В тюремной конторе Лобанович получил вещи, отнятые у него три года назад, — складной ножик, неразлучный спутник грибных походов, и деньги. Всего денег, с теми, которые передавали с воли на имя Андрея, набралось без малого сотня. Их по-товарищески поделили.

Владика и Андрея повел за ворота острога Рутович. Чтобы получить полную свободу, нужно было еще явиться в сыскной отдел. Из деликатности и из чувства человечности, а главным образом в надежде получить на полкварты Рутович шел рядом с освобожденными, но по другой стороне улицы, чтобы прохожие не догадывались, что Владик и Андрей — арестанты, выпущенные из острога. Отведя друзей в сыскной отдел, Рутович простился с ними и, веселый, с рублем в кармане, поспешил в ближайший шинок. А друзей еще долго держали в сыскном отделе. Чиновник, от которого зависело отпустить их, также ждал взятки. Владик уже готов был и ему дать рубль.

— Не смей, Владик, делать этого! Сидели три года — посидим и три часа.

Так и сделали. Потеряв надежду на взятку, чиновник записал их в книгу преступников, дав строгий наказ явиться к уездному исправнику. Исправник, человек немолодой, с синеватым носом, прочитал друзьям наставление, как должны они вести себя в жизни: не забывать батюшки царя, веры и отечества. Закончив нотацию, он кивнул головой, давая этим знать друзьям, что они теперь свободные люди и могут идти куда хотят.

Очутившись на улице "свободным человеком", Владик воскликнул:

— Не верится, Андрей, что мы на свободе, что за нами нет надзора, конвойных!.. Поздравляю, брат!

Друзья пожали друг другу руки.

— Ну, куда теперь, Владик?

— Сначала поеду в Микутичи, к родителям, поживу немного, осмотрюсь, а там — бог батька. А ты куда направишь "стопы своя"?

— Навстречу жизни и ее приключениям, — ответил Андрей.

Он вспомнил Сымона Тургая и завет Голубовича. Этот завет и стал основой жизни и деятельности Андрея Лобановича в его дальнейших странствиях по новым дорогам.

1948–1954

Это как в сказке: на лесном хуторке, в семье лесника родился хлопчик. Природа одарила его необычайной любознательностью — стремлением до всего дойти, познать тайны удивительного мира, который его окружает. Гонит на пастбище скот, бегает в лес за грибами, ягодами, жадно прислушивается к разговорам бывалых "дядьков", которые довольно часто забредают в лесникову хату, что стоит невдалеке от людного песчаного тракта.

Крестьянская, горемычная судьба не обещала сыну лесника познать глубины книжной науки. Пушкин и Крылов в холщовой пастушьей сумочке, "директор", т. е. такой же крестьянский паренек, который окончил начальную школу, а теперь сам учит детей лесника, несколько месяцев учебы в деревенской школе — вот, так сказать, первый этап образования будущего народного поэта Якуба Коласа. Не бог весть какой университет и учительская семинария в Несвиже, куда вскоре поступает сын лесника.

Проходят годы — необычные, наполненные революционными ветрами века — и молодой учитель из глухого Полесья сближается с крестьянами, ведет среди них революционную работу и сам у них учится, участвует в учительском съезде, начинает печатать стихи, рассказы, наконец, осужденный царскими властями, отбывает трехлетнее заключение в минском остроге. Многое из жизни молодого Коласа узнает читатель в образе учителя Лобановича, героя трилогии "На росстанях".

Эпоха первой русской революции, "движения самих масс" (Ленин), подняла к творческой жизни двух народных поэтов — Янку Купалу и Якуба Коласа. Их устами говорила придавленная царско-помещичьим засильем крестьянская Беларусь. В своем творчестве Купала и Колас выразили не только социальные, но и национальные стремления белорусского народа. Другие братские славянские народы давно заявили о себе. Белорусам же еще предстояло это сделать устами собственной интеллигенции.

