За Норморком дорога пересекала Барьер Толингар, который был вовсе не барьером, а сорокамильным прекрасно ухоженным парком, устроенным для развлечения граждан Казказа, Стипула и Дундилмира. Каждое дерево, каждый куст в нем подстригали и обрезали, придавая им самые различные формы. Ни одной кривой ветки, ни одного лишнего побега. Даже если бы все жители Замковой горы круглосуточно и без отдыха работали тут садовниками, они и то не смогли бы достичь такого совершенства. Оно явилось результатом программы контролируемого разведения, составленной четыре тысячи лет назад при лорде Хевилбове и осуществлявшейся тремя его преемниками. Эти растения сами придерживались симметрии форм. Секрет такого садоводческого волшебства давно был утерян.

И теперь армия освобождения входила на уровень Свободных Городов. Стоя рядом с Валентином, можно было отсюда, с плато Бибирун на вершине Барьера Толингар, взглянуть вниз, на склоны, и вид при этом открывался невыразимо замечательный. Чудесный парк лорда Хевилбова вился, подобно зеленому языку, прямо вниз, слегка заворачивая к востоку, за ним простыми серыми точками виделись Дундилмир и Стипул, а еще дальше – лишь едва заметное указание на могучие стены Норморка. Далее шел захватывающий дух спуск к Эмблерморну и истокам Глэйдж. И, если обладать некоторым воображением, на горизонте виднелись дрожащие в ленивой дымке очертания самой реки и городов Нимивана, Митрипонда, Трейза, Южного Гэйлза. А на Макропросопос и Пендивэйн не было даже намека, хотя рядом с Валентином толпились жители этих городов, смотревшие туда пристально и долго и украдкой замечавшие друг другу, что вон тот пригорок или тот холмик – это их дом.

– Я думал, с Замковой горы виден весь путь до Пидруида, а мы даже Лабиринта не видим! – посетовал Шанамир. – А когда поднимемся еще выше, увидим больше?

– Нет, – ответил Валентин. – Все, что лежит ниже Сторожевых Городов, скрыто облаками. Иногда, находясь на такой высоте, можно забыть о существовании всего остального на Маджипуре.

– Наверху, наверное, очень холодно? – спросил мальчик.

– Нет, совсем не холодно. Так же, как здесь, даже теплее. Там постоянная весна, воздух мягкий и легкий, всегда цветут цветы.

– Но ведь Гора уходит высоко в небо! Горы Кинтора не такие высокие, их и не сравнить с Замковой горой, но я слышал, что на их вершинах лежит снег и иногда он остается на все лето. Замок, наверное, темен как ночь и холоден как смерть.

– Нет. Машины древних поддерживают вечную весну. Они вытягивают энергию из недр Горы – я не знаю как – и перерабатывают ее в тепло, свет, чистый воздух. Я видел эти машины в подземельях Замка. Это металлические громады – металла хватило бы, чтобы построить город, – гигантские насосы, медные трубы…

– Где мы сейчас, Валентин? Близко?

– Даже полпути не прошли.

Самая прямая дорога наверх через Свободные Города шла между Бибируном и Верхним Санбриком. Это был широкий, с легким подъемом отрог Горы. Когда они приближались к Бибируну, Валентин узнал от Горзвала, теперь квартирмейстера, что армии не хватает свежих фруктов и мяса. Самым разумным казалось пополнить запасы провианта на этом уровне, прежде чем начать подъем к Сторожевым Городам.

Бибирун, двенадцатимиллионный город, грациозно вытянулся на сто миль вдоль гребня, нависавшего над склоном Горы. К нему можно было подойти лишь с одной стороны – от Верхнего Санбрика через ущелье, такое узкое, что сотня воинов могла бы защитить его от миллионов нападающих. Валентин не удивился, что ущелье было занято, пожалуй, больше чем сотней воинов.

Ирманар и Делиамбер отправились на переговоры. Вернувшись, они сообщили, что отрядами в ущелье командует Хейтлуиг, герцог провинции Чорг, чьей столицей был Бибирун, и что он желает говорить с лордом Валентином.

– Кто такой этот Хейтлуиг? – поинтересовалась Карабелла. – Ты его знаешь?

– Не очень близко. Он из семьи Тиевераса. Надеюсь, у него нет зуба на меня.

– Он может получить благодарность Доминина Барджазида, если пристукнет тебя в этом проходе, – заметил Слит.

