— Я не дармоед.

— Что ты говоришь, сынок! Зачем обижать отца! Ведь он не может двигаться.

— Потому-то он и терпит, а у меня две руки, две ноги и завтра… Вот увидишь, завтра…

Андрес вырывается из рук матери и бежит к дому. В дверях он оборачивается и смотрит, идет ли она за ним.

Да, идет. Тогда он входит в дом.

Сента не знает, как ей быть. Делает несколько шагов. Останавливается.

«Вот шалопай!.. Словно я…»

Медленно идет вслед за ним и тоже входит в дом.

Тина играет пустыми катушками, строит из них башню. Сента говорит:

— Ты еще не уложила отца? А ну-ка, помоги мне…

Хоакин одной рукой упирается в бедро, чтобы сохранить равновесие, другой поднимает вверх лоток с вафлями.

Выкрикивает:

— Вафли!.. Вкусные вафли!..

Он останавливается перед компанией молодых людей, пьющих кофе, но, так и не предложив им вафель, продолжает идти между столиками. Поэты его не интересуют. Они никогда ничего не покупают. Только пьют кофе. А иногда и кофе не берут. Официанты ругают их, потому что они ничего не заказывают.

Он продолжает ходить между столиками, останавливаясь перед влюбленными парочками и сеньорами с детьми. Кричит нараспев, в нос — по его мнению, так должны кричать торговцы:

— Ва — а-афли! Вкусные ва — а-афли!..

Он ставит лоток и «ред самым носом женщин с детьми. Дети просят вафель, и матери покупают каждому по одной. Мужчины предлагают их своим дамам. Некоторые из дам слишком застенчивы, они отказываются, хотя явно не прочь полакомиться. Хоакин злится на них за то, что они так глупы…

Какая-то девушка берет сразу Две вафли и заставляет своего кавалера съесть одну. Она говорит:

— Очень вкусно, правда?.. Хрустящие. И пахнут корицей.

На самом деле никакой корицы в вафлях нет. Хоакин это хорошо знает, потому что их делает его мать. Но это не имеет значения. Ему приятно, что девушка говорит, будто они пахнут корицей. Он снова протягивает ей лоток.

Девушка отстраняет его:

— Иди отсюда, мальчик, не искушай меня… Впрочем, еще одну, а? И уходи… Очень вкусные вафли… Ах, до чего вкусные…

Она берет две вафли. Молодой человек расплачивается. Хоакин улыбается девушке. Она ему нравится.

(«Черт побери!.. Будь все девушки такими, как эта, я бы вмиг все распродал. А если я не продам вафли, мать мне такой скандал закатит, только держись: «Лентяй, играет с мальчишками вместо того, чтобы торговать!.. Ты уже не маленький, чтобы тратить время на игры… Играет!.. И не надоело тебе?»)

Хоакин подшибает ногой камень, который валяется на дороге, и снова поднимает вверх лоток:

— Ва — а-афли! Вкусные ва — а-афли!

Он очень маленький, и ему приходится вставать на цыпочки, чтобы его заметили.

Хоакина окружают ребятишки, каждый держит в руке песету. Всегда бы так! Семь ребятишек, семь вафель. Он уже продал почти пол — лотка.

(«Скорее бы их сбыть!.. Черт бы побрал эти вафли!.. На чаевые я смогу купить билеты вещевой лотереи».)

Ему везет. Иногда он выигрывает кое — какие вещи и продает их сеньору Мануэлю с рынка или же мальчишкам, а на вырученные деньги ходит каждый день в кино и покупает бутерброды с сыром. Если же ему не удается сбыть вафли, мать ругается. И не дает ужина…

(«Лентяй ты, вот кто! Ешь на улице всякую дрянь! Всякую мерзость!.. Как тебе только не противно?.. Посмотри, какой стал тощий из-за всякой дряни, которую ты ешь на улице, да из-за своих дурных привычек…»)

Хоакин продолжает ходить между столиками, мысли неотступно следуют за ним.

(«Из-за какой дряни, из-за каких дурных привычек?..»)

Хоакин не понимает, что мать имеет в виду под «дурными привычками». Он не курит, не пьет, как другие. Выпить освежающего напитка, когда мучает жажда, — разве это дурная привычка… А может быть, дурная?.. Или съесть бутерброд… А если хочется есть?.. Ну, иногда выкурить сигарету. Так ведь это только потому, что все курят. И он курит, не желая выделяться среди других, а вовсе не потому, что ему нравится.

