Посланец Папы, призвав на помощь все свое красноречие, попытался склонить флорентийцев на свою сторону.

— Нельзя заранее, — выкрикнул он, — отвергать мое предложение! Вам придется признать: на мою долю выпал пока что немалый успех. Семьи, которые годами ненавидели друг друга, примирились благодаря любви! Ожесточившиеся враги на глазах всего народа обменялись мирным поцелуем. Но способствовать примирению с помощью заключения браков недостаточно, необходимо, чтобы белые вошли в состав правительства.

Недовольное ворчание прервало речь кардинала. Корсо Донати воскликнул:

— Что это значит? Стоило ли нам сперва изгонять их? Нужно погасить тлеющий огонь, погасить до последней искры!

Кардинал не дал сбить себя с толку. Он с раздражением обратился к Корсо и его друзьям:

— Уймитесь! Вы, черные, кичитесь тем, что вы верные сыновья святого престола! Вы всегда заверяли нас в этом, и святой отец поддерживал вас в священной борьбе против белых. А теперь, когда вы с помощью Папы повергли своих противников, вы игнорируете волю святого отца!

Камбио да Сесто холодно возразил:

— Правильно, если вы, в Риме, теперь неожиданно пересмотрели прежнюю политику и снова собираетесь заигрывать с белыми!

— Браво, браво! — вскричал подеста, гонфалоньер и флорентийские граждане, в то время как принц со спокойной улыбкой сидел в своем седле.

— Об этом нет даже речи! — сердито воскликнул кардинал. — Но святой отец не может помогать части своих детей за счет других. Он должен всех любить одной и той же любовью. А если вы ему противитесь, вас заставят покориться!

— Ого! Пусть-ка попробует!

Епископ Флоренции из рода Тозинги попытался смягчить возникшее раздражение:

— Дорогие друзья, прошу вас, не позволяйте, чтобы вашими душами овладели злость и досада! Господин кардинал желает вам только добра. Вскоре наступит Рождество, и мы опять услышим призыв ангела к миру на земле. И разве не забьются сильнее наши сердца, когда нам будет сказано: «И ваш город должен стать городом мира!» Ну, настолько я знаю своих славных флорентийцев, они раскаются и скажут: «Наши высшие церковные иерархи знают лучше нас, что восстановит наш мир!»

— Хватит этой благочестивой болтовни!

Это выкрикнул Корсо Донати, и его многие поддержали.

Кардинал поднялся с чувством уязвленного достоинства и покинул зал. Епископ последовал за ним.

Некоторое время царило замешательство, затем раздался издевательский смех.

Мессер Корсо воскликнул:

— Пусть его уходит! Мы хотим оставаться хозяевами в собственном доме!

— Мне кажется, — заметил принц Карл насмешливым тоном, — что господину епископу следовало бы уточнить свои знания относительно характера флорентийцев!

На следующий день кардинал покинул город на Арно, наложив на него в качестве наказания интердикт[51]. Стоит только закрыть церкви, завесить алтари, запретить крестины и торжественные погребения, как флорентийцы начнут раболепствовать перед Крестом!

Камбио да Сесто гордо, с достоинством шествовал по улице, возвращаясь после переговоров с Корсо Донати. Оба предводителя партии черных с удовлетворением констатировали, что многие из их надежд и планов превратились в реальность. Власть белых была повержена, и кардинал д’Акваспарта, который совершенно напрасно пытался возвысить партию белых, опять оказался в Риме неудачником.

Правда, им еще было, чего желать. Об этом сер Камбио вообще не решался говорить с Корсо Донати, потому что оба вели себя словно изголодавшиеся лошади, которые стремятся как можно больше ухватить из общей кормушки. Барон Корсо надеялся добиться единоличной власти во Флоренции. Камбио да Сесто не был настолько честолюбивым, он прекрасно знал, что не годится на роль властителя, тем не менее он считал, что его заслуги дают ему право на некий почетный и влиятельный пост. Но поможет ли ему в этом Корсо? Пока глава черных ублажал богатого торговца шелком всякими утешительными словами, но Камбио имел основания не доверять своему могущественному союзнику.

