Когда по приказу толстяка студенты сняли свои пикеты и начали покидать зал, Эцуко испытала даже некоторое разочарование. «Жаль, что так быстро всё кончилось», — подосадовала она. Услышав, как кто-то рядом прошептал: «Вызвали отряд быстрого реагирования», она выглянула в окошко, но освещённый закатным солнцем внутренний дворик, по которому ползла длинная тень от стоящего напротив здания, был пуст. Вскоре туда высыпали студенты, выстроились в две унылые шеренги и быстро удалились.

Сидящие в зале, словно начался антракт, разом зашумели, кое-кто направился к выходу. Люди потягивались, зевали, смеялись, переходили с места на место. Председательствующий профессор Абукава встал и объявил, что семинар, прерванный в связи с непредвиденными обстоятельствами, продолжится через десять минут, закончить же его предполагается через полчаса. Было 4 часа 38 мин. Таким образом, студенты отняли у них около полутора часов.

— Ну-ну… — вздохнул Мафунэ. — Что ж, к счастью, обошлось. А то я уж начал ругать себя за то, что привёл вас сюда, боялся, как бы с вами чего не случилось. Испугались?

— Да нет, — ответила Эцуко. — Было ужасно интересно.

— Да ну? — Мафунэ поджал губы, сделавшись похожим на католического священника, и пригладил ладонями аккуратно выстриженные виски. — А я здорово переволновался. Но в результате получилось не так уж и плохо, что-то вроде заседания студенческого общества. Да и народ подобрался довольно образованный. Вы всё поняли?

— Более или менее. Не зря же вы нас так мучили на лекциях по криминальной психологии.

— Будто уж, — довольно засмеялся профессор и, покрутив шеей, принялся разминать плечи. — Остеохондроз. Придётся сегодня обратиться к массажисту.

— Да вы что? — возмутилась одна из студенток. — Будто вам сто лет!

— Ну сто не сто, а скоро пятьдесят стукнет.

— А этот доцент Офуруба — ваш сокурсник?

— Шутите! Он меня на десять лет моложе.

— Да ну? А выглядит на десять старше.

— Вы у нас совсем ещё молодой! — загалдели студентки. — Да вам больше тридцати не дашь! Одна шевелюра чего стоит!

— Помогите! — Профессор сделал вид, что трясётся от страха и готов спасаться бегством. Все расхохотались. Этот лёгкий смех неотделим от девичьих компаний — стоит одной засмеяться, и все мгновенно подхватывают. Тут к ним подошёл тот молодой врач, который совсем недавно с кафедры сражался со студентами-бунтарями.

— Веселитесь? — спросил он, обнажая крепкие зубы. Сверкнули белые конусообразные клыки.

— А, Тикаки-кун! Ты вовремя подоспел, эти негодницы меня совсем затравили.

— Добрый день! — поздоровался Тикаки со студентками. Какой у него красивый разрез глаз, подумала Эцуко. С кафедры он говорил так уверенно и решительно — маститый учёный, не иначе! А вблизи — просто ершистый юнец. Смотри-ка, как присмирели девицы! Только что эти вертушки без всякого зазрения совести подтрунивали над профессором, а как только рядом оказался приятный молодой человек, сразу прикинулись паиньками, вот лицемерки! Эцуко окинула Тикаки оценивающим взглядом, как если бы разглядывала какую-нибудь сумочку в магазине европейских товаров.

— Ну ты и молодец, задал им! — сказал Мафунэ.

— Да что вы, просто не смог усидеть. Сам от себя не ожидал.

— Это-то и прекрасно!

— Они стали ругать тюремных врачей, вот я и не утерпел. Но, честно говоря, они тоже неплохо соображают. Во всяком случае, то, что они говорили, заставило меня призадуматься.

— Тем не менее эти ребята в конце концов удрали, поджав хвосты.

— Ну, я бы сказал, — улыбнулся Тикаки, — что счёт был ничейный. А может, и 7:3 в пользу противника.

— А почему тогда они так быстро ретировались?

— И сам не пойму. Может, у них была запланирована атака на следующий объект?

— Простите, доктор… — прервала их разговор Эцуко. И тут же рассердившись на себя за невольно робкий тон, слишком резко спросила: — Вы часто встречаетесь с Такэо Кусумото?

Тикаки, удивлённо подняв брови, повернулся к Эцуко. Открыв рот, он недоумённо уставился на неё, отчего показался ей ещё симпатичнее.