Вот кино — другое дело. Кино он действительно любит. А может быть, кино тоже дурная привычка?

Он идет между столиками, держа над собой лоток, обходя препятствия. Какой-то толстяк — такой толстый, что кажется, будто его брюхо лежит на столе, — отмахивается от Хоакина, словно от назойливой мухи.

— Черт бы побрал этого мальчишку, не может пройти мимо! Когда наконец исчезнет с террас кафе вся эта шваль… Уходи отсюда, парень, не приставай!.. Сидел бы лучше в школе. Пора правительству заботиться о том, чтобы…

Толстяк захлебывается от негодования. Задыхается. Другой мужчина, не такой толстый, как этот, возражает:

— Он зарабатывает себе на жизнь… Мальчишке, наверно, гораздо больше хочется поиграть с ребятами или же посидеть в кафе, полакомиться мороженым.

Хоакин с благодарностью смотрит на человека, вступившегося за него. Он прав. Хоакину очень хотелось бы сидеть за столиком и кушать мороженое, вон как те дети, что с сеньорой в зеленом платье. Но он должен продать все вафли, прежде чем вернется домой.

Жаль, что он помешал толстяку спокойно переваривать пищу, но он совсем не хотел этого. Время от времени какой-нибудь тип в плохом настроении выставляет Хоакина за дверь, сопровождая это не совсем приятными высказываниями. Обычно же вафли покупают и даже дают чаевые. Он должен заниматься своим делом…

— Вкусные ва — а-афли!

Он кричит во весь голос, чтобы его услышали, чтобы дети попросили своих матерей купить вафли. Профессиональные хитрости, которые маленький продавец уже усвоил.

— Ва — а-афли! Вкусные ва — а-афли!

Он идет, упираясь одной рукой в бедро, другой — поддерживая лоток и выставляя напоказ свой товар.

Вдруг какой-то мальчишка, игравший на улице, налетает на Хоакина, и лоток с вафлями падает на землю.

Мальчик хочет попросить прощения у Хоакина. Он нечаянно задел его. Но на них смотрят люди. Мальчик боится, что придет полицейский, задержит его и заставит оплатить нанесенный убыток. После минутного колебания он бросается бежать и скрывается в толпе прохожих.

Хоакин стоит неподвижно, глядя на лоток. Он не решается поднять его, потому что знает: под ним сломавшиеся на мелкие куски вафли. Он слышал, как они хрустнули, ударившись о землю. Как скорлупа от орехов. Девушка сказала, что они хрустящие. Они такие сухие и такие хрупкие, что, наверно, совсем раскрошились.

Осознав случившееся, Хоакин заплакал. Сначала тихо, от страха и неожиданности… Затем навзрыд, громко сетуя на свое маленькое горе.

Люди смотрят на него. Женщина в зеленом платье сочувствует:

— Подумаешь, герой… Выбил из рук вафли и убежал… Верзила эдакий!.. Тоже мне, подвиг совершил… Что же теперь делать мальчику…

Хоакин чувствует поддержку и плачет еще громче. Грозит кулаками в сторону мальчишки, выбившему у него лоток.

Кричит ему вслед:

— Свинья! Свинья!.. Пес паршивый!.. Вот я тебя поймаю!..

Дети сеньоры в зеленом платье помогают ему поднять лоток и собрать остатки вафель. Они действительно совсем раскрошились. Ни одной целой.

Мать кричит детям:

— Смотрите не вздумайте взять эту гадость в рот, на них микробы… Разве вы не видите, они валялись на земле?.. Бросьте немедленно!..

Она достает из сумки песету и протягивает мальчику.

— На, детка, не плачь… Чего только не бывает в жизни…

Женщина, которая продает лотерейные билеты в кафе, сует руку в карман и достает оттуда маленькую купюру в пять песет. Э^то одна из тех купюр, которые почти не бывают в обращении. Такая она грязная и засаленная. Женщина протягивает ее мальчику, радуясь возможности отделаться от этой бумажки. Но мальчику она подойдет. Еще как подойдет! Дуро всегда останется дуро, хотя бы и грязный, засаленный!..

— На, сынок… Подумаешь, герой… II убежал, хитрец. Не надо плакать, малыш… Может быть, мы сообща соберем тебе нужную сумму… Кто раскошелится, сеньоры?.. Э^тот мальчик плачет, потому что какой-то трус выбил у него из рук лоток и убежал… Тоже мне, подвиг совершил!..