– Чтобы потом до конца дней его мучили кошмары? – спросил Валентин и засмеялся: – Он, правда, выпивоха, но не убийца. Он из знатной семьи.

– Как и Доминин Барджазид, мой лорд.

– Даже сам Барджазид не рискнул убить меня, когда у него была такая возможность. Неужели я должен ожидать убийц каждый раз, когда веду переговоры? Пошли, не будем терять время.

Валентин пошел к входу в ущелье вместе с Ирманаром, Эйзенхартом и Делиамбером. Их ждали герцог и трое его сопровождающих.

Хейтлуиг был могучим широкоплечим человеком с густыми светлыми кудрявыми волосами и цветущим полным лицом. Он внимательно разглядывал Валентина, как бы ища под внешностью этого светловолосого незнакомца душу истинного короналя. Валентин отсалютовал ему так, как короналю полагалось приветствовать провинциального герцога, – прямым взглядом и повернутой наружу ладонью, и Хейтлуиг растерялся, явно не зная, как правильно реагировать. После небольшой паузы он сказал:

– Сообщали, что ты лорд Валентин, измененный колдовством. Если это так, я приветствую тебя, мой лорд.

– Поверь мне, Хейтлуиг, это так.

– Были послания насчет этого. Но были и противоположные.

Валентин улыбнулся:

– Послания Повелительницы Снов правдивы, послания же Короля следует оценивать исходя из того, что сделал его сын. Ты получил указания из Лабиринта?

– Что мы должны признать тебя? Да. Но все-таки это странно. Если я не должен верить тому, что мне говорят из Замка, то почему я должен верить приказам из Лабиринта? Может, они поддельные.

– Здесь с нами Ирманар, высокопоставленный служащий твоего прадеда понтифекса Тиевераса. Он здесь не как пленник и может показать тебе печати понтифекса.

Герцог пожал плечами. Глаза его продолжали сверлить Валентина.

– Невероятно просто, чтобы короналя можно было таким образом изменить. Если это правда, тогда все может оказаться правдой. Чего ты хочешь от Бибируна, мой лорд?

– Фруктов и мяса. Нам еще осталось пройти сотни миль, а голодные воины не самые лучшие.

Дернув щекой, Хейтлуиг сказал:

– Ты, конечно, знаешь, что ты в Свободном Городе?

– Знаю. Так что же из этого?

– Может, кто и забывает о древних традициях, но мы в Свободных Городах придерживаемся их. Мы не обязаны снабжать правительство товарами иначе как по законно установленным ценам. Стоимость провианта для такой армии…

– …Будет оплачена полностью из имперской казны, – резко прервал его Валентин. – Мы не просим у Бибируна даром ничего, даже стоимостью в пять весовых единиц.

– А имперская казна едет с тобой?

Валентин начал сердиться.

– Имперская казна находится в Горном замке, как это повелось со времен лорда Стиамота. Когда я дойду до Замка и вышвырну узурпатора, я полностью расплачусь за все, что мы купим здесь. Разве корональ уже не пользуется доверием?

– Короналю мы доверяем по-прежнему, – осторожно произнес Хейтлуиг. – Но у нас есть сомнения, мой лорд. Мы – народ бережливый, и какой позор падет на нас, если обнаружится, что мы дали кредит тому, кто предъявил нам фальшивые требования!

Валентин пожал плечами:

– Ты называешь меня «мой лорд», а сам сомневаешься.

– Я не уверен. Признаюсь.

– Хейтлуиг, отойдем на минутку и поговорим наедине.

– Да?

– Отойдем шагов на десять. Или ты боишься, что я вцеплюсь тебе в глотку, как только ты отойдешь от своих телохранителей? Я хочу шепнуть тебе кое-что, и, полагаю, тебе не понравится, если я скажу это при твоих спутниках.

Герцог, недовольный и надутый, кивнул и отошел с Валентином.

– Когда ты был в Горном замке на моей коронации, – понизив голос, рассказывал ему Валентин, – ты сидел за столом рода понтифекса и выпил четыре или пять фляжек мулдемарского вина – помнишь? Вдрызг пьяный, ты встал, чтобы танцевать, споткнулся о ногу своего кузена Элзандира, растянулся и тут же начал бы драку с ним, если бы я не оттащил тебя в сторону. Ну, тебе это ни о чем не говорит? Откуда бы мне знать об этом, будь я каким-то выскочкой из Зимроэля?