— Да нет, я бы не сказал, что часто. Я видел его вчера дважды, и это, пожалуй, всё.

— А зачем вы вчера с ним встречались?

— Что значит зачем? — Тикаки сверкнул на неё глазами, явно задетый этим вопросом. — Затем что я являюсь тюремным врачом.

— То есть вы встречались с ним как психиатр?

— В общем, да.

— А что, у него что-то не в порядке с психикой?

— Да нет… — Тикаки смутился, и лицо его залилось румянцем. Несмотря на смуглую кожу, цвет его лица менялся неожиданно быстро.

— Кусумото совершенно нормален. Как уже говорил доктор Офуруба, он живёт размеренной и спокойной жизнью, это вам не Симпэй Коно с его бредом преследования.

— И всё же он произвёл на меня странное впечатление. — Эцуко раздражало, что профессор Мафунэ и её сокурсницы жадно прислушиваются к их разговору, но она тут же подумала, что даже занятно будет их шокировать. — Дело в том, что у меня сегодня было свидание с ним. Мы давно переписываемся, и я решилась наконец с ним увидеться.

— Что? Вы? Вот оно что… — На лице Тикаки появилось отсутствующее выражение, он словно не видел её, а, погрузившись в свои воспоминания, выискивал там кого-то. Может, он знает, что у Такэо-сан сегодня утром было свидание?

— Во время нашего разговора с ним вдруг что-то случилось. Его лицо неожиданно покрылось потом, будто ему стало трудно дышать, его всего трясло. Похоже было на какой-то приступ.

— Вот оно что… — Тикаки вдруг посмотрел на неё с интересом. — И долго этот приступ продолжался?

— Не знаю. Я перепугалась… Постойте-ка… Наверное, около минуты. Или ещё меньше. Как только приступ кончился, он сразу же снова заговорил как ни в чём не бывало. А кстати, доктор, вы знаете о ладье Харона?

— А что это такое?

— Да нет, ничего, ладно.

Тут в разговор вмешался стоящий рядом профессор Мафунэ.

— Послушай-ка, тебя занесло куда-то не туда. Ох уж эти нынешние студенты, и о чём только они думают?

— Вы часто писали Кусумото? — спросил Тикаки.

— Ну, иногда… Примерно раз в неделю.

— Ничего себе иногда! — фыркнул Мафунэ. — И о чём же ты ему писала?

— А вы помните, сэнсэй, как в апреле прошлого года, на одной из первых лекций по криминальной психологии, вы рассказывали нам о том, как социальная депривация влияет на психологию личности? Тогда-то я и решила переписываться с человеком, приговорённым к смертной казни. Я отправила письмо Такэо Кусумото, записки которого как раз тогда публиковались в журнале «Мечтания», и задала ему десяток вопросов. Он мне сразу же ответил. Так началась наша переписка.

— Так значит, всё это из-за меня… — протянул Мафунэ.

— И что же, вам удалось продвинуться с своих изысканиях по этой части? Я имею в виду психологию личности, находящейся в условиях изоляции, — с некоторой иронией спросил Тикаки.

— Да, весьма, — ничуть не смутившись, заявила Эцуко. — Ещё я поняла, что тюрьма место довольно-таки занятное, а Кусумото человек исключительно душевный, с хорошим чувством юмора, он, если можно так сказать, похож на простодушного ребёнка.

— Чувство юмора? — Тикаки недоумённо нахмурил брови. — Вы считаете, что у Кусумото есть чувство юмора?

— Да, считаю. Могу показать вам его письма. Тем более он сказал, что я могу показывать их кому угодно.

— Хорошо, как-нибудь при случае, — улыбнулся Тикаки и мельком взглянул на разговаривающего с кем-то Офурубу. — Вы, должно быть, не согласны с мнением сегодняшнего докладчика?

— Да, я придерживаюсь диаметрально противоположного взгляда. По-моему, Кусумото психически совершенно здоров. Тут я целиком и полностью согласна с вами. Ведь вы сказали, что «он живёт полной жизнью, сохраняя душевную чуткость».

— Ну-ну, похоже, наша барышня потеряла голову из-за приговорённого к смертной казни, — сказал Мафунэ.

— Доктор Тикаки… — позвала, подойдя к ним, женщина в белом халате. — Вас зовёт доцент Офуруба, говорит, на минутку.