Пусть сегодня царит путаница и неразбериха — ничего, будущее все расставит по своим местам. Сегодня, в канун Рождества, сер Камбио наслаждался славным настоящим. Он благосклонно и снисходительно отвечал согражданам на их почтительные приветствия. Как много попадалось среди них тех, кто еще несколько месяцев назад даже не замечал презренного «предателя»!

Однако по возвращении домой его ждало разочарование.

— У нас тут молодой Альберти, — сообщила ему жена, — он сидит в комнате с Лючией и, как видно, очень мило с ней беседует.

— Как он осмелился, этот наглец, опять прийти в мой дом?

— Не горячись, — предостерегла жена, — никогда нельзя знать заранее, не понадобится ли он тебе еще раз! Похоже, он запал Лючии в душу!

— В таком случае ей скоро придется выбросить его оттуда!

Когда нахмуренный Камбио вошел в комнату, оба влюбленных поднялись ему навстречу. Особой радости от прихода хозяина дома они не испытывали. Арнольфо приветствовал его очень почтительно, но сер Камбио ледяным тоном ответил:

— Я не думал, что после того, как вы сочли возможным проигнорировать мое приглашение явиться на совещание в церковь Санта Тринита, вы еще раз придете в мой дом!

— Вы должны извинить меня, мессер Камбио, — спокойно ответил Арнольфо, — но за этим отказом не было злого умысла. Сперва я собирался воспользоваться вашим любезным приглашением, но затем произошло нечто непредвиденное…

— Ах вот оно что! Нечто непредвиденное! А я уже было подумал, что дело показалось вам слишком опасным! Ведь вы — хитрая лиса, которая не станет рисковать своим мехом!

От этих насмешливых слов кровь бросилась молодому человеку в лицо, и он ответил, глядя почтенному торговцу шелком прямо в глаза:

— Я не в обиде на вас, мессер Камбио, за незаслуженное подозрение. Но можете мне поверить, если я и испугался, то меня удержал страх нарушить закон.

— О, какой честный, невинный юноша! — ухмыльнулся Камбио.

— Не верьте ему, отец, он откликнулся бы на ваше приглашение, если бы не…

— Если бы не… Что «не»? Что ты собиралась сказать? Давай начистоту!

Арнольфо многозначительно взглянул на взволнованную девушку:

— Молчи, Лючия!

Отец недоверчиво воскликнул:

— За этими недомолвками что-то скрывается… Вы оба в заговоре против меня!

— Вы заблуждаетесь, мессер Камбио!

— Ах, отец, как вы могли такое про нас подумать?

— Тогда говори, что ты собиралась сказать!

— Я только хотела защитить Арнольфо от ваших необоснованных подозрений. Он непременно явился бы на это совещание, если бы не… не получил от меня предостережение.

— Ах, значит, и ты уже вмешиваешься в мои планы, суешь нос в мои дела, дурная девчонка! А вам ее предостережение пришлось как нельзя более кстати — оно помогло вам скрыть свою трусость!

— Мессер Камбио, я запрещаю вам произносить подобные оскорбления!

Хозяин дома поднялся со своего места одновременно с молодым визитером. Лицо его пылало от гнева, и казалось, он готов схватить возлюбленного своей дочери и вышвырнуть его вон.

Но Лючия обвила руками шею любимого. Это заставило обоих мужчин опомниться.

Принуждая себя к спокойствию, Камбио да Сесто сказал:

— Я думаю, вы понимаете, молодой человек, что впредь между вами и моим домом не может быть ничего общего! Отправляйтесь к белым, к которым вы, кажется, питаете больше симпатии! Кавальканти, которого вы превозносили как некоего полубога, нет, правда, уже в живых, но, может быть, его вам заменит этот Алигьери. Но должен вас предостеречь, — при этом на губах Камбио появилась злорадная улыбка, — будьте осторожны, чтобы с вами не случилось то, что произойдет с Данте и его единомышленниками еще в течение сегодняшнего дня. А теперь избавьте нас от вашего присутствия!

Арнольфо выслушал насмешливые слова человека, которого надеялся в будущем любить и уважать как своего тестя, стиснув зубы и побледнев лицом. Неужели его прекрасным мечтам не суждено сбыться?! Впрочем, не стоит волноваться, утешал он себя, все еще может сложиться к лучшему!