— Если это поможет вам снова стать самим собой, то я готов умереть. — Все еще улыбаясь, сказал Гримо. Граф от неожиданности дернул рукой и кончик шпаги сильнее вошел в горло слуги. Кровь потекла тонкой струйкой. Бред какой-то! О чем вообще говорит этот парень??

— Ты должен объяснить мне, что здесь происходит, и отдать то, что обещал. Прямо сейчас. И тогда, может быть, я сохраню тебе жизнь. — Бешенство отступало перед лицом такой преданности.

— Я не могу. Объяснить, что происходит, сможет только Князь. Он был с вами обоими, когда все произошло. Только он знает всю правду.

Атос заскрипел зубами.

— Опять Князь! Да кто он такой, черт побери?

— Его Светлость ваш лучший друг, господин. А отдам вещь и скажу то, что должен, ровно через полчаса. Месяц со дня вашей свадьбы почти закончился. Я обещал вам и не могу нарушить слово.

Граф опустил оружие и Гримо облегченно выдохнул. Пронесло! Атос посмотрел на него и, увидев, что тот весь в крови, тяжело вздохнул.

— Приведи себя в порядок и поднимайся в мои покои. Похоже, нам надо серьезно поговорить.

Граф стоял у окна со стаканом бурбона и смотрел в ночь. Полная луна ярко освещала постройки и деревья, превращая знакомые с детства места в сказочный и таинственный мир. Все, что казалось таким ясным и понятным вчера, сегодня стало другим.

Внутри него возникла черная бездна, которая ждала только повода, чтобы его поглотить. Сразу после разговора с Гримо, она появилась и начала расти, погружая его в состояние отрешенного ледяного спокойствия и безразличия. Он знал, что ее нужно остановить, не дать ей перейти черту, за которой его личность исчезнет. Граф чувствовал, что бездна не хочет причинять ему боль, потому что она была частью его. Того, кем он был раньше. Просто она не в состоянии остановиться сама, ведь раньше он всегда помогал ей в этом.

Граф обернулся и увидел Гримо, идущего к нему со свернутым листком бумаги в руках. Слуга подошел к нему и протянул его Атосу.

— Вы сказали тогда «Если ты увидишь, что рисунок не сработал, скажи три слова „Диана, Макс, Феникс“. С тех пор вы так сильно изменились, что я не уверен, что даже это вам поможет, но я надеюсь. Мы все надеемся и верим, что вы справитесь, и снова станете самим собой. И вернете нам Миледи. Мы очень любим вас обоих». — Гримо улыбнулся и направился к выходу.

— Мы это кто? — Спросил граф, но слуга уже вышел, тихо закрыв за собой дверь.

Граф не спеша допил бурбон и, стараясь не расплескать Тьму внутри себя, аккуратно лег на кровать. Бездна сожалела о том, кем он был когда-то, и очень не хотела с ним расставаться, но не видела ни одной зацепки, чтобы остановить поглощение. Нужна была причина, повод, чтобы задержать этот процесс. Успеть вспомнить то, что было раньше. И если он сделает это, то тьма и человек, столько лет бывшие ОДНИМ станут ЕДИНЫМ. Граф сосредоточился, последним усилием отгоняя тьму от сознания. Что ему сказал Гримо? «Диана, Макс, Феникс». Бездна замерла, давая ему небольшую передышку. Он быстро развернул рисунок. Полуобнаженная девушка в постели. Темнота заполнила его сознание целиком.

Диана. Раннее утро, нежность и забота в его груди, красота и невинность ее тела, его губы на ее виске. «Ты такая красивая. Я всегда буду присматривать за тобой». Бездна всколыхнулась внутри него, излучая вселенское обожание и тоску.

Макс. Он сидит на полу, облокотившись спиной о стол, голова красивого парня лежит у него на коленях. Он видит кровь на его мускулистом животе. Преданность, любовь и надежду в его невероятных зеленых глазах. «Я больше не подведу тебя. Никогда. Я обещаю. Ты самое странное существо, которое я когда-либо видел. Я очень хочу стать твоим другом». «Ты не только мой друг, ты мой якорь реальности, Макс». Бездна раскатилась по нему искрящимися шариками смеха, безграничного доверия и братской любви.

