сказала Мод, не желая, чтобы Анри обращался с ней как с выпускницей монастырской школы, — я разрешаю вам поехать в Бристоль.

Теобальд наградил ее невинной улыбкой.

На следующее утро архиепископ Кентерберийский отправился в Бристоль в сопровождении Роберта Глостерского и отряда его рыцарей. В последний момент к ним присоединилась группа епископов, которые внезапно решили, как им и надлежало, также получить освобождение от клятвы Стефану. Мол любезно предоставила разрешение каждому, кто захотел поехать. Когда процессия покинула Винчестер, она созвала совет, чтобы советники в неотложном порядке помогли ей решить, как быть с пустой казной.