С БАЛКАРСКОГО Кайсын Кулиев 160. ВСЕГДА ГОРДИЛСЯ ТЕМ, ЧТО ГОРЕЦ Я! Как старый горец любит свой Казбек, Так я люблю все земли и края. Но к родине привязанный навек, Всегда гордился тем, что горец я. Мне довелось из Волги пить не раз, Ее красой душа была горда. Но свой далекий, свой родной Кавказ Я вспоминал повсюду и всегда. Чуваш, дружа со мною от души, Мне с табаком протягивал кисет. Мне русые знакомы латыши: Я, раненный, оставил крови след На их земле, а друг мой умер там, Склонясь к земле простреленным челом. Жестокой битвы дым — по волосам Полз у меня в окопе под Орлом. Я по дорогам Севера бродил, Любил простор и ширь его степей, Хлеб дружбы ел и воду дружбы пил, И все-таки всегда в душе моей Блестел далекого Эльбруса снег, Вздымались острые вершины скал. Поднявший голову седой Казбек Везде мне чудился, всегда сверкал. Мне лапы сосен по душе пришлись, Их смутный шум и свежая хвоя. Я их люблю, но все-таки всю жизнь Гордился тем, что вольный горец я! Я видел пляски северных степей И среди них прекрасные встречал, Но твой, лезгинка, бешеный напев Сильнее всех в моей душе звучал. Как я люблю косматой бурки взлет, И белый треугольник башлыка, И стук копыт в горах, когда вперед Уносит конь лихого седока! Как горд я вами, милые края!.. Коварный враг, оставь свои мечты, Что эту гордость потеряю я. Нет! Жизнь скорее потеряешь ты. 1942 161. ВЫНЕСЕМ! Из черных дней войны, из пламени боев Мы вынесем тебя и светлой и живой, К своей родной земле нетленная любовь, Как ты выносишь штык, кидаясь в смертный бой. Мы вытерпим напор и голода и тьмы, И как бы этот груз нам плечи ни нажал,— Всё ж вынесем из битв свободу нашу мы, Как горец из ножон выносит свой кинжал. Мы вынесем любовь, и чистоту сердец, И человечность ту, что вечно высока, — Мы вынесем ее, как раненный боец Выносит из беды флаг своего полка. Да, вынесем. Тогда я заглянул в лицо Бойцов, увидев, как зажаты губы их, Я это прочитал в терпении бойцов И в сдвинутых бровях полковников седых. Из черных дней войны, из битвы огневой Мы вынесем ее — ничто не сломит нас,— Зажав разрывы ран, и светлой и живой, Как знамя из огня выносят в битвы час! 1942 162. ДЕДОВСКИЙ ДОМ
Валя в лесу дубовые стволы, Дед на скале построил крепкий дом. Теперь лишь груда пепла да гора золы На этом месте. Дом сожжен врагом. В изломанном саду — ни деревца, Лишь обгорелая чернеет ель… В том доме бабка родила отца, Там мать мою качала колыбель. В былые дни отец в расцвете сил У горного козла спилил рога, Пронзив его кинжалом, и прибил Рога его к столбу близ очага. Кавказец смотрит, сдерживая гнев, На груду пепла. Дома больше нет. Рога погибли, рухнули, сгорев, Дубовые столбы, что ставил дед. Сгорел тот снимок, на котором он С кинжалом снят в черкеске у крыльца. Висевшая в простенке меж окон, Сгорела бурка моего отца… Сгорел тот дом, в котором вырос ты, Где мать певала песни для тебя, Где ты лелеял юности мечты, Где жил ты, вольность горскую любя. И всё ж кой-что осталось: ты нашел Котел, который под землей лежал. Он закипит еще, родной котел, На новом очаге… А вот кинжал Торчит в земле. Ты вытащил его Из обгоревших кожаных ножон. Он почернел от дыма. Ничего! Для мщения еще годится он! Вдали Эльбруса ледяную тишь Ласкает солнце, торопясь зайти, И как тебе ни горько, ты молчишь, С кинжала глаз не в силах отвести! Кавказец! Ненависть твоя тверда, Как сталь клинка, что выкован в горах, Недаром клялся ты, что никогда Свободных горцев не осилит враг. 1942 163. ЗЕМЛЯ МОЯ! О родина былин — земля моя! Народ твой — исполин, земля моя! Ты — мать, а я — твой сын, земля моя! Прекрасней нет долин, земля моя! Родная! Чем бежать, забыв борьбу, Чтобы враги, сойдясь со всех сторон, Спешили превратить тебя в рабу,— Последний я в ружье вложу патрон. Как бьется за свое гнездо орел, Так буду за тебя сражаться я, Я кровью напою твой каждый дол, Умру, обняв тебя, земля моя! Чем по тебе ступать ногой труса И видеть твой позор и ужас твой, — Пусть гибели сразит меня коса, Чтоб спать мне на твоей земле родной. Чем чувствовать в груди стыда огонь И знать тебя чужой, моя земля, — Пусть мой остывший труп растопчет конь, Пусть кровь моя зальет твои поля. Чем в ужасе бежать от тех зверей, Что, задушив дитя, терзают мать, — Я мертвым храбрецом хочу скорей На бурке боевой своей лежать! Чем знать, что упадет на след труса́ Холодная слеза из детских глаз, — Пусть лучше окропит тех слез роса Того, кто в битве пал за свой Кавказ. Чем слушать, затаив в душе позор, Знакомый, гордый шум орлиных крыл, — Хочу, чтобы орел, владыка гор, Крылами, точно брат, мой прах накрыл. Когда б мне на Эльбрус глядеть пришлось, В плен голову его отдав врагу, — Уж лучше б прядь густых моих волос Бураном занесло в его снегу. Как жить мне без тебя, седой Казбек, Без узких горных троп страны родной? Без милых сердцу скал и бурных рек? Как позабыть Баксан и Терек мой? Орлы Кавказа, с кем дружить без вас? Родные песни, как прожить без вас? Друзья мои! Кому служить без вас И голову за что сложить без вас? Чем родину предать врага мечу И на коленях жить, — уж лучше я, В сраженье за тебя упав, — хочу Спать мертвым на тебе, земля моя! 1942 |
