Чувствуя себя мясником и не испытывая при этой мысли никакой радости, Валентин принялся хватать куски и отбрасывать их подальше. Он вздрогнул от ужаса, когда увидел, что сокращения желудка отправили куски в пищеварительный пруд. Похоже, здесь с удовольствием поглощается любой белок…

Они все глубже проникали в брюшную стенку дракона. Валентин попытался прикинуть возможную ее толщину, учитывая, что длина животного никак не менее трехсот футов, но арифметика оказалась бесполезной. Теперь они работали в тесноте, в душном, вонючем воздухе. Кровь, свежее мясо, пот, узкое пространство отверстия – казалось, места отвратительнее нет. Валентин оглянулся.

– Отверстие за нами закрывается!

– Зверь, живущий вечно, должен уметь залечивать раны, – пробормотала Лизамон, не прекращая резать и отсекать части драконьей плоти.

Валентин с беспокойством наблюдал поразительную скорость заживления раны. Новая плоть возникала как по волшебству. Что, если они окажутся замурованными в этой нише?

Лизамон старалась выглядеть спокойной, но Валентин заметил, что она, широко расставив ноги и напрягая мышцы, заработала с еще большим напряжением и быстротой, рыча и постанывая от усилий. Прорубленное отверстие уже сомкнулось позади них, дыру закрыла розовая молодая плоть, и теперь она нарастала со всех сторон. Лизамон рубила и колола с яростной настойчивостью, а Валентин продолжал исполнять свою задачу – уборку отсеченного мяса. Однако теперь было совершенно очевидно, что женщина начала уставать, ее гигантская сила уже не была прежней, и нора закрывалась почти с той же скоростью, с какой Лизамон рубила.

– Не знаю, смогу ли… – прошептала она.

– Дай мне меч.

– Ты с ним не справишься! – Она рассмеялась и с утроенной силой заработала мечом, изрыгая проклятия в адрес драконьей плоти. Теперь было невозможно определить, где они находятся, – приходилось пробиваться без каких-либо ориентиров. Ворчание Лизамон с каждым ударом становилось все слабее и короче.

– Может быть, стоит попробовать вернуться назад, в желудок, – предложил Валентин, – пока мы не попались окончательно в ловушку и…

– Нет! – прогремела она. – Думаю, мы почти у цели! Здесь мясо другое, более плотное. Может, это слой мышц под шкурой…

И тут на них хлынула морская вода.

– Пробились! – закричала Лизамон.

Она повернулась, схватила Валентина, как куклу, и, продолжая крепко держать его за бедра, сильно толкнула вперед, в отверстие в боку дракона. Он едва успел набрать в легкие воздух, прежде чем очутился в зеленых объятиях моря. Лизамон выскочила сразу за ним, теперь ухватив его за лодыжку, а потом за руку, – и они метнулись вверх.

Казалось, что прошли целые часы, прежде чем они оказались на поверхности. Голова Валентина раскалывалась, в груди горело. «Мы поднимаемся с самого морского дна, – безучастно подумал он, – и мы захлебнемся раньше, чем достигнем поверхности, или наша кровь вскипит, как это случается с ныряльщиками Тил-омона, которые слишком глубоко заплывают в поисках глаз-камней, или нас раздавит давление, или…» И почти в то же мгновение он выскочил из воды, взлетев над ней чуть ли не на всю длину своего тела, и затем с всплеском рухнул обратно. Глотнув чистого свежего воздуха, он вяло поплыл – усталый, дрожащий, лихорадочно стараясь отдышаться. Лизамон плыла рядом. Их согревали прекрасные лучи яркого солнца.

Он цел и невредим! Он вырвался из чрева дракона!

И теперь он плывет по поверхности Внутреннего моря в сотнях миль от ближайшего берега.

Немного придя в себя, Валентин поднял голову и огляделся. Дракон еще был виден в нескольких сотнях ярдов, но казался спокойным и медленно удалялся. От «Брангалина» не осталось ничего, кроме нескольких обломков на широкой глади моря. Вокруг – ни одной живой души.

Валентин и Лизамон подплыли к ближайшему обломку и легли поперек него. Долгое время они молчали. Наконец Валентин спросил:

– Плывем к архипелагу или прямо к Острову Сна?