Феникс. Великолепная огненная птица, раскрывшая крылья над ночным озером. «Прости, я был идиотом. Я сдаюсь. Я не могу жить без тебя, родная» Прекрасное лицо в его руках, ее губы на его теле, блаженство, переливающееся через край, ее счастливый смех. Два переплетенных тела, едва различимых в сияющем хвосте. «Почему ты позволяла мне поглотить тебя? — Я просто хотела, чтобы ты был счастлив». Серебряные глаза. Единственный свет в его беспредельной темной вселенной. Не смотря ни на что вместе.

Бездна начала сворачиваться, совершая невозможное, нарушая все законы и правила. Замирая в теле человека маленьким сгустком души, вместившей в себя бесконечный оживший космос. Странник висел над телом потерявшего сознание графа серым облаком, радуясь, что это было в последний раз.

«Когда ты станешь самим собой, мы будем, наконец, единым. Тем, кого Диана заставила стать одним и полюбила с самого начала. После стольких миллионов лет, я нашел то, что искал. Понял, что значит чувствовать и ЛЮБИТЬ. Теперь я этого не забуду. Я твоя часть, человек. Именно так, а не наоборот». Он рассмеялся — теперь у него было чувство юмора. «Впрочем, когда мы станем единым, это уже не будет иметь никакого значения».

Лос-Анджелес, особняк «Аlma del viento», 1-ая неделя мая 2008 г

Доминик сидел за столом в их любимом доме в Лос-Анджелесе и смотрел, как Диана готовит нечто, похожее на завтрак. Повар из нее был никакой. После его выходки на площадке прошла целая неделя. Диана изменилась до неузнаваемости: стала такой ласковой, нежной и внимательной. Не говорила ни слова о пистолетах, драках, научных исследованиях, сверкала глазами на неосторожных фанаток и говорила ему все то, что он мечтал услышать от нее столько времени.

Если бы Дом не знал ее как облупленную, то, вероятнее всего, купился бы на этот спектакль. Все это было бы очень весело, если бы не было так грустно. Он знал, что она любила его, и поэтому пожалела тогда, на съемках. Не стала позорить перед всей группой, на что он и рассчитывал. Но был кто-то еще, заставлявший ее хмуриться и чувствовать себя виноватой перед ним. Доминик не боялся конкурентов, потому что без всякого преувеличения, он был лучше любого мужчины в этом мире. Единственный, кто мог серьезно испортить ему жизнь, был в другом измерении. Мало того, скорее всего даже не помнил о своей лучшей подруге, став второстепенным персонажем «Трех Мушкетеров».

Никто на планете не смог бы забрать ее у него. Если она увлеклась кем-то, то это не страшно. Ведь ей было всего 20лет, жизнь только начиналась, а Дом был ее первым и единственным любовником. Конечно, он простил бы ее. Но вот уже неделю Диана пыталась быть настоящей любящей женой, и это наводило на определенные размышления. Доминик все никак не мог заставить себя прекратить эту идиллию: несмотря на подводные течения, он искренне наслаждался происходящим.

Диана задумчиво перемешивала что-то ярко-зеленое на сковородке, не замечая, что держится левой рукой за шею с правой стороны. Эта привычка появилась у нее после возвращения из лагеря. А еще она стала часто вертеть очень красивый широкий браслет, закрывающий ее левое запястье. Холт сказал, что заметил его после того, как они с Изабель вышли из разума Дианы. Откуда он взялся и как попал на ее запястье, так и осталось загадкой, и сколько Дом его не разглядывал, расстегнуть так и не смог. Раньше она его даже не замечала. Он подошел к ней, обнял за талию и прижал к себе. Диана виновато (опять!) оглянулась и тут же расцвела голливудской улыбкой.

— Прости, я задумалась.

— О чем?

— Да так, о разном. Чем займемся сегодня?

— У меня каникулы на всех фронтах. Так что можем делать все, что захотим. — Дом убрал сковородку с огня и повернул Диану к себе лицом.

Она преданно смотрела на него. Он тяжело вздохнул про себя: слишком преданно! Пора заставить ее сказать правду. Нельзя быть страусом, засунувшим голову в песок и считающим, что у него все хорошо.

— Детка, что происходит?

— А что? По-моему, все просто замечательно. — Даже в кольце его рук она неосознанно попыталась повернуть браслет.