1929 ПРИМЕР, НЕ ДОСТОЙНЫЙ ПОДРАЖАНИЯ Тем, кто поговорили и бросили Все — в ораторском таланте. Пьянке — смерть без колебания. Это заседает анти — алкогольная компания. Кулаком наотмашь в грудь бьют себя часами кряду. "Чтобы я? да как-нибудь? да выпил бы такого яду?!" Пиво — сгинь, и водка сгинь! Будет сей порок излечен. Уменьшает он мозги, увеличивая печень. Обсудив и вглубь и вдоль, вырешили все до толики: де — ужасен алкоголь, и — ужасны алкоголики. Испершив речами глотки, сделали из прений вывод, что ужасный вред от водки и ужасный вред от пива… Успокоившись на том, выпив чаю 10 порций, бодро вылезли гуртом яростные водкоборцы. Фонарей горят шары, в галдеже кабачный улей, и для тени от жары водкоборцы завернули… Алкоголики, — воспряньте! Неуместна ваша паника! Гляньте — пиво хлещет анти — алкогольная компанийка. 1929 ПТИЧКА БОЖИЯ Он вошел, склонясь учтиво. Руку жму. — Товарищ — сядьте! Что вам дать? Автограф? Чтиво!" — Нет. Мерси вас. Я — писатель. — Вы? Писатель? Извините. Думал — вы пижон. А вы… Что ж, прочтите, зазвените грозным маршем боевым. Вихрь идей у вас, должно быть. Новостей у вас вагон. Что ж, пожалте в уха в оба. Рад товарищу. — А он: — Я писатель. Не прозаик. Нет. Я с музами в связи. — Слог изыскан, как борзая. Сконапель ля поэзи. На затылок нежным жестом он кудрей закинул шелк, стал барашком златошерстым и заблеял, и пошел. Что луна, мол, над долиной, мчит ручей, мол, по ущелью. Тинтидликал мандолиной, дундудел виолончелью. Нимб обвил волосьев копны. Лоб горел от благородства. Я терпел, терпел и лопнул и ударил лапой об стол. — Попрошу вас покороче. Бросьте вы поэта корчить! Посмотрю с лица ли, сзади ль, вы тюльпан, а не писатель. Вы, над облаками рея, птица в человечий рост. Вы, мусье, из канареек, чижик вы, мусье, и дрозд. В испытанье битв и бед с вами, што ли, мы полезем? В наше время тот — поэт, тот — писатель, кто полезен. Уберите этот торт! Стих даешь — хлебов подвозу. В наши дни писатель тот, кто напишет марш и лозунг! 1929
СТИХИ О ФОМЕ Мы строим коммуну, и жизнь сама трубит наступающей эре. Но между нами ходит Фома, и он ни во что не верит. Наставь ему достижений любых на каждый вкус и вид, он лишь тебе половину губы на достиженья — скривит. Идем на завод отстроенный мы — смирись перед ликом факта. Но скептик смотрит глазами Фомы: — Нет, что-то не верится как-то. — Покажешь Фомам вознесенный дом и ткнешь их и в окна, и в двери. Ничем не расцветятся лица у Фом. Взглянут — и вздохнут: «Не верим!» Послушайте, вы, товарищ Фома! У вас повадка плохая. Не надо очень большого ума, чтоб все отвергать и хаять. И толк от похвал, разумеется, мал. Но слушай, Фоминая шатия! Уж мы обойдемся без ваших похвал — вы только труду не мешайте. |