Процессу созревания народной интеллигенции, ее поискам путей в революцию, служению народу посвящена трилогия Якуба Коласа "На росстанях". Как уже говорилось, эта книга во многом биографична. Но факты биографии подняты здесь на высоту великих художественных обобщений. Первые две части трилогии, так называемые "Полесские повести", написанные в двадцатые годы ("В Полесской глуши" — 1922; "В глубине Полесья" — 1927), составили, по существу, один из первых белорусских романов. Завершена трилогия в 1954 году.

Именно такого произведения, как первые две части трилогии, требовала от Коласа молодая белорусская советская литература. Октябрь 1917 года был подготовлен всем ходом предыдущих событий. Показать народ на разных этапах революционной борьбы, нарисовать образ человека из народа, который идет в революцию — таков был социальный "заказ" времени. Колас выполнил его, во многом определив пути дальнейшего развития белорусской прозы.

Молодой учитель Лобанович, который только что окончил семинарию, приезжает в глухую полесскую деревеньку Тельшино учить грамоте крестьянских ребятишек. В головы семинаристов настойчиво вбивалась мысль, что царь-батюшка бесконечно заботится о простом народе, а народ отвечает ему искренней сыновней благодарностью. Приехав в деревню, учитель увидел другую картину. Полешуки забиты, загнаны, живут в грязи, темноте, плотно опутаны сетью предрассудков, суеверий. Их "опекуны" — все эти волостные старшины, писари, урядники, стражники, не исключая и учителей-обывателей, как Соханюк и ему подобные, открыто насмехаются над мужицкой отсталостью. На мужика они смотрят как на существо низшее, обязанное своим трудом обеспечивать материальный достаток "общества". Такой несправедливый, бесчеловечный порядок возмущает героя до глубины души. С этого протеста начинается гражданское мужание Лобановича.

Лобанович — натура искренняя, деятельная, он не может ограничить себя только рамками школьной работы. В семинарии герой читал не только катехизис Филарета, но и книги Бокля, Дарвина, Дрепера. В нем пробудилась критическая мысль, он искатель по природе, он хочет помочь крестьянам-полешукам отрешиться от некоторых вредных, на его взгляд, привычек и заблуждений. Но в своих первых практических шагах Лобанович остается идеалистом. Герою кажется, что сами крестьяне виноваты в том, что живут плохо и неустроенно, что многое идет от их собственной косности, некультурности.

Лобанович собирает полешуков на сходку, говорит им о том, что "человек должен стремиться, чтоб жизнь была добрая и полезная", но его слушатели остаются довольно равнодушными к этим красивым словам.

Шаг за шагом герой убеждается, что причина провала его добрых намерений таится не в извечной апатии, косности полешуков, а в чем-то другом, более серьезном. Пожалуй, в продолжение всего нашего знакомства с Лобановичем, он больше учится, чем учит, жадно впитывая в себя все, что видит и слышит вокруг. Характер героя предстает перед нами в динамике, в движении, мы сами как бы присутствуем при его становлении, ежечасном, ежедневном обновлении. С десятками людей встречается Лобанович, и у каждого стремится чему-то научиться, что-то взять для себя, чем-то обогатиться духовно.

Постепенно у сельского учителя раскрываются глаза на настоящее положение вещей. Правда, что крестьянин принижен, что его энергия, здоровый природный ум не находят достаточного применения, но виноват в этом не он сам, а социальные условия, в которые поставлены трудовые народные массы.

Годы учительствования Лобановича совпали с нарастанием первой русской революции, могучая волна которой докатилась и до таких медвежьих углов, каким было Полесье. Герой находит тех, кто "заступается за народ". Нелегкой была для Лобановича эта новая революционная правда: зашатались, рушились все прежние представления, из-под ног как бы уплыла опора. Но то, что прочитал учитель в революционных брошюрах, кем-то подброшенных на порог Выгановской школы, услышал от учительницы Ольги Андросовой и на революционной сходке в Пинске, соответствовало его внутреннему убеждению, которое уже оформлялось, но еще не имело четкого названия.