– Плыть – тяжелая работа, мой лорд. Неплохо бы устроиться на спине дракона.

– А как им управлять?

– Дергать за крылья, – предположила Лизамон.

– Сомневаюсь.

Они снова помолчали. Затем Валентин сказал:

– В драконьем брюхе нам, во всяком случае, каждые несколько минут подавали свежую рыбу.

– И гостиница большая, – поддержала Лизамон, – только плохо проветривалась. По-моему, здесь все же лучше.

– Но долго ли мы вот так продержимся?

Она бросила на него странный взгляд.

– Ты сомневаешься в том, что нас спасут, мой лорд?

– Конечно, сомневаюсь.

– Однажды я получила во сне послание от Повелительницы, – сказала Лизамон. – Смерть придет ко мне там, где будет сухо, и тогда, когда я буду очень старой. А я еще молода, и это место наименее сухое во всем Маджипуре, за исключением, может быть, середины Великого океана. Таким образом, бояться нечего. Раз не погибну я, не погибнешь и ты.

– Успокаивающее заявление, – отозвался Валентин. – Что будем делать?

– Ты умеешь составлять послания, мой лорд?

– Я корональ, а не Король Снов.

– Любой разум способен достичь другого, если им правильно управлять. Ты думаешь, такими способностями обладают только Король Снов и Повелительница? Маленький колдун Делиамбер телепатически беседует по ночам, и Горзвал говорил, что он во сне разговаривал с драконами, и ты…

– Но я еще не восстановил свои силы, Лизамон, и то, что осталось от моего мозга, не сможет отправить послание.

– Попробуй. Направь послание по воде Хозяйке Острова Сна, своей матери, или ее людям на Острове, или обитателям архипелага. У тебя есть сила. Я глупая, я умею только размахивать мечом, а твой мозг, мой лорд, высоко ценился в Замке, и теперь, когда нам необходимо… – Казалось, великаншу просто распирает от желания помочь. – Сделай это, лорд Валентин! Зови на помощь, и помощь придет!

Валентин был настроен скептически. Он мало знал о сети общения во сне, которая, похоже, связывала воедино всю планету. Да, часто бывало, что мозг призывал мозг, и, конечно, существовали Силы Острова Сна и Сувраэля, предположительно посылавшие прямые сообщения с помощью каких-то усиливающих приборов. Но сейчас, когда он плавает здесь, в открытом море, на куске дерева, и его тело и одежда запачканы плотью и кровью недавно проглотившего его гигантского чудовища, а дух так истощен обрушившимися на него бедствиями, что даже его пресловутая вера в удачу и чудо пошатнулась, как может он надеяться вызвать помощь через такую бездну?

Он закрыл глаза и попытался сконцентрировать всю энергию мозга в одной точке в глубине черепа. Он представил себе яркую искру света, скрытый луч, к которому можно подключиться и который можно направить вдаль. Но все напрасно. Он вдруг обнаружил, что думает о том, какое зубастое создание, возможно, вскоре начнет хватать его за болтающиеся в воде ноги.

Валентин со страхом подумал, что если и сможет послать сообщение, то не дальше, чем в мозг дракона, разрушившего «Брангалин» и погубившего всех, кто на нем плыл, и тогда дракон вернется и закончит свою работу. Но он все-таки решил попытаться. Несмотря на все свои сомнения, он обязан сделать это для Лизамон Халтин. Он напрягся и затаил дыхание, стараясь настроить себя на передачу послания.

Попытки призвать помощь продолжались до самого вечера. Быстро наступила темнота, и вода засветилась призрачным зеленоватым светом. Чтобы не уснуть одновременно, не соскользнуть с обломка и не потеряться, пришлось установить дежурство. Когда настала очередь Валентина, он с трудом заставлял себя бодрствовать и боялся, что вот-вот потеряет сознание. Время от времени он пытался передать послание, но ничего не получалось. «Мы пропали», – обреченно сказал он себе. К утру Валентин забылся, и ему приснился странный сон, в котором на поверхности воды танцевали угри. Он попробовал во сне добраться до чьих-то далеких сознаний, но безрезультатно, а затем впал в слишком глубокий сон, чтобы пытаться проделать это вновь.